– Где они?!
– Ты что, ослеп, как одноглазый червяк, твой друг? Эта ядовитая тварь и пащенок там, под деревом, – пробормотал он, кивнув на высокую березу у края поляны.
На земле под березой лежало только грязное изорванное одеяло.
Челюсть у Кеннета отвисла, глаза округлились.
– Что за чертовщина? Они же там… Клянусь, они были…
Дункан разозлился:
– Кому нужны твои клятвы. Если найду хоть одну царапину на моей жене или ребенке, забуду о чести и порежу тебя на куски.
С трудом сдерживая ярость, Дункан убрал ногу и посмотрел на Мармадьюка.
– Дай ему меч и делай что хочешь. Только быстрее. Придется здесь обыскать каждый куст.
Кто-то протянул меч, но Кеннет оттолкнул его и бросился к Дункану, который в этот момент повернулся к нему спиной.
– Умри, собака! – крикнул он, выхватывая из-за пояса кинжал.
С перекошенным от злобы лицом он занес его над головой брата, но кинжал тут же вывалился у него из рук: Мармадьюк всадил ему в спину меч.
Глаза Кеннета остекленели.
– Я буду ждать тебя в аду, – сказал он Дункану и затих.
– Я бы предпочел лишить его глаз. – Мармадьюк вытер окровавленный меч краем одежды.
На какой-то момент Дункану стало грустно, он вспомнил, как они были близки с братом в юности. Но он быстро справился с эмоциями – нужно было найти Линнет и Робби.
На поляне воцарилась тишина, и Дункан невольно сжал рукоять меча. Он вгляделся в лица стоящих вокруг людей. Одни выглядели растерянными, другие – равнодушными. Никто, казалось, не собирался мстить за смерть своего предводителя.
– Где моя женщина? – холодно спросил Дункан.
– Господь свидетель, Кеннет сказал правду, – выступил из-за деревьев здоровенный детина. – Она взяла лошадь, должно быть, они еще ночью ускакали.
Дункан вздохнул с облегчением.
– При осаде моего замка погибло много ваших людей, пусть это будет местью за гибель моих крестьян. Кто хочет отомстить за смерть Кеннета, пусть сделает шаг вперед. Остальные пусть бросят оружие и уходят с миром. Но помните, если еще когда-нибудь ступите на землю Маккензи, я уничтожу вас всех до единого.
Один за другим, склонив головы, люди Кеннета складывали оружие и уходили. Как только ушел последний, Дункан обернулся к Фергусу.
– Проследи, чтобы Кеннет был похоронен как подобает, – приказал он, скользнув взглядом по бездыханному телу брата. – А мы продолжим поиски женщины и ребенка, – обратился он к своим людям.
Она выбрала неверный путь.
Уже несколько часов они, казалось, кружили на одном месте, хотя проскакали много миль. Настроение у Линнет становилось все более мрачным.
Хуже всего, если из-за ее глупости они снова попадут в лапы Кеннета!
Когда она совсем было отчаялась, увидела на гребне дальнего холма всадников. Они двигались медленно, оглядывая окрестности.
Линнет задохнулась от радости. Это был Дункан. Даже на таком расстоянии она безошибочно узнала его. Он был с людьми своего клана. Никогда еще она так остро не чувствовала свою принадлежность к клану Маккензи, как в тот момент, когда, прикрыв ладонью глаза, он указал на нее рукой и направил лошадь вниз по склону.
– Робби, мы спасены! Там твой отец, – закричала она, послав лошадь в галоп. – Держись, малыш, скоро мы будем дома.
Торопясь навстречу Дункану, Линнет вовсю гнала лошадь. Внезапно скалистый берег круто оборвался вниз, на дне глубокой расщелины несла свои воды бурная река. Линнет не успела свернуть в сторону, и они полетели вниз, оторвавшись от лошади.
– Нет! – закричал Дункан.
Линнет и Робби упали на узкую полоску берега, поросшую густой травой.
Похолодев от ужаса, Дункан направил туда коня. Рядом струил свои спокойные воды равнодушный поток, едва не унесший самых дорогих ему людей. Люди Дункана поспешили за ним, но его конь ступил в воду первым.
Соскочив на берег, Дункан бросился к Робби, но сразу отвел глаза, не в силах смотреть на неестественно скрюченное тельце малыша и огромный камень рядом с его запрокинутой головой. Страх и раскаяние терзали его.
Склонившись над Линнет, он зарылся лицом в теплый шелк ее волос.
– Господи, не дай им умереть, – взмолился он. – Не забирай их у меня.
– Дункан?
Голос его жены, едва слышный, но такой дорогой, донесся до него сквозь мглу, готовую снова поглотить его душу.
Если она жива, может быть, и Робби не погиб.
Дункан прижал жену и сына к груди.
Вскоре послышался топот копыт, плеск воды и шум голосов.
– Осторожней, парень, а то задушишь их. – Фергус натянул поводья и остановился рядом с ними.
Голос старика звучал как-то необычно, и Дункан поднял глаза.
– И закрой рот. – Фергус утер слезу с морщинистой щеки. – Что, ни разу не видел, как плачут мужчины? Надеюсь, хоть этому ты теперь научился?
Научился ли он?
Господи, неужели старый дурак не видит слез на его щеках?
Неужели не понимает, почему он не хочет выпускать их из своих объятий? Ведь он боится увидеть их израненные тела? Увидеть, что Робби больше не дышит.
– Отпусти, мне больно, – едва слышно произнесла Линнет. – Дай мне посмотреть на Робби.
Дункан убрал руки и молча наблюдал, как она медленно выпрямилась, села и осторожно положила голову Робби себе на колени. Ее пальцы легко пробежались по огромной багровой шишке на лбу мальчика, и она слегка улыбнулась.
Но прежде, чем он успел сообразить, что значит эта улыбка, рука Линнет стиснула его ладонь.
– Нам надо уходить отсюда, Кеннет может появиться в любую секунду.
– Кеннета больше нет, – ответил Дункан, глядя на голову Робби, меньше всего ему хотелось сейчас думать о своем брате. Глаза малыша все еще были закрыты, в лице ни кровинки. Дункану показалось, что он не дышит.
Он с трудом оторвал взгляд от мальчика, сердце отказывалось поверить в то, что видели глаза.
– Он жив?.. Он будет жить? – Слова давались ему с трудом. – Скажите же кто-нибудь, мой сын будет жить?
– Я не ослышалась? Твой сын? – Взгляд Линнет, казалось, проник ему в самую душу.
– Да, мой сын. – Отчетливо произнес Дункан таким тоном, будто ожидал, что кто-нибудь посмеет ему возразить. – Он мой сын, не важно, чья кровь в нем течет.
Линнет молча смотрела на мужа, едва сдерживая слезы.
Даже закаленные в боях воины сопели и шмыгали носами, как дети.
Лучше бы Дункану не видеть этого.
– Может быть, ты мне ответишь? – обратился он к жене. – Будет он жить?
– Робби будет жить. Я в этом уверена. – Помолчав, она широко улыбнулась. – Твой сын будет жить.
Эти слова были встречены радостными криками, но Дункан словно лишился дара речи. Из глаз хлынули слезы.
Его сын, она так сказала.
Его сын!
– Дорогая моя, – произнес он наконец, – и давно ты это поняла?
– С самого первого дня. Как только увидела его.
Эпилог
Замок Айлин-Крейг, большой зал,
две недели спустя
– Посмотри, как она мила!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Ты что, ослеп, как одноглазый червяк, твой друг? Эта ядовитая тварь и пащенок там, под деревом, – пробормотал он, кивнув на высокую березу у края поляны.
На земле под березой лежало только грязное изорванное одеяло.
Челюсть у Кеннета отвисла, глаза округлились.
– Что за чертовщина? Они же там… Клянусь, они были…
Дункан разозлился:
– Кому нужны твои клятвы. Если найду хоть одну царапину на моей жене или ребенке, забуду о чести и порежу тебя на куски.
С трудом сдерживая ярость, Дункан убрал ногу и посмотрел на Мармадьюка.
– Дай ему меч и делай что хочешь. Только быстрее. Придется здесь обыскать каждый куст.
Кто-то протянул меч, но Кеннет оттолкнул его и бросился к Дункану, который в этот момент повернулся к нему спиной.
– Умри, собака! – крикнул он, выхватывая из-за пояса кинжал.
С перекошенным от злобы лицом он занес его над головой брата, но кинжал тут же вывалился у него из рук: Мармадьюк всадил ему в спину меч.
Глаза Кеннета остекленели.
– Я буду ждать тебя в аду, – сказал он Дункану и затих.
– Я бы предпочел лишить его глаз. – Мармадьюк вытер окровавленный меч краем одежды.
На какой-то момент Дункану стало грустно, он вспомнил, как они были близки с братом в юности. Но он быстро справился с эмоциями – нужно было найти Линнет и Робби.
На поляне воцарилась тишина, и Дункан невольно сжал рукоять меча. Он вгляделся в лица стоящих вокруг людей. Одни выглядели растерянными, другие – равнодушными. Никто, казалось, не собирался мстить за смерть своего предводителя.
– Где моя женщина? – холодно спросил Дункан.
– Господь свидетель, Кеннет сказал правду, – выступил из-за деревьев здоровенный детина. – Она взяла лошадь, должно быть, они еще ночью ускакали.
Дункан вздохнул с облегчением.
– При осаде моего замка погибло много ваших людей, пусть это будет местью за гибель моих крестьян. Кто хочет отомстить за смерть Кеннета, пусть сделает шаг вперед. Остальные пусть бросят оружие и уходят с миром. Но помните, если еще когда-нибудь ступите на землю Маккензи, я уничтожу вас всех до единого.
Один за другим, склонив головы, люди Кеннета складывали оружие и уходили. Как только ушел последний, Дункан обернулся к Фергусу.
– Проследи, чтобы Кеннет был похоронен как подобает, – приказал он, скользнув взглядом по бездыханному телу брата. – А мы продолжим поиски женщины и ребенка, – обратился он к своим людям.
Она выбрала неверный путь.
Уже несколько часов они, казалось, кружили на одном месте, хотя проскакали много миль. Настроение у Линнет становилось все более мрачным.
Хуже всего, если из-за ее глупости они снова попадут в лапы Кеннета!
Когда она совсем было отчаялась, увидела на гребне дальнего холма всадников. Они двигались медленно, оглядывая окрестности.
Линнет задохнулась от радости. Это был Дункан. Даже на таком расстоянии она безошибочно узнала его. Он был с людьми своего клана. Никогда еще она так остро не чувствовала свою принадлежность к клану Маккензи, как в тот момент, когда, прикрыв ладонью глаза, он указал на нее рукой и направил лошадь вниз по склону.
– Робби, мы спасены! Там твой отец, – закричала она, послав лошадь в галоп. – Держись, малыш, скоро мы будем дома.
Торопясь навстречу Дункану, Линнет вовсю гнала лошадь. Внезапно скалистый берег круто оборвался вниз, на дне глубокой расщелины несла свои воды бурная река. Линнет не успела свернуть в сторону, и они полетели вниз, оторвавшись от лошади.
– Нет! – закричал Дункан.
Линнет и Робби упали на узкую полоску берега, поросшую густой травой.
Похолодев от ужаса, Дункан направил туда коня. Рядом струил свои спокойные воды равнодушный поток, едва не унесший самых дорогих ему людей. Люди Дункана поспешили за ним, но его конь ступил в воду первым.
Соскочив на берег, Дункан бросился к Робби, но сразу отвел глаза, не в силах смотреть на неестественно скрюченное тельце малыша и огромный камень рядом с его запрокинутой головой. Страх и раскаяние терзали его.
Склонившись над Линнет, он зарылся лицом в теплый шелк ее волос.
– Господи, не дай им умереть, – взмолился он. – Не забирай их у меня.
– Дункан?
Голос его жены, едва слышный, но такой дорогой, донесся до него сквозь мглу, готовую снова поглотить его душу.
Если она жива, может быть, и Робби не погиб.
Дункан прижал жену и сына к груди.
Вскоре послышался топот копыт, плеск воды и шум голосов.
– Осторожней, парень, а то задушишь их. – Фергус натянул поводья и остановился рядом с ними.
Голос старика звучал как-то необычно, и Дункан поднял глаза.
– И закрой рот. – Фергус утер слезу с морщинистой щеки. – Что, ни разу не видел, как плачут мужчины? Надеюсь, хоть этому ты теперь научился?
Научился ли он?
Господи, неужели старый дурак не видит слез на его щеках?
Неужели не понимает, почему он не хочет выпускать их из своих объятий? Ведь он боится увидеть их израненные тела? Увидеть, что Робби больше не дышит.
– Отпусти, мне больно, – едва слышно произнесла Линнет. – Дай мне посмотреть на Робби.
Дункан убрал руки и молча наблюдал, как она медленно выпрямилась, села и осторожно положила голову Робби себе на колени. Ее пальцы легко пробежались по огромной багровой шишке на лбу мальчика, и она слегка улыбнулась.
Но прежде, чем он успел сообразить, что значит эта улыбка, рука Линнет стиснула его ладонь.
– Нам надо уходить отсюда, Кеннет может появиться в любую секунду.
– Кеннета больше нет, – ответил Дункан, глядя на голову Робби, меньше всего ему хотелось сейчас думать о своем брате. Глаза малыша все еще были закрыты, в лице ни кровинки. Дункану показалось, что он не дышит.
Он с трудом оторвал взгляд от мальчика, сердце отказывалось поверить в то, что видели глаза.
– Он жив?.. Он будет жить? – Слова давались ему с трудом. – Скажите же кто-нибудь, мой сын будет жить?
– Я не ослышалась? Твой сын? – Взгляд Линнет, казалось, проник ему в самую душу.
– Да, мой сын. – Отчетливо произнес Дункан таким тоном, будто ожидал, что кто-нибудь посмеет ему возразить. – Он мой сын, не важно, чья кровь в нем течет.
Линнет молча смотрела на мужа, едва сдерживая слезы.
Даже закаленные в боях воины сопели и шмыгали носами, как дети.
Лучше бы Дункану не видеть этого.
– Может быть, ты мне ответишь? – обратился он к жене. – Будет он жить?
– Робби будет жить. Я в этом уверена. – Помолчав, она широко улыбнулась. – Твой сын будет жить.
Эти слова были встречены радостными криками, но Дункан словно лишился дара речи. Из глаз хлынули слезы.
Его сын, она так сказала.
Его сын!
– Дорогая моя, – произнес он наконец, – и давно ты это поняла?
– С самого первого дня. Как только увидела его.
Эпилог
Замок Айлин-Крейг, большой зал,
две недели спустя
– Посмотри, как она мила!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62