О, если бы она могла понянчить свое раненое сердце так же легко в собственной ладони!
– Трагедия и комедия нередко спят в одной постели, – сказал Доминик. – Весьма искусная стратегия – увезти Генриетту с собой в Шотландию. Блестящая задумка! Разумеется, это вынудило меня видеться с Розмари, даже согласиться с сумасшедшими условиями, чтобы заставить ее вернуться к мужу.
– Розмари убежала потому, что любила вас, и взяла Генриетту с собой, чтобы отобрать у вас всякий шанс наладить жизнь со своей женой.
Кэтриона видела, как Доминик изо всех сил сдерживает смех.
– Ну да, Розмари похитила Генриетту, потому что решила, будто любит меня. Но я не уверен, знала ли она себя на самом деле.
Глава 18
Доминику помогли перебраться в его комнату и лечь в постель. К ночи у него поднялся жар. Кэтриона не могла уехать, пока не миновала опасность, хотя принятое ею решение ничуть не поколебалось. Она знала, что весть о гибели Флетчера скоро дойдет до Англии и Ратли пришлет нового управляющего. Тогда в долине снова начнется чистка. Останется ли Доминик Уиндхэм жив или нет, поправится полностью или останется со скрюченной рукой, теперь не играло роли – Кэтриона Макноррин отбудет со своим кланом в Канаду, и их пути больше никогда не пересекутся. Но как не повидаться с ним, когда он лежит у себя в номере! А вдруг ее визит окажется мучителен для них обоих? Наблюдать двух других влюбленных, открывших себя друг для друга, было для нее еще тяжелее. Теперь вместе с Эндрю они наконец стали семьей: Розмари занималась шитьем, и с каждым новым стежком этот союз укреплялся. Когда Стэнстед увидел ее в гостинице, он чуть не потерял дар речи: в первый момент лицо его горело так ярко, что даже веснушки на нем сделались незаметными.
– Розмари? Слава Богу, ты здесь!
Эндрю посмотрел на него и нахмурился, но потом вдруг засмеялся.
– Это бобан, твой отец, – сказала миссис Макки, мешая гэльские слова с английскими. – Скажи папе: «Меня зовут Эндрю».
– Длю! – крикнул малыш и протянул к Стэнстеду пухлые ручонки.
Лорд Стэнстед с нежностью взял на руки своего маленького сынишку. Розмари позволила им как следует познакомиться. Когда миссис Макки забрала мальчика, чтобы уложить его спать, Стэнстед встретился взглядом с женой и увел ее в свою комнату. Позже они вышли рука об руку, спокойно беседуя. Кэтриона даже подумала, что, возможно, Розмари просила прощения у своего мужа. Впрочем, он был уже прощен, по милости своего чернобрового сына, унаследовавшего подбородок Ратли и темные глаза матери. Стэнстед же был готов предложить жене свою любовь, а Розмари – принять ее. Таким образом, для Эндрю его странствия закончились счастливо и в ближайшее время он должен был наконец обрести свой дом.
Но все это завершилось так удачно только потому, что ребенок был англичанином. А вот у шотландских горцев, которых силой выгонят из долины, не будет своего дома.
Утром снова пришел доктор и сказал, что кризис позади. Кэтриона принялась дотошно расспрашивать его о руке Доминика.
– О, я полагаю, он сможет ею пользоваться, – успокоил ее врач. – Сухожилия целы, и если он даст себе отдых, а также впредь воздержится от нагрузки, все восстановится. Эти ткани вообще довольно легко срастаются. Но, конечно, после такого повреждения рука будет не столь сильна, как прежде. – Он взял свою шляпу и трость, сунул под мышку докторский саквояж и откланялся.
Значит, в любом случае у них ничего не получится. Даже если она смягчится и поддастся соблазну, Доминик все равно не сможет существовать в необжитых местах, где не на что больше надеяться, кроме как на силу собственных рук.
Кэтриона не заметила, как оказалась на улице. Она бродила по городу, глядя на повреждения, причиненные землетрясением. Крыша тюрьмы была сорвана и помята, почти все каминные трубы разрушились. Правда, осыпавшиеся камни уже повсюду убрали с растрескавшихся плит тротуаров. Скоро Инвернесс восстановят, но он уже никогда не будет прежним.
Ничто в этом мире не будет прежним. Она проделала путешествие в Англию, чтобы провести великий поиск, и потерпела неудачу. Битва проиграна, и теперь уже навсегда.
Небо начали заволакивать тучи, и Кэтриона, глядя на них, усмехнулась. Одна из ошибок шотландских горцев – все обращать в историю. Если реальный мир недостаточно поэтичен, им обязательно надо приспособить его к своим потребностям. Зачем шотландцам нужны мифы? У нее не было на это ответа. Мелкий дождик как нельзя лучше подходил к ее настроению, но чтобы оплакать трагедию, подчас мало и океана, подумала она.
Впереди показался порт. Кэтриона вглядывалась в корабли, их высокие мачты и оснастку: суда покачивались, как огромные колыбели, на фоне серого неба. Скоро-скоро гордые горцы Глен-Рейлэка уйдут отсюда. Воины, сражавшиеся во всех уголках мира за короля Георга, станут браться за любую работу, чтобы заработать деньги на проезд в другие края. Их женщины последуют за ними. Может, ей стоит остаться одной в пустой долине, в замке, в котором она родилась?
Кэтриона вернулась к гостинице. Она знала, что должна оборвать последнюю нить, должна вырвать из сердца этого англичанина раз и навсегда, а заодно заставить его забыть ее.
На булыжной мостовой стоял нанятый в гостинице экипаж, запряженный парой лошадей. Доминик остановился в дверях: его правая рука висела на перевязи у груди. Увидев Кэтриону, он улыбнулся.
– Я ждал вас. Видите, ваше желание исполнено – я возвращаюсь в Англию.
– Как? Прямо сейчас, ночью? – воскликнула она, и тут же от слабости у нее закружилась голова. – Вы еще не набрались сил для путешествия!
Мелкий дождь падал не переставая на покрытые грязью булыжники.
– Ерунда. – Доминик равнодушно отвел взгляд. – Мне здесь больше нечего делать. Не подглядывать же за Стэнстедом и Розмари – мне уже невмоготу видеть как они строят глазки друг другу.
– Это то, над чем вы столько времени трудились. Итак, работа завершена?
– Да, поэтому я и уезжаю, – кивнул Доминик. Дождь все усиливался.
– Но тогда нас будут разделять сотни миль! – вырвалось у Кэтрионы, и она немедленно захотела, чтобы эти слова остались несказанными.
– Я знаю. – Доминик снова посмотрел на нее. Глаза его заполнились тенями, напоминавшими зеленый мох. – Я обещал, что никогда не буду ни искать вас, ни посылать за вами. И все же не теряйте надежды, Кэтриона!
Она собиралась при расставании дать ему что-нибудь с собой, какой-нибудь подарок, но сейчас могла оставить на память только слова:
– Я буду надеяться, ради вас!
Доминик шагнул ближе, протянул к ней руку, и Кэтриона почувствовала на щеке тепло его ладони. Глаза Доминика были полны страстного желания и нежности, но голос звучал почти равнодушно:
– Мы опять теряем время, даже этот короткий миг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Трагедия и комедия нередко спят в одной постели, – сказал Доминик. – Весьма искусная стратегия – увезти Генриетту с собой в Шотландию. Блестящая задумка! Разумеется, это вынудило меня видеться с Розмари, даже согласиться с сумасшедшими условиями, чтобы заставить ее вернуться к мужу.
– Розмари убежала потому, что любила вас, и взяла Генриетту с собой, чтобы отобрать у вас всякий шанс наладить жизнь со своей женой.
Кэтриона видела, как Доминик изо всех сил сдерживает смех.
– Ну да, Розмари похитила Генриетту, потому что решила, будто любит меня. Но я не уверен, знала ли она себя на самом деле.
Глава 18
Доминику помогли перебраться в его комнату и лечь в постель. К ночи у него поднялся жар. Кэтриона не могла уехать, пока не миновала опасность, хотя принятое ею решение ничуть не поколебалось. Она знала, что весть о гибели Флетчера скоро дойдет до Англии и Ратли пришлет нового управляющего. Тогда в долине снова начнется чистка. Останется ли Доминик Уиндхэм жив или нет, поправится полностью или останется со скрюченной рукой, теперь не играло роли – Кэтриона Макноррин отбудет со своим кланом в Канаду, и их пути больше никогда не пересекутся. Но как не повидаться с ним, когда он лежит у себя в номере! А вдруг ее визит окажется мучителен для них обоих? Наблюдать двух других влюбленных, открывших себя друг для друга, было для нее еще тяжелее. Теперь вместе с Эндрю они наконец стали семьей: Розмари занималась шитьем, и с каждым новым стежком этот союз укреплялся. Когда Стэнстед увидел ее в гостинице, он чуть не потерял дар речи: в первый момент лицо его горело так ярко, что даже веснушки на нем сделались незаметными.
– Розмари? Слава Богу, ты здесь!
Эндрю посмотрел на него и нахмурился, но потом вдруг засмеялся.
– Это бобан, твой отец, – сказала миссис Макки, мешая гэльские слова с английскими. – Скажи папе: «Меня зовут Эндрю».
– Длю! – крикнул малыш и протянул к Стэнстеду пухлые ручонки.
Лорд Стэнстед с нежностью взял на руки своего маленького сынишку. Розмари позволила им как следует познакомиться. Когда миссис Макки забрала мальчика, чтобы уложить его спать, Стэнстед встретился взглядом с женой и увел ее в свою комнату. Позже они вышли рука об руку, спокойно беседуя. Кэтриона даже подумала, что, возможно, Розмари просила прощения у своего мужа. Впрочем, он был уже прощен, по милости своего чернобрового сына, унаследовавшего подбородок Ратли и темные глаза матери. Стэнстед же был готов предложить жене свою любовь, а Розмари – принять ее. Таким образом, для Эндрю его странствия закончились счастливо и в ближайшее время он должен был наконец обрести свой дом.
Но все это завершилось так удачно только потому, что ребенок был англичанином. А вот у шотландских горцев, которых силой выгонят из долины, не будет своего дома.
Утром снова пришел доктор и сказал, что кризис позади. Кэтриона принялась дотошно расспрашивать его о руке Доминика.
– О, я полагаю, он сможет ею пользоваться, – успокоил ее врач. – Сухожилия целы, и если он даст себе отдых, а также впредь воздержится от нагрузки, все восстановится. Эти ткани вообще довольно легко срастаются. Но, конечно, после такого повреждения рука будет не столь сильна, как прежде. – Он взял свою шляпу и трость, сунул под мышку докторский саквояж и откланялся.
Значит, в любом случае у них ничего не получится. Даже если она смягчится и поддастся соблазну, Доминик все равно не сможет существовать в необжитых местах, где не на что больше надеяться, кроме как на силу собственных рук.
Кэтриона не заметила, как оказалась на улице. Она бродила по городу, глядя на повреждения, причиненные землетрясением. Крыша тюрьмы была сорвана и помята, почти все каминные трубы разрушились. Правда, осыпавшиеся камни уже повсюду убрали с растрескавшихся плит тротуаров. Скоро Инвернесс восстановят, но он уже никогда не будет прежним.
Ничто в этом мире не будет прежним. Она проделала путешествие в Англию, чтобы провести великий поиск, и потерпела неудачу. Битва проиграна, и теперь уже навсегда.
Небо начали заволакивать тучи, и Кэтриона, глядя на них, усмехнулась. Одна из ошибок шотландских горцев – все обращать в историю. Если реальный мир недостаточно поэтичен, им обязательно надо приспособить его к своим потребностям. Зачем шотландцам нужны мифы? У нее не было на это ответа. Мелкий дождик как нельзя лучше подходил к ее настроению, но чтобы оплакать трагедию, подчас мало и океана, подумала она.
Впереди показался порт. Кэтриона вглядывалась в корабли, их высокие мачты и оснастку: суда покачивались, как огромные колыбели, на фоне серого неба. Скоро-скоро гордые горцы Глен-Рейлэка уйдут отсюда. Воины, сражавшиеся во всех уголках мира за короля Георга, станут браться за любую работу, чтобы заработать деньги на проезд в другие края. Их женщины последуют за ними. Может, ей стоит остаться одной в пустой долине, в замке, в котором она родилась?
Кэтриона вернулась к гостинице. Она знала, что должна оборвать последнюю нить, должна вырвать из сердца этого англичанина раз и навсегда, а заодно заставить его забыть ее.
На булыжной мостовой стоял нанятый в гостинице экипаж, запряженный парой лошадей. Доминик остановился в дверях: его правая рука висела на перевязи у груди. Увидев Кэтриону, он улыбнулся.
– Я ждал вас. Видите, ваше желание исполнено – я возвращаюсь в Англию.
– Как? Прямо сейчас, ночью? – воскликнула она, и тут же от слабости у нее закружилась голова. – Вы еще не набрались сил для путешествия!
Мелкий дождь падал не переставая на покрытые грязью булыжники.
– Ерунда. – Доминик равнодушно отвел взгляд. – Мне здесь больше нечего делать. Не подглядывать же за Стэнстедом и Розмари – мне уже невмоготу видеть как они строят глазки друг другу.
– Это то, над чем вы столько времени трудились. Итак, работа завершена?
– Да, поэтому я и уезжаю, – кивнул Доминик. Дождь все усиливался.
– Но тогда нас будут разделять сотни миль! – вырвалось у Кэтрионы, и она немедленно захотела, чтобы эти слова остались несказанными.
– Я знаю. – Доминик снова посмотрел на нее. Глаза его заполнились тенями, напоминавшими зеленый мох. – Я обещал, что никогда не буду ни искать вас, ни посылать за вами. И все же не теряйте надежды, Кэтриона!
Она собиралась при расставании дать ему что-нибудь с собой, какой-нибудь подарок, но сейчас могла оставить на память только слова:
– Я буду надеяться, ради вас!
Доминик шагнул ближе, протянул к ней руку, и Кэтриона почувствовала на щеке тепло его ладони. Глаза Доминика были полны страстного желания и нежности, но голос звучал почти равнодушно:
– Мы опять теряем время, даже этот короткий миг!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93