Большая часть стволов скрылась под грязноватой водой, но плот не затонул, а потащил нас, «джип» и четырех полуголых, шоколадного цвета парней, которые отталкивались длинными шестами.
— Бальза? — спросили Герман и я в один голос.
— Бальза, — кивнул головой один из парней и небрежно ударил ногой по стволам.
Нас подхватило течением и понесло вниз по реке. Напрягая все силы, паромщики направляли плот шестами через реку наискось, в тихие воды у противоположного берега. Это была наша первая встреча с бальзовыми деревьями и наше первое путешествие на плоту из бальзы. Мы благополучно причалили к той стороне и торжественно въехали на машине в Киведо. Весь поселок состоял из одной улицы, вдоль которой вытянулись по обе стороны небольшие из просмоленного дерева дома с крытыми пальмовыми листьями крышами, на которых неподвижно восседали грифы. Жители поселка, молодые и старые, черные и коричневые, бросили свои дела и высыпали на улицу из дверей и окон. Галдящая человеческая волна хлынула к нашему «джипу». Вскоре индейцы были повсюду — на машине, под машиной и в машине. Мы судорожно цеплялись за свою собственность, тогда как Агурто делал отчаянные попытки вывести «джип» из толпы. Но одно колесо спустило, и «джип» встал на одно колено. Мы были в Киведо и должны были перенести взрыв радушных приветствий.
Плантация дона Федерико лежала несколько ниже по реке. «Джип» с Агурто, Германом и мною, хромая из стороны в сторону, въехал по узкой тропинке между манговыми деревьями во двор; нам навстречу выбежали старый тощий житель джунглей дон Федерико и его племянник Анхело, небольшой мальчик, который жил вместе с ним в этой глуши. Мы передали привет от дона Густаво, и вскоре «джип» уже без нас стоял во дворе под тропическим ливнем, обрушившимся с новой силой на джунгли. В честь нашего приезда дон Федерико устроил в своем
бунгалоnote 11 пир. На вертеле жарились молочные поросята и цыплята, а мы тем временем сидели перед огромным блюдом с южными фруктами и рассказывали о цели нашего приезда.
Ливень джунглей, непрерывно шумевший за открытыми окнами, приносил с собой теплый, сладкий запах душистых цветов и земли.
Дон Федерико загорелся, как юноша. Конечно, ему пришлось с детства иметь дело с плотами из бальзы. Пятьдесят лет назад, когда он жил у моря, индейцы Перу ходили вдоль берегов на больших бальзовых плотах и продавали в Гваякиле рыбу. Они привозили на плоту по несколько тонн сушеной рыбы, которую складывали в бамбуковой хижине посередине плота; там же были жена, дети, собаки и куры. Сейчас, во время дождей, трудно достать бальзовые деревья таких размеров, какие индейцы, брали для постройки своих плотов: потоки воды и грязь сделали недоступными плантации бальзы. Туда не добраться даже верхом на лошади. Но дон Федерико сделает все, что в его силах. Возможно, что недалеко от его бунгало в лесу и растет несколько бальзовых деревьев. но ведь много нам и не нужно.
Вечером, когда дождь немного стих, мы прошлись под манговыми деревьями вокруг бунгало. У дона Федерико была богатейшая коллекция диких орхидей, которые свешивались с веток деревьев из половинок. скорлупы кокосовых орехов, заменявших цветочные горшочки. Они отличались от своих цивилизованных сородичей восхитительным ароматом. Герман наклонился к одному цветку, чтобы понюхать его, но в тот же миг над его головой мелькнуло из листьев что-то похожее на длинного, тонкого, блестящего угря. Мы не успели опомниться, как в воздухе просвистел хлыст Анхело и на землю упала извивающаяся змея. В следующую секунду мальчик прижал ее вилкообразной палкой к земле и размозжил голову.
— Mortalnote 12, — сказал Анхело и, поясняя свои слова, показал в пасти змеи два изогнутых ядовитых зуба. Мы поспешили домой; нам казалось, что повсюду в листве прячутся ядовитые змеи. Впереди шел Анхело со своим трофеем, безжизненно болтавшимся на палке. Дома Герман принялся снимать кожу с зеленого чудовища, а дон Федерико тем временем рассказывал всевозможные фантастические истории о ядовитых змеях и удавах в разрезе размером с тарелку. Вдруг мы увидели на стене тени двух огромных скорпионов, величиной с омара. Они бросались друг на друга, хватали друг друга клешнями. Борьба была не на жизнь, а на смерть; их хвосты с ядовитым жалом были все время подняты, и каждый из них выжидал удобного момента, чтобы нанести врагу смертельный удар. Это была ужасная картина, и, только пододвинув керосиновую лампу, мы поняли, что это она виновница сверхъестественных размеров теней двух обыкновенных скорпионов, величиной с палец, которые дрались на краю комода.
— Оставьте их, — усмехнулся дон Федерико. — Один из них будет убит, а победитель нам нужен, чтобы уничтожать тараканов. Все будет чудесно, только не забудьте проверить, чтобы не было щелей в сетке от москитов над вашей кроватью. И затем, прежде чем одеваться, встряхните как следует свою одежду.
Меня часто кусали скорпионы, и ничего, не умер, — сказал, смеясь, старик.
Спал я хорошо и просыпался, вспоминая об ядовитых тварях, всего несколько раз, когда ящерицы или летучие мыши затевали слишком шумную возню около моей подушки.
На следующее утро мы встали рано, решив отправиться на поиски бальзовых деревьев.
— Ну-ка, встряхнем хорошенько одежду, — сказал Агурто, и пока он говорил, из рукава его рубашки выпал скорпион и моментально скрылся в щелочке в полу.
Сразу же после восхода солнца дон Федерико разослал своих людей верхом на лошадях поискать, нет ли где бальзовых деревьев, к которым можно было бы добраться по тропам. Наш отряд состоял из дона Федерико, Германа и меня. Вскоре мы оказались на поляне около огромного старого дерева, к которому нас привел дон Федерико. Оно намного возвышалось над другими деревьями и имело не менее 3 футов в диаметре. По обычаю полинезийцев, мы должны были, прежде чем срубить дерево, дать ему имя. Это дерево мы назвали «Ку», в честь полинезийского божества американского происхождения. Затем я занес топор и ударил по дереву так, что эхо разнеслось по всему лесу. Но рубить полное соков бальзовое дерево — то же самое, что пытаться разрубить колуном кусок пробки. Топор отскакивал от дерева, и я поработал не так уж много, когда Герману пришлось стать на мое место. Топор переходил из рук в руки, летели щепки, и пот лил с нас градом в душных джунглях.
К середине дня Ку напоминал петуха, стоящего на одной ноге и содрогавшегося от наших ударов. Но вот дерево качнулось и тяжело рухнуло на землю, ломая по пути ветви и небольшие деревья. Мы обрубили со ствола сучья и принялись уже было сдирать кору зигзагами, по способу индейцев, как вдруг Герман бросил топор, подскочил, прижал руку к ноге и закрутился в военной пляске полинезийцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
— Бальза? — спросили Герман и я в один голос.
— Бальза, — кивнул головой один из парней и небрежно ударил ногой по стволам.
Нас подхватило течением и понесло вниз по реке. Напрягая все силы, паромщики направляли плот шестами через реку наискось, в тихие воды у противоположного берега. Это была наша первая встреча с бальзовыми деревьями и наше первое путешествие на плоту из бальзы. Мы благополучно причалили к той стороне и торжественно въехали на машине в Киведо. Весь поселок состоял из одной улицы, вдоль которой вытянулись по обе стороны небольшие из просмоленного дерева дома с крытыми пальмовыми листьями крышами, на которых неподвижно восседали грифы. Жители поселка, молодые и старые, черные и коричневые, бросили свои дела и высыпали на улицу из дверей и окон. Галдящая человеческая волна хлынула к нашему «джипу». Вскоре индейцы были повсюду — на машине, под машиной и в машине. Мы судорожно цеплялись за свою собственность, тогда как Агурто делал отчаянные попытки вывести «джип» из толпы. Но одно колесо спустило, и «джип» встал на одно колено. Мы были в Киведо и должны были перенести взрыв радушных приветствий.
Плантация дона Федерико лежала несколько ниже по реке. «Джип» с Агурто, Германом и мною, хромая из стороны в сторону, въехал по узкой тропинке между манговыми деревьями во двор; нам навстречу выбежали старый тощий житель джунглей дон Федерико и его племянник Анхело, небольшой мальчик, который жил вместе с ним в этой глуши. Мы передали привет от дона Густаво, и вскоре «джип» уже без нас стоял во дворе под тропическим ливнем, обрушившимся с новой силой на джунгли. В честь нашего приезда дон Федерико устроил в своем
бунгалоnote 11 пир. На вертеле жарились молочные поросята и цыплята, а мы тем временем сидели перед огромным блюдом с южными фруктами и рассказывали о цели нашего приезда.
Ливень джунглей, непрерывно шумевший за открытыми окнами, приносил с собой теплый, сладкий запах душистых цветов и земли.
Дон Федерико загорелся, как юноша. Конечно, ему пришлось с детства иметь дело с плотами из бальзы. Пятьдесят лет назад, когда он жил у моря, индейцы Перу ходили вдоль берегов на больших бальзовых плотах и продавали в Гваякиле рыбу. Они привозили на плоту по несколько тонн сушеной рыбы, которую складывали в бамбуковой хижине посередине плота; там же были жена, дети, собаки и куры. Сейчас, во время дождей, трудно достать бальзовые деревья таких размеров, какие индейцы, брали для постройки своих плотов: потоки воды и грязь сделали недоступными плантации бальзы. Туда не добраться даже верхом на лошади. Но дон Федерико сделает все, что в его силах. Возможно, что недалеко от его бунгало в лесу и растет несколько бальзовых деревьев. но ведь много нам и не нужно.
Вечером, когда дождь немного стих, мы прошлись под манговыми деревьями вокруг бунгало. У дона Федерико была богатейшая коллекция диких орхидей, которые свешивались с веток деревьев из половинок. скорлупы кокосовых орехов, заменявших цветочные горшочки. Они отличались от своих цивилизованных сородичей восхитительным ароматом. Герман наклонился к одному цветку, чтобы понюхать его, но в тот же миг над его головой мелькнуло из листьев что-то похожее на длинного, тонкого, блестящего угря. Мы не успели опомниться, как в воздухе просвистел хлыст Анхело и на землю упала извивающаяся змея. В следующую секунду мальчик прижал ее вилкообразной палкой к земле и размозжил голову.
— Mortalnote 12, — сказал Анхело и, поясняя свои слова, показал в пасти змеи два изогнутых ядовитых зуба. Мы поспешили домой; нам казалось, что повсюду в листве прячутся ядовитые змеи. Впереди шел Анхело со своим трофеем, безжизненно болтавшимся на палке. Дома Герман принялся снимать кожу с зеленого чудовища, а дон Федерико тем временем рассказывал всевозможные фантастические истории о ядовитых змеях и удавах в разрезе размером с тарелку. Вдруг мы увидели на стене тени двух огромных скорпионов, величиной с омара. Они бросались друг на друга, хватали друг друга клешнями. Борьба была не на жизнь, а на смерть; их хвосты с ядовитым жалом были все время подняты, и каждый из них выжидал удобного момента, чтобы нанести врагу смертельный удар. Это была ужасная картина, и, только пододвинув керосиновую лампу, мы поняли, что это она виновница сверхъестественных размеров теней двух обыкновенных скорпионов, величиной с палец, которые дрались на краю комода.
— Оставьте их, — усмехнулся дон Федерико. — Один из них будет убит, а победитель нам нужен, чтобы уничтожать тараканов. Все будет чудесно, только не забудьте проверить, чтобы не было щелей в сетке от москитов над вашей кроватью. И затем, прежде чем одеваться, встряхните как следует свою одежду.
Меня часто кусали скорпионы, и ничего, не умер, — сказал, смеясь, старик.
Спал я хорошо и просыпался, вспоминая об ядовитых тварях, всего несколько раз, когда ящерицы или летучие мыши затевали слишком шумную возню около моей подушки.
На следующее утро мы встали рано, решив отправиться на поиски бальзовых деревьев.
— Ну-ка, встряхнем хорошенько одежду, — сказал Агурто, и пока он говорил, из рукава его рубашки выпал скорпион и моментально скрылся в щелочке в полу.
Сразу же после восхода солнца дон Федерико разослал своих людей верхом на лошадях поискать, нет ли где бальзовых деревьев, к которым можно было бы добраться по тропам. Наш отряд состоял из дона Федерико, Германа и меня. Вскоре мы оказались на поляне около огромного старого дерева, к которому нас привел дон Федерико. Оно намного возвышалось над другими деревьями и имело не менее 3 футов в диаметре. По обычаю полинезийцев, мы должны были, прежде чем срубить дерево, дать ему имя. Это дерево мы назвали «Ку», в честь полинезийского божества американского происхождения. Затем я занес топор и ударил по дереву так, что эхо разнеслось по всему лесу. Но рубить полное соков бальзовое дерево — то же самое, что пытаться разрубить колуном кусок пробки. Топор отскакивал от дерева, и я поработал не так уж много, когда Герману пришлось стать на мое место. Топор переходил из рук в руки, летели щепки, и пот лил с нас градом в душных джунглях.
К середине дня Ку напоминал петуха, стоящего на одной ноге и содрогавшегося от наших ударов. Но вот дерево качнулось и тяжело рухнуло на землю, ломая по пути ветви и небольшие деревья. Мы обрубили со ствола сучья и принялись уже было сдирать кору зигзагами, по способу индейцев, как вдруг Герман бросил топор, подскочил, прижал руку к ноге и закрутился в военной пляске полинезийцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69