Вы можете делать что угодно, просить у меня пощады, если хотите, можете даже пытаться победить меня – но помните, я все равно останусь цел! – Он круто повернулся и сделал неожиданный выпад.
Доминик едва успел отклониться в сторону. Разумеется, он умел фехтовать левой рукой, но не против мастера, не против человека, проходившего стажировку во Франции. Правая кисть его, обвязанная платком, беспомощно висела вдоль тела, жар прокалывал руку и туманом заволакивал мозг. Однако Доминик по-прежнему не терял надежду, потому что без нее он был обречен, а вместе с ними и Кэтриона.
Флетчер совершил новый выпад. Доминик неловко принял удар, но снова вывернулся.
– Надеюсь, вы успели пообщаться со Всевышним, мистер Флетчер?
– Зачем? – Флетчер взмахнул шпагой и срезал пуговицу с рубашки Доминика. – Никакой клинок не убьет меня – так сказала старая колдунья.
– То было проклятие, а не благословение.
Флетчер с надменным видом отошел назад, позволяя Доминику немного восстановить силы. – Я неуязвим, майор Уиндхэм, а вот вы – да! – Он согнул свои узкие плечи и загадочно улыбнулся: – Что, если лезвие моей шпаги отравлено?
Глава 17
Пока Доминик довольно легко парировал удары Флетчера, а тот, видимо, сознательно изматывал своего противника. Шпагой он владел действительно превосходно. Горцы, твердо настроенные не вмешиваться, равнодушно наблюдали за ними со скамьи – они, судя по всему, ровным счетом ничего не поняли из того, что было сказано перед дуэлью, и теперь сидели как зрители на греческой трагедии, невозмутимо следя за состязанием, исход которого был заранее предрешен.
Мокрая рубаха прилипла к спине Доминика, мешая ему фехтовать. Вдобавок у него было сломано ребро, да и правая ладонь требовала постоянного внимания.
Он постарался сконцентрироваться. О какой отраве говорил Флетчер? Очевидно, не надеясь убить его простым ударом, он решил использовать медленно действующий яд.
Доминик круто повернулся и отскочил, когда клинок Флетчера просвистел возле его уха.
– Может, поясните, что за яд вы имели в виду?
– Мой клинок намазан снадобьем, которое сделает вас беспомощным, – любезно сообщил Флетчер сквозь серию быстрых бросков, – и притупит ваши мозги. Все процессы на время замедлятся, но вы будете все понимать. – Флетчер ощерил рот как дохлый карп на рыбном прилавке. – Все еще впереди. Вы, наверное, думаете, я или мои люди будем насиловать вашу шлюху? О нет! Это сделаете вы, Доминик Уиндхэм! Как только мы потешим этих предателей-шотландцев нашей милой игрой, они оставят нас одних, и вы будете истекать кровью. Лекарство проникнет в раны и станет разъедать ваше сердце, соблазнять душу. В течение часа или около того вы будете делать все, что я захочу, да еще при этом будете смеяться!
Расхваставшись, Флетчер ослабил защиту. Доминик немедленно воспользовался шансом и сделал мгновенный выпад. Клинок зазвенел, Флетчер принял удар. Волна откатилась обратно, посылая жестокую боль в раненую руку. На мгновение эфесы сомкнулись, мужчины почти упали в объятия друг друга.
– Здесь не водится такого зелья.
– Глупец! – Флетчер перекрутил руку, так что эфес его шпаги вдавился в пальцы Доминика. – Тогда рискните! Мы вместе, вы и я, привяжем к той скамье вашу любовницу. Вы думаете, она знает все секреты тела? Она и не воображает, что вы с ней сделаете, и весьма охотно, потому что не можете совладать с собой. Вы провалитесь в бездну желания, Доминик Уиндхэм, и вас не остановят даже ее крики. А потом придет ваш черед. Когда лекарство изнурит вас окончательно, вы познаете чувственную прелесть моих вкусов и очень скоро станете молить меня о смерти.
– Что за чертова околесица! – воскликнул Доминик, не обращая внимания на боль. – Вы думаете, что знаете что-то моем желании?
Они снова разошлись. Доминик, уклоняясь от ударов, пританцовывал вокруг колодца; Флетчер следовал за ним, намеренно заставляя его делать нырки в сторону. С рубашки Доминика слетело еще несколько пуговиц; шпага со свистом задела его мокрый рукав, и мимолетное движение оставило длинный разрез от плеча до запястья, обнажив кожу. Сил становилось все меньше, а ему все не удавалось прорвать оборону Флетчера. Боль звенела в его ушах, словно предвестник смерти, левое плечо и кисть начали сдавать. Там, где поднимался его клинок, сразу же появлялась шпага Флетчера, быстрая и точная. Доминик знал, это делалось с умыслом – Флетчер мог в любой момент длинным броском погрузить в него лезвие. Если он вынудит его сдаться, горцы уйдут, и Харрис привяжет Кэтриону. Тогда начнутся пытки.
Доминику все труднее становилось дышать. Повсюду шевелились фантастические тени, словно монстры выглядывали из мрачных углов двора. Кэтриона под розовым кустом сидела подобно спящей принцессе из сказки.
Неожиданно Доминик поскользнулся на мокрых плитах. Он упал на колено и вдруг увидел женщину с косой, улыбающуюся ему из темноты. Кэтриона оказалась права: сейчас у него действительно не было страха за собственную жизнь – смерть казалась просто старым другом.
Но как же она? Ему придется утопить собственный клинок в ее сердце, чтобы она умерла мгновенно. Пусть Кэтриона примет смерть в беседке из роз – это лучше, чем терпеть глумление обезумевшего садиста. И все же пока он не собирается сдаваться.
Доминик изловчился и вскочил на ноги; Флетчер танцующими движениями последовал за ним, шпага его так и сверкала. Доминик поднял свое оружие, чтобы блокировать удар. Не имея возможности атаковать, он теперь лишь защищался. Белые лоскутья рубахи разошлись, подставляя обнаженное мокрое тело холодному воздуху. Сосредоточенность его достигла высшего предела. «Сюда! – командовал ему внутренний голос. – Теперь туда! А сейчас иди за мной, ты, сумасшедший! Вот так, вот так!»
Бадья стояла там, где ее оставил Флетчер, – цепь перевесилась через край колодца и свободно болталась снаружи, тускло поблескивая во тьме. Между колодцем и бадьей лежал мокрый пиджак. Избегая ударов, двигаясь по кругу, Доминик упорно приближался к небольшому темному пятну.
Наконец сталь его клинка загремела, ударившись о стенку колодца. Взгляд Флетчера на долю секунды переместился в сторону, и Доминик тут же отступил. Схватив пиджак, он швырнул его в лицо своего врага, а затем потянул за цепь.
Ослепший Флетчер споткнулся о препятствие. Скинув пиджак с головы, он с криком вскинул шпагу к плечу, отходя назад перед броском, и в этот момент Доминик ударил Флетчера цепью поперек груди. Тот еще отступил, пытаясь увернуться, и цепь, попав ему в руку, вместе со шпагой пришпилила ее к деревянному столбу. Доминик дернул за цепь – из-под его самодельной повязки хлынула кровь, зато отравленный клинок полетел на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Доминик едва успел отклониться в сторону. Разумеется, он умел фехтовать левой рукой, но не против мастера, не против человека, проходившего стажировку во Франции. Правая кисть его, обвязанная платком, беспомощно висела вдоль тела, жар прокалывал руку и туманом заволакивал мозг. Однако Доминик по-прежнему не терял надежду, потому что без нее он был обречен, а вместе с ними и Кэтриона.
Флетчер совершил новый выпад. Доминик неловко принял удар, но снова вывернулся.
– Надеюсь, вы успели пообщаться со Всевышним, мистер Флетчер?
– Зачем? – Флетчер взмахнул шпагой и срезал пуговицу с рубашки Доминика. – Никакой клинок не убьет меня – так сказала старая колдунья.
– То было проклятие, а не благословение.
Флетчер с надменным видом отошел назад, позволяя Доминику немного восстановить силы. – Я неуязвим, майор Уиндхэм, а вот вы – да! – Он согнул свои узкие плечи и загадочно улыбнулся: – Что, если лезвие моей шпаги отравлено?
Глава 17
Пока Доминик довольно легко парировал удары Флетчера, а тот, видимо, сознательно изматывал своего противника. Шпагой он владел действительно превосходно. Горцы, твердо настроенные не вмешиваться, равнодушно наблюдали за ними со скамьи – они, судя по всему, ровным счетом ничего не поняли из того, что было сказано перед дуэлью, и теперь сидели как зрители на греческой трагедии, невозмутимо следя за состязанием, исход которого был заранее предрешен.
Мокрая рубаха прилипла к спине Доминика, мешая ему фехтовать. Вдобавок у него было сломано ребро, да и правая ладонь требовала постоянного внимания.
Он постарался сконцентрироваться. О какой отраве говорил Флетчер? Очевидно, не надеясь убить его простым ударом, он решил использовать медленно действующий яд.
Доминик круто повернулся и отскочил, когда клинок Флетчера просвистел возле его уха.
– Может, поясните, что за яд вы имели в виду?
– Мой клинок намазан снадобьем, которое сделает вас беспомощным, – любезно сообщил Флетчер сквозь серию быстрых бросков, – и притупит ваши мозги. Все процессы на время замедлятся, но вы будете все понимать. – Флетчер ощерил рот как дохлый карп на рыбном прилавке. – Все еще впереди. Вы, наверное, думаете, я или мои люди будем насиловать вашу шлюху? О нет! Это сделаете вы, Доминик Уиндхэм! Как только мы потешим этих предателей-шотландцев нашей милой игрой, они оставят нас одних, и вы будете истекать кровью. Лекарство проникнет в раны и станет разъедать ваше сердце, соблазнять душу. В течение часа или около того вы будете делать все, что я захочу, да еще при этом будете смеяться!
Расхваставшись, Флетчер ослабил защиту. Доминик немедленно воспользовался шансом и сделал мгновенный выпад. Клинок зазвенел, Флетчер принял удар. Волна откатилась обратно, посылая жестокую боль в раненую руку. На мгновение эфесы сомкнулись, мужчины почти упали в объятия друг друга.
– Здесь не водится такого зелья.
– Глупец! – Флетчер перекрутил руку, так что эфес его шпаги вдавился в пальцы Доминика. – Тогда рискните! Мы вместе, вы и я, привяжем к той скамье вашу любовницу. Вы думаете, она знает все секреты тела? Она и не воображает, что вы с ней сделаете, и весьма охотно, потому что не можете совладать с собой. Вы провалитесь в бездну желания, Доминик Уиндхэм, и вас не остановят даже ее крики. А потом придет ваш черед. Когда лекарство изнурит вас окончательно, вы познаете чувственную прелесть моих вкусов и очень скоро станете молить меня о смерти.
– Что за чертова околесица! – воскликнул Доминик, не обращая внимания на боль. – Вы думаете, что знаете что-то моем желании?
Они снова разошлись. Доминик, уклоняясь от ударов, пританцовывал вокруг колодца; Флетчер следовал за ним, намеренно заставляя его делать нырки в сторону. С рубашки Доминика слетело еще несколько пуговиц; шпага со свистом задела его мокрый рукав, и мимолетное движение оставило длинный разрез от плеча до запястья, обнажив кожу. Сил становилось все меньше, а ему все не удавалось прорвать оборону Флетчера. Боль звенела в его ушах, словно предвестник смерти, левое плечо и кисть начали сдавать. Там, где поднимался его клинок, сразу же появлялась шпага Флетчера, быстрая и точная. Доминик знал, это делалось с умыслом – Флетчер мог в любой момент длинным броском погрузить в него лезвие. Если он вынудит его сдаться, горцы уйдут, и Харрис привяжет Кэтриону. Тогда начнутся пытки.
Доминику все труднее становилось дышать. Повсюду шевелились фантастические тени, словно монстры выглядывали из мрачных углов двора. Кэтриона под розовым кустом сидела подобно спящей принцессе из сказки.
Неожиданно Доминик поскользнулся на мокрых плитах. Он упал на колено и вдруг увидел женщину с косой, улыбающуюся ему из темноты. Кэтриона оказалась права: сейчас у него действительно не было страха за собственную жизнь – смерть казалась просто старым другом.
Но как же она? Ему придется утопить собственный клинок в ее сердце, чтобы она умерла мгновенно. Пусть Кэтриона примет смерть в беседке из роз – это лучше, чем терпеть глумление обезумевшего садиста. И все же пока он не собирается сдаваться.
Доминик изловчился и вскочил на ноги; Флетчер танцующими движениями последовал за ним, шпага его так и сверкала. Доминик поднял свое оружие, чтобы блокировать удар. Не имея возможности атаковать, он теперь лишь защищался. Белые лоскутья рубахи разошлись, подставляя обнаженное мокрое тело холодному воздуху. Сосредоточенность его достигла высшего предела. «Сюда! – командовал ему внутренний голос. – Теперь туда! А сейчас иди за мной, ты, сумасшедший! Вот так, вот так!»
Бадья стояла там, где ее оставил Флетчер, – цепь перевесилась через край колодца и свободно болталась снаружи, тускло поблескивая во тьме. Между колодцем и бадьей лежал мокрый пиджак. Избегая ударов, двигаясь по кругу, Доминик упорно приближался к небольшому темному пятну.
Наконец сталь его клинка загремела, ударившись о стенку колодца. Взгляд Флетчера на долю секунды переместился в сторону, и Доминик тут же отступил. Схватив пиджак, он швырнул его в лицо своего врага, а затем потянул за цепь.
Ослепший Флетчер споткнулся о препятствие. Скинув пиджак с головы, он с криком вскинул шпагу к плечу, отходя назад перед броском, и в этот момент Доминик ударил Флетчера цепью поперек груди. Тот еще отступил, пытаясь увернуться, и цепь, попав ему в руку, вместе со шпагой пришпилила ее к деревянному столбу. Доминик дернул за цепь – из-под его самодельной повязки хлынула кровь, зато отравленный клинок полетел на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93