Потом он наклонился над доном Фелипе и взял запечатанный конверт.
— Я дал слово, — прошептал он, — и я отнесу это послание.
Сидуан рвал на себе волосы и причитал.
— Пропали мы, пропали, капитан!
— Ба! — сказал Мак. — С чего бы это?
— Донья Манча любила вас, а теперь возненавидит!
— Ну, кто знает?
— Вы же убили ее брата!
— Ах, Сидуан, — ответил Мак, — если бы вы не были крестьянином, неграмотным и необразованным, вы бы знали, что совсем недавно в театре была представлена пьеса господина Пьера Корнеля под названием «Сид», и в этой пьесе происходит нечто похожее…
— Что, что? — переспросил Сидуан.
— Там есть некий капитан по имени Сид, — продолжал Мак, стараясь говорить языком, понятным Сидуану, — который любит даму, носящую имя Химена.
— Да мне-то что до этого всего? — прохныкал Сидуан.
— И этот Сид убивает химениного отца, чтобы спасти свою честь, и все это не мешает Химене выйти за него замуж.
— И где все это происходит? — спросил Сидуан.
— В Испании.
Этот ответ несколько успокоил доброго слугу; он почти перестал выдергивать клочья волос со своей головы и даже утер слезы.
Тут Мак перешагнул через ограду колодца.
— Куда это вы отправляетесь опять, капитан? — простонал несчастный Сидуан.
— На встречу, которую мне назначили.
И он исчез, скользя по веревке, спускавшейся до самого дна.
Глава 28. В которой дон Фелипе спасает Мака
Оставшись один, Сидуан в отчаянии прошептал:
— Ах, лучше бы я остался у себя в гостинице. В конце концов, проезжие бы появились.
Но, сказав эти слова, он вспомнил о своей веревке висельника.
— Господи, Боже мой! — сказал он. — Если бы она могла чудо сотворить!
И он, в свою очередь, нагнулся над доном Фелипе, снял с него плащ, расстегнул на нем испачканный кровью камзол и положил руку ему на сердце. Сердце билось. Сидуан потряс дона Фелипе за плечи. Раненый вздохнул. Потом он открыл глаза, пошевелился и встал.
Шпага Мака скользнула вдоль ребра; от боли и холода стали дон Фелипе потерял сознание, но рана оказалась легкой.
По сути дела дон «Фелипе отделался царапиной.
— Сударь, — сказал ему Сидуан, — тут неподалеку есть трактир, постарайтесь туда дойти, обопритесь на меня, если мы туда доберемся, то найдем кого-нибудь, кто вам окажет помощь.
Тут дон Фелипе узнал слугу Мака.
— Вот увидите, сударь, я спасу вас, — продолжал Сидуан, — ведь у меня есть веревка повешенного, это мне капитан дал кусок.
Силы постепенно возвращались к дону Фелипе, и он проговорил про себя:
— Посмотрим, по-прежнему ли эта проклятая веревка будет помогать капитану.
И опершись на руку Сидуана, он двинулся к трактиру.
Что же до колодца, в котором исчез Мак, то он вряд ли заслуживал такого названия, потому что, спустившись футов на тридцать по веревке с узлами, капитан оказался на лестнице, спирально спускавшейся вниз; ступени ее были стерты и расшатаны.
Мак чувствовал, как они шевелятся под его ногами.
Вокруг него было абсолютно темно, но он, тем не менее, продолжал спускаться.
Спустившись ступеней на двадцать пять, он почувствовал под ногами твердую почву; проход шел немного под уклон. Мак двинулся по нему, по-прежнему в полной темноте.
Мак шел, осторожно переставляя одну ногу. за другой и нащупывал дорогу шпагой, которую он выставил перед собой; он находился в одной из подземных галерей, каких много в катакомбах, гулкой, как огромный барабан.
Звук его шагов наполнял всю галерею. Мак все шел вперед, бормоча про себя:
— Если эта дорога ведет в ад, значит, пойду в ад, я ведь обещал кардиналу.
Он почувствовал, что подземный коридор куда-то поворачивает.
И тут вдруг вдали он увидел светящуюся точку.
— Ну, — подумал наш герой, — это что, уже топка моего друга Вельзевула?
И, ориентируясь на красноватый свет, он пошел чуть быстрее.
Тут он услышал шум голосов.
— А общество многочисленное, — подумал он.
И ускорил шаг.
Коридор шел все более наклонно, и свет становился все ярче.
И вдруг кто-то крикнул по-испански:
— Стой!
Мак остановился в ожидании.
От стены отдалилась какая-то тень, направилась к нему, и перед Маком очутился человек в плаще и сомбреро. Плащ и сомбреро почти полностью скрывали его лицо, только глаза блестели.
— Господин Цербер собственной персоной? — спросил Мак, любивший иногда пошутить.
— Как вас зовут? — спросил человек в сомбреро.
— Дон Руис и Мендоза, — ответил Мак.
— Хорошо, проходите, вас ждут.
— Я это знаю, черт возьми.
И Мак учтиво поклонился.
— Но вы без маски? — спросил человек в сомбреро.
Мак и виду не подал, что удивлен вопросом.
— Прошу прощения, — сказал он, — я оставил ее на лестнице. Спускаясь по веревке, я ее туда уронил, а там так темно…
— Хорошо, вот вам маска.
И человек в сомбреро протянул Маку бархатную маску, которой он прикрыл лицо.
— Теперь слушайте, — продолжал незнакомец, — в конце этой галереи есть другая лестница.
— Прекрасно, — сказал Мак.
— Она ведет в зал заседаний.
— Хорошо, я спущусь по ней.
— Да, но прошу вас, осторожно, потому что мы находимся в самой опасной части катакомб.
— Неужто? — осведомился капитан.
— Да, и достаточно малейшего толчка, чтобы погрести нас всех.
Прекрасная перспектива, дорогой сеньор!
— Что понравилось бы, наверное, господину кардиналу, — продолжал незнакомец, — но очень огорчило бы его католическое величество.
— Вы хотите сказать «его христианнейшее величество»? — спросил Мак.
— Да нет, — ответил человек в сомбреро. — Я говорю вам о нашем господине, короле Испании, и вы это знаете не хуже меня.
— Знать мне больше нечего! — сказал Мак.
— Вы за словом в карман не полезете, дон Руис и Мендоза!
— Что вы хотите, я привык жить среди французов, — пробурчал Мак и продолжал путь.
В конце галереи оказалась еще одна винтовая лестница, но эта имела площадки и ажурные перила, как в старинном фламандском доме.
Свет, показавшийся в галерее слабым и мерцающим, стал очень ярким.
Взглянув вниз, Мак увидел что-то вроде круглого зала.
По середине его стоял стол, вокруг стояло двадцать табуретов. На каждом табурете сидел человек, закутанный в плащ, в широкой шляпе и с лицом, прикрытым маской.
— Они как в форму одеты, — прошептал Мак и продолжал опускаться. Все эти люди в масках, казалось, внимательно слушали то, что говорил один из них. А говорил он следующее:
— Как вы видите, кардинал наместник Нидерландов посылает во Францию 40 000 человек, составляющих четыре армейских корпуса. Первым командует Пикколомини, вторым — Жан де Верт, герцог Франциск Лотарингский — третьим, а четвертым — князь Томас Савойский.
Люди в масках одобрительно закивали.
Оратор же продолжал:
— Таким образом, Пикардия, Франш-Конте и Шампань будут захвачены одновременно.
— Прекрасно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62