— подумал Мак. — Кажется, он не один меня ждал. Послушаем дальше.
— Все сделано по вашему письму, — продолжал доя Хиль. — Никто не видел, как я вошел. Я постараюсь, чтоб никто не увидел, как я выйду. Я бегу к Месье, брату короля. Вы же знаете, что он с нами.
— Тем лучше! — сказал Мак, начавший окончательно терять голову.
— Я назначил свидание на сегодняшний вечер… Мы все будем там…
— Все? — переспросил Мак и прикусил язык, чтобы не спросить, такой ли зловещий вид у всех остальных, как у его собеседника.
— Прощайте, — произнес тот, — до вечера.
Он так же деревянно поклонился, попятился к двери, приподнял штору и исчез, приложив палец к губам.
Мак упал на стул и обхватил голову руками.
— Хоть бы Сидуан пришел! — подумал он. — Может быть, он знает ключ ко всем тайнам? Оля! Сидуан!
И он позвонил в колокольчик. Но появился тот же лакей с дурацким видом а не Сидуан.
— Монсеньор, — сказал он, — дон Гарсия Диего ожидает приема.
— Еще один! — воскликнул Мак.
— Вы написали ему, монсеньор, что будете ждать его сегодня утром.
На этот раз Мак ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит. Он не спал и постарался раскрыть пошире глаза, чтобы как следует разглядеть дона Гарсия Диего.
Дон Гарсия, вошедший так же медленно, как дон Хиль, и поклонившийся так же деревянно, так же носил черный костюм, накрахмаленные брыжжи и был очень бледен.
— Монсеньор, — сказал он, — мы готовы.
— Хорошо, — ответил Мак, — мне уже об этом сказали.
— Свидание назначено на сегодня.
— Прекрасно.
— В Томб-Иссуар.
«Я не знаю, где это», — подумал Мак, но ограничился тем, что кивнул.
— Испания рассчитывает на вас, — закончил дон Гарсия.
На этот раз Мак не на шутку разгневался и уже хотел, топнув ногой, крикнуть, что он плевать хотел на Испанию, но так и остался сидеть, открыв рот и не произнеся ни слова.
Позади дона Гарсия на пороге появился человек. Человек этот смотрел на Мака, приложив палец к губам. Мак узнал его.
Это был дон Фелипе, тот самый дон Фелипе, который хотел его повесить.
— В час добрый! — прошептал Мак. — Вот наконец-то знакомое лицо, и я хоть знаю, с кем говорю.
Глава 23. Иниго
Увидев дона Фелипе, дон Гарсия поклонился до земли и удалился со скромностью подчиненного.
Дон Фелипе остался с Маком один на один.
— Тысячу чертей! — воскликнул Мак. — Наконец-то я вижу человека, который меня будет называть моим собственным именем!
— Да, но в последний раз, дорогой Мак, — ответил дон Фелипе.
— Простите?
— Капитан умер…
— Как?! И вы тоже? Вы тоже собираетесь говорить мне то же самое?!
— Его повесили в Шатле…
В мозгу Мака опять всплыло сновидение.
— Ах, да подождите же вы…
— Чего я должен ждать? — осведомился дон Фелипе.
— Черт побери, ведь вы — брат доньи Манчи?
— Да, конечно.
— Следовательно, это вы хотели меня повесить?
— Я этого не отрицаю, — ответил дон Фелипе.
И он лучезарно улыбнулся и, протягивая капитану руку, добавил:
— Да, я хотел повесить капитана Мака, а сегодня я весь к услугам дона Руиса и Мендоза.
— Ну вот, опять!
— Мой любезный брат…
— Как, я теперь и ваш брат?
— Двоюродный, — подтвердил дон Фелипе.
— Ну, простите, это уж слишком!
— Да, немного, но все же это так, и я вам сейчас это докажу.
И с этими словами дон Фелипе сел.
— Вы что-нибудь знаете об обстоятельствах своего рождения?
— Совершенно ничего не знаю, — чистосердечно ответил Мак, — я — найденыш.
— Скажите лучше, что вы — потерянное дитя.
— То есть?
— Один человек, который был слугой в нашей семье, похитил вас в возрасте четырех лет. Впрочем, человек этот умер.
На конторке стоял ларец со стальным кованым замочком. Дон Фелипе взял его и отпер. В ларце лежала связка пергаментов. Испанец вынул их, развернул и разложил перед Маком.
— Вот бумаги, доказывающие ваше происхождение, — любезно сказал он.
Мак рассеянно пробежал их глазами.
— А кто мне докажет, — спросил он, — что эти бумаги принадлежат мне?
— Ей-богу, — сказал дон Фелипе, — дорогой кузен, моего слова, по-моему, достаточно.
— Да ну? — сказал Мак,
— Но посудите сами: все же, если вчера я хотел, чтобы вас повесили…
— Ах да, ведь верно!
— А сегодня называю вас своим кузеном… значит, произошли какие-то изменения.
— Все это хорошо и мило, — сказал Мак, — но здесь-то я как оказался?
— Разве вы не пили щербет в Шатле?
— Да… я что-то припоминаю.
— Так вот, в нем было снотворное.
— Так, и что же дальше?
— Вы уснули, и вас перенесли сюда.
— По чьему приказу?
— Моей сестры, доньи Манчи.
— Ага, прекрасно, теперь понимаю, — проговорил Мак.
— Ну, теперь наконец, — с улыбкой спросил дон Фелипе, — вы поймете, может быть, что вы и в самом деле дон Руис и Мендоза?
— А мне бы все же не хотелось отказываться от моего имени «Мак»!
— Вам так хочется, чтобы вас повесили?
— Ни в коей мере.
— А я клянусь вам в том, — сказал дон Фелипе, — что если бы Мак вернулся в Шатле, его бы немедленно повесили.
— Но почему?
— Потому что так угодно кардиналу.
Само слово «кардинал» было доводом, против которого не могло быть возражений.
— Ба! — заявил Мак. — Но если дело обстоит так, как вы говорите, и я не понравился кардиналу, так он распрекрасно меня прикажет повесить и под именем дона Руиса и Мендозы!
— Ошибаетесь… дон Руис и Мендоза в большой милости.
— У кого?
— У короля.
Мак удивлялся все больше и больше. А дон Фелипе продолжал:
— Король ведь любит испанцев.
— Да, я-то кое-что об этом знаю, — проворчал Мак.
— Месье, брат короля, то есть герцог Орлеанский, тоже любит испанцев.
— Ну и что же дальше? — спросил Мак.
— И все это потому, что испанцы не любят господина кардинала.
— Прекрасно.
— И Месье, брату короля, — а он сейчас в большой милости, — так вот, стоит только ему что-нибудь попросить у короля, как он тут же это получает.
— И что же он попросил?
— Место коменданта одного из королевских фортов.
— Для кого?
— Для любимого кузена доньи Манчи, дона Руиса я Мендоза.
— Дон Фелипе, — прервал его, нахмурившись, Мак, — у меня прекрасный характер, и я умею понимать шутки; но если вы сейчас же не прекратите эту шутку, то, клянусь вам, хоть у меня и отняли шпагу, я найду другую.
— А зачем?
— А чтобы проткнуть вас насквозь.
— Чума на вашу голову! — воскликнул дон Фелипе. -Однако, вы весьма недоверчивы, господин комендант форта Ла-Рош-Сент-Эрмель.
— Простите, как?
— Я сказал: Ла-Рош-Сент-Эрмель.
— А что это такое?
— Это форт в Пикардии, комендантом которого вы назначены.
— Я?!
— Да, вы. Смотрите сами.
И дон Фелипе ударил по колокольчику. В комнату снова вошел раззолоченный лакей.
— Где офицер монсеньора герцога Орлеанского?
— Уехал, — ответил лакей, — но оставил для дона Руиса этот пакет.
И подал на серебряном подносе большой свиток пергамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
— Все сделано по вашему письму, — продолжал доя Хиль. — Никто не видел, как я вошел. Я постараюсь, чтоб никто не увидел, как я выйду. Я бегу к Месье, брату короля. Вы же знаете, что он с нами.
— Тем лучше! — сказал Мак, начавший окончательно терять голову.
— Я назначил свидание на сегодняшний вечер… Мы все будем там…
— Все? — переспросил Мак и прикусил язык, чтобы не спросить, такой ли зловещий вид у всех остальных, как у его собеседника.
— Прощайте, — произнес тот, — до вечера.
Он так же деревянно поклонился, попятился к двери, приподнял штору и исчез, приложив палец к губам.
Мак упал на стул и обхватил голову руками.
— Хоть бы Сидуан пришел! — подумал он. — Может быть, он знает ключ ко всем тайнам? Оля! Сидуан!
И он позвонил в колокольчик. Но появился тот же лакей с дурацким видом а не Сидуан.
— Монсеньор, — сказал он, — дон Гарсия Диего ожидает приема.
— Еще один! — воскликнул Мак.
— Вы написали ему, монсеньор, что будете ждать его сегодня утром.
На этот раз Мак ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит. Он не спал и постарался раскрыть пошире глаза, чтобы как следует разглядеть дона Гарсия Диего.
Дон Гарсия, вошедший так же медленно, как дон Хиль, и поклонившийся так же деревянно, так же носил черный костюм, накрахмаленные брыжжи и был очень бледен.
— Монсеньор, — сказал он, — мы готовы.
— Хорошо, — ответил Мак, — мне уже об этом сказали.
— Свидание назначено на сегодня.
— Прекрасно.
— В Томб-Иссуар.
«Я не знаю, где это», — подумал Мак, но ограничился тем, что кивнул.
— Испания рассчитывает на вас, — закончил дон Гарсия.
На этот раз Мак не на шутку разгневался и уже хотел, топнув ногой, крикнуть, что он плевать хотел на Испанию, но так и остался сидеть, открыв рот и не произнеся ни слова.
Позади дона Гарсия на пороге появился человек. Человек этот смотрел на Мака, приложив палец к губам. Мак узнал его.
Это был дон Фелипе, тот самый дон Фелипе, который хотел его повесить.
— В час добрый! — прошептал Мак. — Вот наконец-то знакомое лицо, и я хоть знаю, с кем говорю.
Глава 23. Иниго
Увидев дона Фелипе, дон Гарсия поклонился до земли и удалился со скромностью подчиненного.
Дон Фелипе остался с Маком один на один.
— Тысячу чертей! — воскликнул Мак. — Наконец-то я вижу человека, который меня будет называть моим собственным именем!
— Да, но в последний раз, дорогой Мак, — ответил дон Фелипе.
— Простите?
— Капитан умер…
— Как?! И вы тоже? Вы тоже собираетесь говорить мне то же самое?!
— Его повесили в Шатле…
В мозгу Мака опять всплыло сновидение.
— Ах, да подождите же вы…
— Чего я должен ждать? — осведомился дон Фелипе.
— Черт побери, ведь вы — брат доньи Манчи?
— Да, конечно.
— Следовательно, это вы хотели меня повесить?
— Я этого не отрицаю, — ответил дон Фелипе.
И он лучезарно улыбнулся и, протягивая капитану руку, добавил:
— Да, я хотел повесить капитана Мака, а сегодня я весь к услугам дона Руиса и Мендоза.
— Ну вот, опять!
— Мой любезный брат…
— Как, я теперь и ваш брат?
— Двоюродный, — подтвердил дон Фелипе.
— Ну, простите, это уж слишком!
— Да, немного, но все же это так, и я вам сейчас это докажу.
И с этими словами дон Фелипе сел.
— Вы что-нибудь знаете об обстоятельствах своего рождения?
— Совершенно ничего не знаю, — чистосердечно ответил Мак, — я — найденыш.
— Скажите лучше, что вы — потерянное дитя.
— То есть?
— Один человек, который был слугой в нашей семье, похитил вас в возрасте четырех лет. Впрочем, человек этот умер.
На конторке стоял ларец со стальным кованым замочком. Дон Фелипе взял его и отпер. В ларце лежала связка пергаментов. Испанец вынул их, развернул и разложил перед Маком.
— Вот бумаги, доказывающие ваше происхождение, — любезно сказал он.
Мак рассеянно пробежал их глазами.
— А кто мне докажет, — спросил он, — что эти бумаги принадлежат мне?
— Ей-богу, — сказал дон Фелипе, — дорогой кузен, моего слова, по-моему, достаточно.
— Да ну? — сказал Мак,
— Но посудите сами: все же, если вчера я хотел, чтобы вас повесили…
— Ах да, ведь верно!
— А сегодня называю вас своим кузеном… значит, произошли какие-то изменения.
— Все это хорошо и мило, — сказал Мак, — но здесь-то я как оказался?
— Разве вы не пили щербет в Шатле?
— Да… я что-то припоминаю.
— Так вот, в нем было снотворное.
— Так, и что же дальше?
— Вы уснули, и вас перенесли сюда.
— По чьему приказу?
— Моей сестры, доньи Манчи.
— Ага, прекрасно, теперь понимаю, — проговорил Мак.
— Ну, теперь наконец, — с улыбкой спросил дон Фелипе, — вы поймете, может быть, что вы и в самом деле дон Руис и Мендоза?
— А мне бы все же не хотелось отказываться от моего имени «Мак»!
— Вам так хочется, чтобы вас повесили?
— Ни в коей мере.
— А я клянусь вам в том, — сказал дон Фелипе, — что если бы Мак вернулся в Шатле, его бы немедленно повесили.
— Но почему?
— Потому что так угодно кардиналу.
Само слово «кардинал» было доводом, против которого не могло быть возражений.
— Ба! — заявил Мак. — Но если дело обстоит так, как вы говорите, и я не понравился кардиналу, так он распрекрасно меня прикажет повесить и под именем дона Руиса и Мендозы!
— Ошибаетесь… дон Руис и Мендоза в большой милости.
— У кого?
— У короля.
Мак удивлялся все больше и больше. А дон Фелипе продолжал:
— Король ведь любит испанцев.
— Да, я-то кое-что об этом знаю, — проворчал Мак.
— Месье, брат короля, то есть герцог Орлеанский, тоже любит испанцев.
— Ну и что же дальше? — спросил Мак.
— И все это потому, что испанцы не любят господина кардинала.
— Прекрасно.
— И Месье, брату короля, — а он сейчас в большой милости, — так вот, стоит только ему что-нибудь попросить у короля, как он тут же это получает.
— И что же он попросил?
— Место коменданта одного из королевских фортов.
— Для кого?
— Для любимого кузена доньи Манчи, дона Руиса я Мендоза.
— Дон Фелипе, — прервал его, нахмурившись, Мак, — у меня прекрасный характер, и я умею понимать шутки; но если вы сейчас же не прекратите эту шутку, то, клянусь вам, хоть у меня и отняли шпагу, я найду другую.
— А зачем?
— А чтобы проткнуть вас насквозь.
— Чума на вашу голову! — воскликнул дон Фелипе. -Однако, вы весьма недоверчивы, господин комендант форта Ла-Рош-Сент-Эрмель.
— Простите, как?
— Я сказал: Ла-Рош-Сент-Эрмель.
— А что это такое?
— Это форт в Пикардии, комендантом которого вы назначены.
— Я?!
— Да, вы. Смотрите сами.
И дон Фелипе ударил по колокольчику. В комнату снова вошел раззолоченный лакей.
— Где офицер монсеньора герцога Орлеанского?
— Уехал, — ответил лакей, — но оставил для дона Руиса этот пакет.
И подал на серебряном подносе большой свиток пергамента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62