Мегра ждала девяносто три дня, прежде чем смогла получить право посещения Ярмарки. Очередь была бесконечной - сюда сходились, съезжались, слетались толпы, жаждущие удовольствий и разнообразия, разнообразия, разнообразия... На всем Блисе не осталось места для другой Ярмарки. На беззаботном и ярком мире вообще ни для чего не осталось места. Здесь только четырнадцать городов, но они занимают все четыре континента - от одного кремового моря до другого. Они зарываются глубоко в землю, тянутся под водой, высятся в небо. Они давно единое целое, но каждый из них имеет свое собственное правительство, свои традиции и законы. Поэтому их - четырнадцать.
Город Мегры - Калган. Здесь она ухаживает за жизнью кричащей и новой, а иногда за жизнью стонущей и старой, жизнью всех форм и всех оттенков. Генетический код давным-давно конструируется по желанию родителей и хирургически подставляется в ядро оплодотворенной клетки, и Мегра часто может видеть результат самых странных фантазий. Но все, чего пожелали несколько старомодные родители Мегры, это произвести на свет куклу с небесно-голубыми глазами и силой дюжины мужчин, так чтобы дочка могла сама о себе позаботиться.
Однако после вполне успешной заботы о себе в течение восемнадцати лет Мегра решила, что пришло время внести свой вклад в дыхание Жизни, дыхание, заставляющее двоих стремиться к бесконечности. И она выбрала для своего стремления краски и романтику Ярмарки. Жизнь - ее профессия и религия, и она очень хочет служить ей, чем только сможет. Впереди - месяц отпуска. Все, что ей теперь нужно, это найти второго...
* * *
Вещь-что-плачет-в-ночи поднимает голос в своей тюрьме без решеток. Она завывает, кашляет, бормочет и причитает. Она заперта в серебряном коконе флуктуирующих энергий, опутана невидимой паутиной в тайном месте, никогда не знавшем дневного света.
Принц-Который-был-Тысячей щекочет ее лазерными уколами, купает в гамма-лучах, пичкает ультразвуком и инфразвуком.
Она замолкает, и на мгновение Принц отрывается от приборов, зеленые глаза его расширяются, и уголки тонких губ тянутся вверх за улыбкой, которой никогда не достигают.
Она опять начинает вопить.
Принц скрипит зубами и откидывает с головы темный капюшон.
Его волосы - нимб червонного золота в сумерках Места-без-дверей. Он смотрит на почти различимую тень, что корчится перед ним. Он так часто проклинал ее, что его губы механически выталкивают эти слова еще и еще раз.
Десять столетий он старается убить ее, а она все живет.
Он скрещивает руки на груди, опускает голову и исчезает. Темная вещь рыдает внутри света и тьмы.
* * *
Мадрак наполняет стаканы.
Фрамин долго и пристально рассматривает вино на свет, пьет. Мадрак наливает еще.
- Ни жизни, ни чести, - вздыхает Фрамин.
- Ты же никогда по-настоящему не поддерживал программу.
- И что толку? Ни жизни, ни чести.
- Весьма поэтично...
Фрамин поглаживает бороду.
- Я ничему и никому не могу быть предан полностью.
- В этом твое несчастье, мой бедный Ангел Седьмой Станции.
- Этот титул погиб вместе с ней.
- В изгнании аристократия всегда стремилась сохранить хотя бы свои титулы.
- Взгляни на самого себя в темноте, и что увидишь?
- Ничего.
- Вот именно.
- И что из этого?
- Ничего. Тьма.
- Я не вижу смысла в твоих словах.
- Во тьме это неудивительно, воин-священник.
- Перестань говорить загадками, Фрамин. В чем дело?
- Зачем ты искал меня?
- У меня есть последние данные о численности населения. Похоже, оно приближается к Критической Точке - той, что никогда не наступает. Хочешь взглянуть на них?
- Нет. Я в этом не нуждаюсь. Что бы там ни было, ты прав.
- Ты чувствуешь это в приливах и отливах Энергий?
Фрамин кивает.
- Дай-ка мне сигарету, - говорит Мадрак. Фрамин щелкает пальцами и извлекает зажженную сигарету из воздуха.
- В этот раз будет нечто особенное, не просто отлив волны Жизни. Боюсь, идет взрывная волна.
- И что станет с этим миром?
- Я не знаю, Мадрак. Но уйду, как только буду знать.
- О?! Когда же?
- Завтра вечером, хотя бы для этого пришлось снова сыграть с Черной Волной. Мне лучше не откладывая удовлетворить свою тягу к смерти, предпочтительно, не покидая собственной пентаграммы.
- Кто-нибудь еще остается здесь?
- Нет. На Блисе всего двое бессмертных.
- Ты откроешь мне выход, когда будешь уходить?
- Конечно.
- Тогда я, пожалуй, задержусь на ярмарке до завтрашнего вечера.
- На твоем месте я бы не медлил. Ничего хорошего этот мир не ждет. Если хочешь, я могу открыть выход прямо сейчас. - Фрамин вновь щелкает пальцами и извлекает сигарету для себя. Потом замечает перед собой наполненный стакан и неторопливо осушает его. - Мудрее всего отправиться немедленно, - рассуждает он, - но мудрость есть следствие знания; а знание, откровенно говоря, есть следствие неразумных деяний. Поэтому чтобы умножить свои знания и стать мудрее, я тоже останусь еще на день.
- Значит, нечто особенное произойдет именно завтра?
- Да. Взрывная волна. Я чувствую приближение Энергий. Недавно было какое-то движение в том великом Доме, куда в конце концов уходит все живущее.
- Тогда мне тоже не помешает приобщиться к этому знанию, - усмехается Мадрак, - тем более что всякое движение в том Доме задевает моего бывшего хозяина, Который-был-Тысячей.
- Ты цепляешься за обветшавшую преданность, могучий.
- Возможно. А тебе это на что? Зачем тебе множить свою мудрость такой ценой, Ангел?
- Мудрость самоценна. К тому же подобные вещи могут стать источником великой поэзии.
- Если смерть есть источник великой поэзии, то я предпочитаю бездарную. Кстати, о таких изменениях на Средних Мирах неплохо бы известить Принца...
- Я пью за твою преданность, могучий, однако согласись, наш бывший господин тоже приложил руку к теперешнему беспорядку.
- Твои мысли на сей счет мне известны.
Поэт делает глоток и вдруг опускает стакан. Глаза его теперь заполняет один цвет, - зеленый. Черные точки зрачков и белки растворяются, исчезают, глаза становятся бледными изумрудами, и в каждом живет желтая искра.
- Я предрекаю как провидец и маг, - начинает он отрешенным и невыразительным голосом, - что сейчас на Блис явилось то, что предвещает хаос. Мне ведомо также, что к Блису приближается и нечто иное, ибо я слышу беззвучный топот копыт во тьме и вижу того, кто невидим в своем надзвездном беге. Мы и сами можем быть втянуты в то, что произойдет здесь, хотим мы того или нет.
- Где? И как?
- Здесь. И нет в этом ни жизни, ни чести.
- Аминь, - заключает Мадрак. Зеленобородый маг скрежещет зубами: - ...И суждено нам быть тому свидетелями... - глаза его вспыхивают адским блеском, а костяшки пальцев белеют на черной трости с серебряным набалдашником.
* * *
... Евнух, жрец высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых сандалий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35