ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

— Мы хотим знать светскую хронику Бастилии!
— Хорошо, сударыни, — ответил попечитель тюрьмы, — я вам расскажу об одном из самых достойных «новичков», хотя он и не очень высокого происхождения. Это — драматург по фамилии Фавар.
— Фавар? Но он — очаровательный! — воскликнула одна из оперных актрис. — Я его хорошо знаю. Он — самый тонкий и самый умный из современных поэтов, и находится в тюрьме потому, что маршал Саксонский влюблен в его жену. Об этом говорит весь Париж!
— Господин де Шатильон, — добавил господин Вель, — надо, чтобы вы нам представили заключенного Фавара. Он не откажется, — я уверен — почитать свои стихи. Такая интермедия была бы прелестна. И наши дамы, не сомневаюсь, сочтут за праздник возможность его послушать. Не лишайте нас, пожалуйста, такого изысканного удовольствия!
Барон подозвал знаком одного из лакеев, который тут же поспешно отправился к дежурному за ключами того отдела тюрьмы, где содержался взаперти драматург, и дежурный, поскольку приказ исходил от самого начальника, без всяких возражений зашагал к камере писателя.
В тот момент Бастилия была переполнена заключенными. Секретные приказы сыпались градом, и теснота в крепости дошла до такой степени, что в ней заключенных уже приходилось селить по двое — по трое в одной камере.
Поэтому и Фавар приобрел соседа, товарища по несчастью. Это был человек пожилого возраста, по поведению благополучный буржуа, но одетый в такое рваное и заношенное платье, такой небритый и нечесанный, что был похож на бродягу. Этот человек был наш старый знакомый — не кто иной, как управляющий маркиза Д'Орильи, Тарднуа.
Он, действительно, продав большую часть недвижимости, принадлежавшей его хозяину, скрылся в Голландии. Но однажды, по причинам, столь же важным, сколь и таинственным, он сделал попытку пересечь границу Фландрии, на которой стояли французские войска; его остановил и арестовал патруль и, поскольку он путешествовал без паспорта, а его объяснения не показались патрульным убедительными, полевая полиция, после краткого допроса, при котором он остерегся открыть свое настоящее имя, отправила его в Бастилию, где ему грозило остаться надолго, так как судебные власти не торопятся, а наиболее важные случаи входят в компетенцию магистратуры, что еще затягивает разбирательство. Этот бесчестный управляющий неделями сидел и жаловался на свою судьбу. Появление Фавара не отвлекло его от печальных мыслей, и драматург тщетно пытался втянуть в разговор малообщительного соседа: тот отвечал только невнятным урчанием, как медведь в клетке.
В этот вечер оба заключенных уселись за свой ужин — миски с супом, которые принес им тюремщик; их похлебка, весьма мало аппетитная, состояла из нескольких бобов, плавающих в мутной воде. Два ломтика жесткого жилистого мяса, дополнявшие их паек, составляли весь ужин Фавара, который, стараясь хотя бы разделить на две части краюшку черствого хлеба, злился на убожество еды и уже основательно сожалел о рационе в Фор ль'Эвек. Он бормотал сквозь зубы:
— Я, в самом деле, начинаю верить, что Бравый Вояка был прав и что не он, а я болван. Теперь я пропал!
Несчастный писатель продолжал оставаться в полном неведении относительно своей жены. После визита учителя фехтования у него не было ни малейшей связи с внешним миром, и он спрашивал себя в тоске, не придется ли ему влачить бессмысленное существование в королевских застенках до конца своих дней.
К счастью, при нем еще осталось немного денег. И, хотя этого было недостаточно, чтобы улучшить его питание, ему удалось все же добиться того, что ему дали хотя бы приемлемую постель, простыни и одеяло, чтобы не умереть от холода. Так как ему все-таки не хотелось умереть и от голода, он окунул палец в похлебку, попробовал лизнуть его и поморщился. Пища была отвратительная, и несмотря на настойчивые требования желудка, он решил обойтись без ужина. В это время дверной замок камеры заскрипел, и в дверях появился ключник с большим фонарем в руке. Тюремщик направил луч фонаря на Фавара и сказал ему тоном, в котором звучала попытка быть любезным:
— Вас приглашают явиться к господину начальнику тюрьмы. Лакей — он ждет в коридоре — проводит вас в его апартаменты. Кажется, господин де Шатильон желает вас видеть.
Муж актрисы мгновенно вскочил: перед ним зажегся слабый луч надежды. Может быть, ему принесли освобождение или его жена, наконец, удостоила его внимания и подала какие-то признаки жизни? Он быстро привел в порядок прическу, стряхнул пыль с одежды, рассправил жабо и приготовился следовать за слугой начальника тюрьмы.
Тарднуа, который сидел на своей койке и молча присутствовал при разговоре до ухода соседа по камере, казалось, вдруг тоже проявил вкус к жизни, так как взгляд его оживился и на губах появилась улыбка. Как только дверь камеры закрылась, он вдруг вскочил и приложил ухо к форточке в двери. Он услышал звук шагов, удалявшихся по коридору. Тогда он вернулся к своей койке, нащупал под грубошерстным одеялом огрызок карандаша и листок бумаги, потом, задув дымящую свечу, тускло освещавшую камеру, направился к окошку, откуда внутрь попадал лунный свет — утешение пленников, — и, приложив бумажку к стене, написал на ней неровным, дрожащим почерком:
«Господин Шевалье де Люрбек,
Будучи послан к вам герцогом де С., я был арестован на границе и препровожден в Бастилию. Прошу Вас, соблаговолите использовать Ваше влияние, чтобы вернуть мне свободу. Я погребен здесь под именем Пьер Куанъяр, буржуа из Лилля. Во имя Господа умоляю Вас действовать быстро, так как у меня есть для Вас чрезвычайно важные сведения.
Тарднуа. «
Бывший управляющий сложил письмо, на чистой стороне пакета нацарапал адрес шевалье, снова зажег свечу и дал стечь каплям на бумагу, что заменило ему воск для запечатывания письма. Записка выглядела неважно, но это для Тарднуа не имело значения, так как он достиг своей цели.
…Фавар после бесконечного хождения по коридорам и лестницам дошел, наконец, до апартаментов господина де Шатильона. Совершенно неожиданно он оказался в большой, богато меблированной столовой, где вокруг стола, обильно уставленного яствами и сверкающего хрусталем и серебром, шумела веселая компания.
— Недурное ремесло у начальника тюрьмы, — пробормотал «в сторону» Фавар. — Здесь много лучше быть тюремщиком, чем заключенным!
Приглашенные бароном гости с любопытством разглядывали вновь пришедшего. Хозяин вечера, тяжело поднявшись из своего позолоченного кресла, галантно начал представлять его гостям.
— Господин Фавар, — сказал ему напрямик этот важный чиновник, — забудьте на минуту о причинах, которые привели вас в эти стены и займите место… среди нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87