Садитесь-ка, у нас еще есть время выкурить сигару.
И при этом он посмотрел на часы.
— У маркизы соберутся все только около полуночи, а мы приедем в половине одиннадцатого, она будет еще почти одна, и это и будет лучшее время для того, чтобы представить вас.
Шерубен сел в кресло, которое майор подвинул к нему.
— Кстати, — спросил опять хозяин, — как вас зовут, мой уважаемый друг, так как, вероятно, Шерубен только ваше прозвище?
— Меня зовут Оскар де Верни, — ответил молодой человек.
— Вы служили?
— Нет, майор.
— Отлично. Это я вас спрашиваю для того, чтобы не сбиться. У вас такое лицо, которое как нельзя лучше удовлетворяет своей цели, когда нужно вскружить голову какой-нибудь женщине. Шерубен поклонился.
— Но, — продолжал майор, — для любви фигура не единственный ручатель успеха. Даже самому красивому человеку приходится преодолеть и побороться кое с чем в присутствии известных особ, а маркиза…
— Совершенно справедливо, — перебил его молодой человек, — но не беспокойтесь, я хорошо изучил свое ремесло.
Этот ответ, сделанный довольно сухим тоном, заставил майора прикусить язык и удовольствоваться легким наклонением головы.
— Кстати, — заметил опять Шерубен, — вы позволите, майор, задать вам один вопрос?
— Сделайте одолжение.
— Что вы думаете относительно нашего общества?
— Гм! Я думаю хорошо.
— Это не ответ.
— Что же вы хотите знать?
— Очень простую вещь: чем мы рискуем во всем этом деле? Так как, наконец, я должен сознаться вам, что я действую впотьмах.
— Извините меня, — ответил майор, — но я вас буду просить, господин Шерубен, объясниться более ясно.
— Хорошо, — проговорил молодой человек, — скажите, как[вы попали в наше общество?
— Как и вы. При посредстве господина Камбольха.
— И вы не знаете начальника?
— Нет, — ответил майор самым искренним тоном.
— И вы не находите, что мы поступаем чересчур легкомысленно?
— В чем, позвольте узнать?
— В том, что мы повинуемся невидимому могуществу.
— Нисколько! Если оно исполняет свои условия так хорошо, как оно исполняло их до сих пор.
— Но ведь мы играем в большую игру.
Я не нахожу. Наше ремесло не очень опасно, так как самая строгая полиция постоянно констатирует его. Мы любезны и нас любят.
Майор улыбнулся и посмотрел на Шерубена.
— Что же тут худого? — добавил он.
— Действительно, ничего.
— Посмотрим дальше. Случайно может быть, что наша любовь приведет к дурным последствиям и произойдет какая-нибудь катастрофа — так разве это уголовное преступление?
— Вы правы, — повторил еще раз Шерубен.
— Впрочем, — закончил майор, — я не знаю, какая роль выпала на долю наших собратьев, но я нахожу, что ваша совершенно безопасна. Кто может доказать, что я не был знаком с вами вчера или на днях? Мало ли, где мы могли встретиться с вами. На водах, в гостях. Мне всегда казалось, — .го вы очень порядочный человек, и я не затруднился нисколько представить вас маркизе. Положим, могло случиться, что вы полюбили маркизу и она вас тоже, ну чем же я-то тут буду виноват? Что я могу сделать? Следовательно, и маркиз не может быть недоволен мною.
— Вами-то, конечно, нет, но мною?
— И вами тоже. Вы ведь не его друг, а следовательно, и не изменяете ему. Он может вас убить, но дело никогда не дойдет до суда исправительной полиции.
— Вы правы. Мы можем ехать.
Майор позвонил и приказал подавать лошадей.
Ровно в половине одиннадцатого они уже были на улице Шоссе д’Антен.
У маркиза Ван-Гопа было еще очень немного гостей — не более тридцати человек окружали маркизу, сидевшую в своем будуаре, между тем как ее муж принимал гостей в зале.
Маркиз Ван-Гоп был человек лет сорока, хотя казался гораздо моложе своих лет.
Он был высок ростом, белокур и очень красив собой.
Маркиз Ван-Гоп был очень добр, честен, нежен и ужасно ревнив, хотя и ревновал свою жену не потому, что видел измену с ее стороны, но потому, что боялся ее.
И эта ревность отравляла спокойную, счастливую и роскошную жизнь богатого банкира, делавшего всевозможные усилия, чтобы скрыть свои мучения.
Летом маркиз выезжал на воды в Баден, на Пиренеи или в Виши.
В то время, когда вошли майор Гарден и Шерубен, маркиз разговаривал с высоким шестидесятилетним стариком — герцогом де Шато-Мальи.
Герцог и хозяин прогуливались вдоль залы, делая поворот у двери будуара, где сидела маркиза. Подле маркизы Ван-Гоп находилась особа, которая казалась даже издали дивной красавицей.
Эта обольстительная женщина, грациозно игравшая веером, была госпожа Маласси — искренний друг маркизы Ван-Гоп.
Войдя в залу, майор подошел прямо к хозяину.
Маркиз подал ему руку с видом бесцеремонности и любезности, ясно означавшей, что майор был очень коротко знаком с его домом.
— Маркиз, — проговорил майор, — позвольте представить вам моего друга, даже родственника, г. Оскара де Верни.
И при этом он указал на Шерубена, который вежливо поклонился.
Маркиз взглянул на молодого человека и невольно вздрогнул.
Шерубен действительно мог напугать своею наружностью такого ревнивого мужа, как г. Ван-Гоп.
Молодой человек обладал той дивной и убийственной красотой, которая соблазняет всех женщин с живым впечатлительным и романтическим воображением.
Шерубен, превратившийся теперь в Оскара де Верни, был типом молодого кутилы. Его взгляд был томен и носил на себе отпечаток бессонных ночей.
Странное предчувствие овладело сердцем маркиза Ван-Гопа, когда он увидел этого молодого человека.
Майор Гарден и Шерубен, поздоровавшись с хозяином, тотчас же отошли от него и прошли в будуар к маркизе.
Маркиза Ван-Гоп слушала в это время какой-то анекдот, который рассказывала госпожа Маласси.
Подле маркизы стоял высокий белокурый молодой человек лет двадцати шести или восьми и очень красивый собой. Это был племянник герцога де Шато-Мальи.
Молодой граф де Шато-Мальи слушал остроумный рассказ госпожи Маласси, не улыбаясь и не обнаруживая признаков одобрения, на его губах нельзя было не заметить легкого выражения презрения к словам рассказчицы.
Сзади молодого графа стоял человек, оригинальная физиономия которого и эксцентричный костюм оставались незамеченными только благодаря сосредоточенности всеобщего внимания на рассказе госпожи Маласси.
У этой личности лицо было кирпичного цвета, с ярко-рыжими волосами, спускающимися до плеч и завитыми на висках.
На нем был надет сюртук василькового цвета, — нанковые панталоны и громадный воротничок, в котором исчезла вся нижняя часть его лица. На его пальцах красовалось множество бриллиантовых колец. На вид ему было не больше "сорока — сорока пяти лет.
Нельзя было ошибиться в том, что он уроженец туманного Альбиона, тем более что его имя Артур Коллинс как нельзя больше шло к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
И при этом он посмотрел на часы.
— У маркизы соберутся все только около полуночи, а мы приедем в половине одиннадцатого, она будет еще почти одна, и это и будет лучшее время для того, чтобы представить вас.
Шерубен сел в кресло, которое майор подвинул к нему.
— Кстати, — спросил опять хозяин, — как вас зовут, мой уважаемый друг, так как, вероятно, Шерубен только ваше прозвище?
— Меня зовут Оскар де Верни, — ответил молодой человек.
— Вы служили?
— Нет, майор.
— Отлично. Это я вас спрашиваю для того, чтобы не сбиться. У вас такое лицо, которое как нельзя лучше удовлетворяет своей цели, когда нужно вскружить голову какой-нибудь женщине. Шерубен поклонился.
— Но, — продолжал майор, — для любви фигура не единственный ручатель успеха. Даже самому красивому человеку приходится преодолеть и побороться кое с чем в присутствии известных особ, а маркиза…
— Совершенно справедливо, — перебил его молодой человек, — но не беспокойтесь, я хорошо изучил свое ремесло.
Этот ответ, сделанный довольно сухим тоном, заставил майора прикусить язык и удовольствоваться легким наклонением головы.
— Кстати, — заметил опять Шерубен, — вы позволите, майор, задать вам один вопрос?
— Сделайте одолжение.
— Что вы думаете относительно нашего общества?
— Гм! Я думаю хорошо.
— Это не ответ.
— Что же вы хотите знать?
— Очень простую вещь: чем мы рискуем во всем этом деле? Так как, наконец, я должен сознаться вам, что я действую впотьмах.
— Извините меня, — ответил майор, — но я вас буду просить, господин Шерубен, объясниться более ясно.
— Хорошо, — проговорил молодой человек, — скажите, как[вы попали в наше общество?
— Как и вы. При посредстве господина Камбольха.
— И вы не знаете начальника?
— Нет, — ответил майор самым искренним тоном.
— И вы не находите, что мы поступаем чересчур легкомысленно?
— В чем, позвольте узнать?
— В том, что мы повинуемся невидимому могуществу.
— Нисколько! Если оно исполняет свои условия так хорошо, как оно исполняло их до сих пор.
— Но ведь мы играем в большую игру.
Я не нахожу. Наше ремесло не очень опасно, так как самая строгая полиция постоянно констатирует его. Мы любезны и нас любят.
Майор улыбнулся и посмотрел на Шерубена.
— Что же тут худого? — добавил он.
— Действительно, ничего.
— Посмотрим дальше. Случайно может быть, что наша любовь приведет к дурным последствиям и произойдет какая-нибудь катастрофа — так разве это уголовное преступление?
— Вы правы, — повторил еще раз Шерубен.
— Впрочем, — закончил майор, — я не знаю, какая роль выпала на долю наших собратьев, но я нахожу, что ваша совершенно безопасна. Кто может доказать, что я не был знаком с вами вчера или на днях? Мало ли, где мы могли встретиться с вами. На водах, в гостях. Мне всегда казалось, — .го вы очень порядочный человек, и я не затруднился нисколько представить вас маркизе. Положим, могло случиться, что вы полюбили маркизу и она вас тоже, ну чем же я-то тут буду виноват? Что я могу сделать? Следовательно, и маркиз не может быть недоволен мною.
— Вами-то, конечно, нет, но мною?
— И вами тоже. Вы ведь не его друг, а следовательно, и не изменяете ему. Он может вас убить, но дело никогда не дойдет до суда исправительной полиции.
— Вы правы. Мы можем ехать.
Майор позвонил и приказал подавать лошадей.
Ровно в половине одиннадцатого они уже были на улице Шоссе д’Антен.
У маркиза Ван-Гопа было еще очень немного гостей — не более тридцати человек окружали маркизу, сидевшую в своем будуаре, между тем как ее муж принимал гостей в зале.
Маркиз Ван-Гоп был человек лет сорока, хотя казался гораздо моложе своих лет.
Он был высок ростом, белокур и очень красив собой.
Маркиз Ван-Гоп был очень добр, честен, нежен и ужасно ревнив, хотя и ревновал свою жену не потому, что видел измену с ее стороны, но потому, что боялся ее.
И эта ревность отравляла спокойную, счастливую и роскошную жизнь богатого банкира, делавшего всевозможные усилия, чтобы скрыть свои мучения.
Летом маркиз выезжал на воды в Баден, на Пиренеи или в Виши.
В то время, когда вошли майор Гарден и Шерубен, маркиз разговаривал с высоким шестидесятилетним стариком — герцогом де Шато-Мальи.
Герцог и хозяин прогуливались вдоль залы, делая поворот у двери будуара, где сидела маркиза. Подле маркизы Ван-Гоп находилась особа, которая казалась даже издали дивной красавицей.
Эта обольстительная женщина, грациозно игравшая веером, была госпожа Маласси — искренний друг маркизы Ван-Гоп.
Войдя в залу, майор подошел прямо к хозяину.
Маркиз подал ему руку с видом бесцеремонности и любезности, ясно означавшей, что майор был очень коротко знаком с его домом.
— Маркиз, — проговорил майор, — позвольте представить вам моего друга, даже родственника, г. Оскара де Верни.
И при этом он указал на Шерубена, который вежливо поклонился.
Маркиз взглянул на молодого человека и невольно вздрогнул.
Шерубен действительно мог напугать своею наружностью такого ревнивого мужа, как г. Ван-Гоп.
Молодой человек обладал той дивной и убийственной красотой, которая соблазняет всех женщин с живым впечатлительным и романтическим воображением.
Шерубен, превратившийся теперь в Оскара де Верни, был типом молодого кутилы. Его взгляд был томен и носил на себе отпечаток бессонных ночей.
Странное предчувствие овладело сердцем маркиза Ван-Гопа, когда он увидел этого молодого человека.
Майор Гарден и Шерубен, поздоровавшись с хозяином, тотчас же отошли от него и прошли в будуар к маркизе.
Маркиза Ван-Гоп слушала в это время какой-то анекдот, который рассказывала госпожа Маласси.
Подле маркизы стоял высокий белокурый молодой человек лет двадцати шести или восьми и очень красивый собой. Это был племянник герцога де Шато-Мальи.
Молодой граф де Шато-Мальи слушал остроумный рассказ госпожи Маласси, не улыбаясь и не обнаруживая признаков одобрения, на его губах нельзя было не заметить легкого выражения презрения к словам рассказчицы.
Сзади молодого графа стоял человек, оригинальная физиономия которого и эксцентричный костюм оставались незамеченными только благодаря сосредоточенности всеобщего внимания на рассказе госпожи Маласси.
У этой личности лицо было кирпичного цвета, с ярко-рыжими волосами, спускающимися до плеч и завитыми на висках.
На нем был надет сюртук василькового цвета, — нанковые панталоны и громадный воротничок, в котором исчезла вся нижняя часть его лица. На его пальцах красовалось множество бриллиантовых колец. На вид ему было не больше "сорока — сорока пяти лет.
Нельзя было ошибиться в том, что он уроженец туманного Альбиона, тем более что его имя Артур Коллинс как нельзя больше шло к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46