— Видите щель? — спросил трактирщик, показывая на луч света, проникающий сквозь доски пола.
Дон Фелипе встал на колени, наклонился и увидел Мака, сидевшего за столом с Сидуаном; до него даже долетал звук их голосов.
— Прекрасно, — сказал он, поднимаясь.
— А теперь, Пернисон, — добавил он, — отведи меня в зеленый зал, где сидят недовольные рейтары.
Рейтары были горькими пьяницами; им сегодня никак не удавалось утопить горе в вине, и поэтому, увидев дона Фелипе, они нахмурились. Испанец жестом отпустил трактирщика.
Одет дон Фелипе был, как богатый вельможа, кошелек которого полон золота, и поздоровался он с рейтерами так жизнерадостно, что те в ответ тоже поклонились и с любопытством уставились на него.
— Ну что, господа хорошие, кажется, мы чем-то недовольны, — спросил он, усаживаясь.
— Ну, это мало сказать, — ответил один из них, здоровенный чернобородый детина с могучими плечами и бычьей шеей.
— Нас поувольняли, — добавил второй, с лицом, похожим на кунью морду, на которой отражалось что-то свирепое и жестокое.
— А почему?
— А кто знает? — ответил первый. — Этот проклятый кардинал…
— Тсс! Давайте тихо, и по делу. Деньги есть?
— Последний пистоль тратим.
— И вы не состоите ни на чьей службе?
— Продадим наши шпаги кому угодно.
— Беру вас к себе на службу, — четко проговорил дон Фелипе.
— Ага! — произнесли она разом и уставились на него.
— Беру вас на час, и плачу за этот час сто пистолей.
— Вот черт! А что нужно сделать? — спросил первый.
— Избавить меня от соперника.
— От соперника в любви?
— Да.
И дон Фелипе доверительно добавил:
— Это — любовник моей жены.
— А! Хорошо, — сказал второй. — А где он?
— Да здесь.
— В этом трактире?
— Да. Идем со мной… Только тихо!
Один из рейтаров хотел взять со стола подсвечник.
Дон Фелипе удержал его. Он повел их обоих в соседний темный зал, где сквозь щель в полу виднелся свет.
— Посмотрите! — сказал он.
Один из рейтаров наклонился и заглянул в щель.
— Но их двое, — заметил он.
— Он со своим лакеем.
— У него вид крепкого парня.
— Хорошо, я накину двадцать пистолей за лакея, — ответил дон Фелипе.
— Хорошо, — сказал второй. — Сделка заключена.
Тогда дон Фелипе позвал трактирщика.
Пернисон поднялся.
— Этим господам, — сказал ему дон Фелипе, — нужно уладить кое-какие счеты с тем капитаном, что сидит внизу. Если услышишь шум, не беспокойся. Ты понял?
— Я умею быть глухим, когда надо, — ответил ему мэтр Пернисон…
Мак уже некоторое время сидел с Сидуаном на первом этаже «Доброго Монаха».
Когда капитан вышел из дворца кардинала, Сидуан, не чаявший больше увидеть его, издал крик радости.
Его радость была очень велика, а поэтому он и не подумал рассказать Маку, что он только что видел дона Фелипе и сообщил ему о пребывании Мака у кардинала.
И может статься, что, если бы капитану это обстоятельство было известно, он не хлопнул бы Сидуана дружески по плечу со словами:
— Уф, пить хочу! Пойдем выпьем?
Сидуану подобное приглашение дважды повторять было не нужно. А кроме того, как читатель мог заметить, он был любопытен.
Он щелкнул языком, показывая этим, что у него в горле тоже пересохло, и пошел за Маком, надеясь на удовольствие выслушать рассказ капитана о его приключениях в кардинальском дворце.
Когда они уселись за столом в маленьком зале на первом этаже трактира, Мак спросил вина.
Сидуан смотрел на него.
— Умираю, пить хочу, — сказал Мак, наливая себе.
— Наверное, потому что много говорили, — заметил Сидуан.
Мак не ответил.
Но Сидуан не отступал.
— Кажется мне, что в кардинальский дворец не так-то просто войти? — сказал он.
— Не легко, — коротко ответил капитан.
И налил себе второй стакан.
Сидуан решил наступать более энергично.
— Монсеньор, — сказал он, — а вы не забыли о свидании, которое вам назначено на сегодняшний вечер?
— Нет, конечно, — ответил Мак, в первый раз не обратив внимания на то, что Сидуан величает его «монсеньором».
— На десять часов.
— Знаю.
— На равнине Мон-Сури.
— И хорошо.
Сидуан нанес решительный удар.
— А красивое имя: дон Руис Мендоза, — сказал он.
— Очень красивое, — подтвердил Мак.
Сидуан так и подпрыгнул на табурете и чуть не выронил стакан из рук.
— Значит, — спросил он, — я могу вас так и называть?
— Конечно, конечно.
Мак отвечал на последние вопросы своего слуги как-то рассеяно.
— Сидуан, — вдруг сказал он, — я дам тебе сейчас записку.
— Мне, монсеньор?
— Да, тебе.
— К донье Манче?
— Нет.
Сидуан нахмурился, а капитан расстегнул камзол, вытащил из-за борта дощечки и карандаш и сказал:
— Ты отнесешь эту записку Саре Лоредан.
— Опять? — воскликнул Сидуан.
И, воспользовавшись своим коленом, как пюпитром, Мак написал:
«Душа моя!
Все идет хорошо. Я только что от кардинала. Меня приняли великолепно и посоветовали мне согласиться и принять имя дона Руиса и Мендозы и командирование фортом Ла-Рош-Сент-Эрмель.
Значит, возможно, мне придется уехать сегодня вечером, и я не успею зайти поцеловать вашу белоснежную ручку. Но мыслями и сердцем я с вами.
Так вот, послушайте же меня, милая Сара: бедный капитан, который остался жить только из любви к вам, обращается к вам с нижайшей просьбой.
У каждой провинции есть свои цвета.
В Пикардии — это голубой, и если вам будет угодно вспомнить обо мне и прислать мне голубую ленту, которой вы были подпоясаны на балу у господина де Гито, вашего крестного, то я сделаю из него бант на эфес моей шпаги, и она будет отныне непобедима.
Ваш Мак»
Написав письмо, капитан капнул на него растопленным воском и оттиснул на нем печатку со своего перстня.
Потом самым устрашающим видом поглядев на Сидуана, который, впрочем легко пугался, он произнес:
— Слушай меня хорошенько.
Сидуан изобразил внимание.
— Ты пойдешь к Саре Лоредан и отдашь это ей.
— Хорошо, — сказал Сидуан.
— Она тебе даст взамен кусок ленты.
— И что?
— Ты принесешь его сюда, постаравшись не помять по дороге.
— Сюда? — спросил Сидуан.
— Да, сюда.
— Так вы будете меня, значит, здесь ждать?
— Да, и потому приказываю тебе не глазеть по дороге на лавки и лавочниц.
— Я туда и обратно.
И Сидуан вышел.
Оставшись один, капитан заметил, что кувшин опустел.
— Оля! — крикнул он. — Вина мне!
Подбежал трактирщик, мэтр Пернисон; тут капитан заметил, что пояс ему немного жмет, а шпага задевает за низкий столик.
Он снял пояс и поставил шпагу у стены так, чтобы до нее легко было легко дотянуться.
Хозяин вышел с пустым кувшином, потом вернулся, наполнив его, и, увидев, что Мак отцепил шпагу, снова удалился, забыв затворить за собой дверь.
Вдруг полуоткрытая дверь распахнулась настежь и в комнату ввалились двое.
Это были рейтары.
Мак в удивлении встал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62