Вновь ею овладело ощущение, что она тает, ослабели колени… так что она вынуждена была прислониться к Джеку, дать ему принять на себя ее полный вес. От этого она млела еще сильнее и быстрее. О Господи, как же изумительно это было! Все ее тело трепетало от их прикосновения. Необыкновенная твердость его мускулов, жар, исходивший от него, обволакивали ее коконом чудесного физического удовольствия… и все это попутно лишало ее сил и превращало в воск, из которого его руки, его пальцы могли лепить что угодно.
Его руки сжались, притягивая еще ближе и сильнее каждый плавный изгиб ее тела к угловатой жесткости своего, чуть запрокидывая, так, чтобы твердый бугор его мужского естества лег, как в колыбель, между ее бедрами. Она слегка застонала, и он углубил поцелуй, пока само дыхание ее перестало принадлежать только ей.
Это и было желание. Этот жар, жажда, тяжкие биения пустоты, это напряжение, томление, острые иголочки предвкушения. Именно это.
Шея ослабела и не могла удержать голову. Она застонала, и он, воспользовавшись предоставленной возможностью, повел цепочку влажных поцелуев по ее горлу и замер в необычайно чувствительной ямке между шеей и плечом. Его зубы прошлись легкими укусами по ключице, посасывая нежную кожу. Все ее тело содрогнулось в порыве неудержимого буйного наслаждения. Колени подогнулись, и она готова была соскользнуть на пол, но это не имело значения, потому что он крепко держал ее в объятиях.
Руки Джека медленно, с дразнящей целеустремленностью двигались по ней, гладили грудь, расстегивали платье, стаскивали его вниз по рукам, освобождали от бюстгальтера. Платье сбилось на талии, но упасть на пол не могло, потому что не было ни малейшего просвета между их прильнувшими друг к другу бедрами. Наконец его ладони легли на ее обнаженное тело, он потер ее соски, и те превратились в твердые болезненные кончики, а затем, перекинув ее через руку, нагнул голову и приник ртом к этим потемневшим бутонам. Он не был нежен, но этого и не нужно было. Она сомкнула ладони у него на затылке и прижала к себе. Из ее груди вырывались задыхающиеся вскрики восторга, а его губы продолжали мучить ее соски, доводя ее до нового, еще большего накала наслаждения.
Ее охватило отчаянное стремление прикоснуться к нему всей кожей, и Дейзи рванула его рубашку, пытаясь стащить ее прочь, через его голову, не расстегивая пуговиц. Он на миг поднял голову, только чтобы помочь ей в этом, действуя одной рукой, потому что второй держал ее, не отпуская. Они оба сражались с этой помехой, и пара пуговиц упала на ковер, а потом рубашка сдалась, и обе его руки вновь обхватили ее, и ее груди расплющились о его мощную грудь, и жесткие курчавящиеся волоски на ней щекотно и грубо скребли по ее соскам, доставляя Дейзи мучительное удовольствие. Ее ломало, все мышцы, все члены ныли от жаркой чудесной боли, какой она никогда в жизни не испытывала. Все ее тело пульсировало голодным возбуждением, жгучим желанием, гулкая кровь стучала в висках, в горле, между ногами.
— Я думала, они лгут, — проронила она, толком не соображая, что говорит.
— Кто? — спросил он, и она не столько услышала, сколько ощутила вопрос по шевелению его губ на шее.
— Женщины. Об этом.
— Об этом? — В голосе его не звучало никакого интереса. Он вновь нашел чувствительное местечко у нее на шее и прихватил его зубами.
— Ну, какие это вызывает чувства. Все это.
— И как же это чувствуется? — прошептал он.
— Я… млею. — Она едва смогла произнести эти слова. — И пульсирует… между ног.
Какой-то грубый краткий рык вырвался из его горла, и крупная дрожь сотрясла тело.
— Я сумею это прекратить, — сказал он, так тихо и глухо, что слова едва можно было различить.
Его руки скользнули по ее ногам, вздергивая вверх туго облегающее платье, пока вся ткань не легла ему на руки, а ладони не оказались в ее трусиках. Эти жаркие ладони на миг обхватили ее ягодицы, а затем двинулись вниз, и сильные пальцы проникли в ее лоно. Дейзи ахнула. И этот сдавленный звук сразу смолк: все ее тело, казалось, судорожно оцепенело в ожидании… в предвкушении. Затем он протолкнул большие пальцы внутрь ее, и все ее нервные окончания взбесились. Она отчаянно выгнулась в бездумной жажде большего. О Боже! Ее растягивало, в нее вонзились… но этого ей было мало.
Бедра Дейзи сами собой задвигались вверх и вперед, словно подхваченные неудержимой приливной волной.
— Больше… — с трудом выговорила она, умоляя жалобно просящим голосом. — Сильнее.
Казалось, она не была способна шевельнуться, только льнула к нему, когда он окончательно спустил ее трусики и отшвырнул их прочь и достал из кармана кондом, а потом сбросил ботинки и содрал с себя остальную одежду. Полностью обнаженный, продолжая прижимать ее к себе, он попятился к дивану и сел на него так, что она оказалась верхом на его коленях. Тогда он торопливыми судорожными движениями натянул кондом и, ухватив ее за бедра, пристроил в нужное положение.
Время вдруг замедлилось. Она вцепилась в его плечи, ощущая, как тычется в нее его член, трепеща между ее ногами, еще не внутри ее, а как бы толкаясь, умоляя открыться и впустить его. Ее дыхание стало прерывистым, захлебывающимся, оно рвалось из легких наружу мощными выдохами. Он стиснул зубы, жилы на сильной шее напряглись, но он не торопил ее, позволяя ей найти свой ритм. Ее затопило ощущение чуда. Она начала двигаться взад и вперед, легкими колебаниями, лаская себя его твердой длиной, поднимаясь и опускаясь и… А-ах… Он скользнул в нее, чуть-чуть, недостаточно, чтобы ему пришлось еще крепче стиснуть зубы, не давая вырваться стону. Его пальцы впились ей в ягодицы… а потом отпустили… Завороженная, с отрешенным взглядом, сосредоточенная на ощущении жара и растягивающей ее наполненности, Дейзи приподнялась и снова уселась, приняв в себя его мощный член. Джек застонал, лицо его мучительно исказилось, он поерзал, бедра его оказались на краешке подушки, и вытянул ноги, чтобы Дейзи могла принять его еще глубже. Она вздымалась и падала, закрыв глаза, вкушала это медленное пронзание, приспосабливалась, и в конце концов он оказался внутри ее… целиком.
Магия… Волшебство…
Она ощущала происходящее именно так. Ее тело больше ей не принадлежало, но жило своей жизнью, двигалось по собственной воле, извивалось, искало. Она наслаждалась его размером и наготой, тем, как чувствовала его внутри себя, в глубине, где ее никогда ничто не касалось. Ей нравились хриплые звуки, которые он издавал, нарастающее отчаяние его хватки, свое напряжение и жар, растущие, по мере того как возбуждение наполняло ее, закручиваясь тугой пружиной. Она наклонилась, чтобы его поцеловать, но в этот миг их близость достигла критической массы, и все чувства в ней взорвались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81