Германа, благодаря его прекрасному здоровью, удалось спасти, и вскоре он, весь в синяках, прямой, как палка, и мучимый ревматизмом, вернулся на военно-морскую верфь, где строился плот, и снова приступил к работе. Все же ему пришлось еще в течение нескольких недель находиться под наблюдением врача, и мы сомневались, сможет ли он отправиться с нами в экспедицию. Сам он в этом ни минуты не сомневался, несмотря на то что Тихий океан при первой встрече обошелся с ним грубовато.
Но вот Эрик прилетел из Панамы, Кнут и я — из Вашингтона, и все мы собрались в Лиме, откуда должны были начать свое путешествие. На военно-морской верфи уже лежали могучие бальзовые бревна, доставленные сюда из джунглей Киведо. Зрелище было волнующее. Среди грозных серых подводных лодок и эсминцев лежал наш строительный материал — свежесрубленные круглые бревна, желтый бамбук, камыш и зеленые банановые листья. Шесть светлокожих жителей севера и двадцать коричневых матросов, в чьих жилах текла кровь индейцев-инков, дружно размахивали топорами и ножами мачете, закрепляли тросы, вязали узлы. Иногда появлялись подтянутые морские офицеры в синей с золотом форме и озадаченно смотрели на светлокожих иностранцев и на этот растительный материал, который вдруг появился на военно-морской верфи.
Впервые за многие сотни лет в бухте Кальяо снова строили плот из бальзовых бревен. Здесь, по преданию, бесследно исчезнувшие люди Кон-Тики впервые научили прибрежных индейцев ходить по морю на плотах, и здесь же запретили пользоваться плотами современным индейцам люди белой расы. Путешествие на таком примитивном и неустойчивом плоту может, видите ли, стоить людям жизни. Потомки индейцев-инков не отстают от времени: сейчас они носят отутюженные брюки со складкой и синие матроски. Бамбук и бальзовое дерево отошли в прошлое. Их место заняли броня и сталь.
Военно-морская верфь, оснащенная Новейшим оборудованием, оказалась для нас исключительно полезной при постройке плота. С помощью Бенгта, выступавшего в качестве переводчика, и Германа, руководившего работами, мы получили доступ в столярную и парусную мастерские; в наше распоряжение были предоставлены половина склада для хранения нашего имущества и небольшой понтонный мост, с которого мы спускали бревна в воду, когда приступили непосредственно к постройке плота.
Девять самых толстых бревен мы отобрали для основы плота. Затем вырубили в них глубокие пазы для канатов, которыми связывались между собой бревна. Мы строили плот без единого шипа, гвоздя, без стальных тросов. Сперва мы спустили девять бревен на воду одно возле другого, чтобы они, прежде чем мы их свяжем накрепко вместе, приняли свое естественное положение на плаву; для середины мы выбрали самое длинное, 14-метровое, бревно, концы которого выступали как на носу, так и на корме.
По обе стороны от центрального бревна мы уложили симметрично все более и более короткие бревна с таким расчетом, что по борту длина плота равнялась 10 метрам, а нос выдавался в виде тупого сошника. Корму плота мы срезали по прямой линии; несколько выступали лишь три средних бревна, сверх которых мы укрепили короткий толстый чурбан из бальзового дерева. Он лежал поперек плота и имел уключину для длинного рулевого весла. Связав девять бревен основы крепко-накрепко пеньковыми тросами толщиной в 30 миллиметров, мы снайтовили с ними еще девять более тонких бревен, уложенных сверху поперек на расстоянии примерно в один метр один от другого. Итак, плот фактически был готов. Он был тщательно связан почти тремястами концами различной длины
с внушительными найтовымиnote 14 на каждом узле.
Палубу мы настелили из расщепленного бамбука, прикрепленного к бревнам в виде отдельных планок, а сверху положили бамбуковые цыновки. Посередине плота, немного ближе к корме, мы поставили небольшую, открытую сбоку хижину из бамбуковых стволов; стены ее были покрыты цыновками из легкого бамбука; крышу выстлали бамбуковыми планками и покрыли банановыми листьями вместо черепицы. Перед хижиной мы поставили одну возле другой две мачты из мангрового дерева, твердого, как железо. Они были слегка наклонены одна к
другой, и их верхушки связаны крест-накрест. К рееnote 15, связанной для большей прочности из двух бамбуковых палок, мы привязали большой прямоугольный парус.
Девять больших бревен, на которых мы намеревались перейти через океан, мы несколько заострили снизу, чтобы они легче скользили по воде, а в носовой части, почти над уровнем воды, устроили низкий борт.
Между бревнами в некоторых местах были большие просветы; мы опустили в них, в общей сложности, пять больших сосновых досок, концы которых отвесно уходили на полтора метра в воду. Эти доски, толщиной в один дюйм и шириной в несколько футов, были вставлены нами без всякой системы и удерживались в вертикальном положении лишь клиньями и тросами. Они должны были служить небольшими параллельными килями или, точнее, выдвижными килями. Индейцы-инки имели такие килевые доски на всех своих бальзовых плотах задолго до открытия Америки: доски Препятствовали сносу плота ветром или волнами. На нашем плоту не было никаких ограждений или поручней, и лишь по обеим сторонам плота мы укрепили, как опору для ног, по длинному бальзовому бревну.
Наш плот был точной копией древних перуанских и эквадорских плотов, за исключением низкого борта в носовой части, который, впрочем, оказался совершенно ненужным. В остальном мы оборудовали все на палубе по своему вкусу, поскольку это не оказывало влияния на основную конструкцию плота. Мы знали, что плот будет на длительный срок всем нашим миром, и поэтому даже самые незначительные пустяки со временем будут приобретать все большее и большее значение.
Мы постарались сделать как можно разнообразнее нашу маленькую палубу. Например, она не была сплошь покрыта бамбуковыми планками. Бамбук настлан был лишь перед хижиной и вдоль ее правой стороны, где не было стены. За левой стеной хижины был как бы задний двор, забитый намертво укрепленными ящиками и снаряжением, между которыми был оставлен узкий проход. В носовой части и на корме за хижиной бальзовые бревна ничем не были покрыты. Поэтому, расхаживая по плоту вокруг бамбуковой хижины, мы переходили с бамбукового пола и плетеных цыновок на круглые серые бревна на корме и затем пробирались на другую сторону через склад ящиков и снаряжения. Шагов мы делали, в общем, не так уж много, но разнообразие было налицо, и оно производило определенный психологический эффект и в какой-то мере компенсировало нас за ограниченную свободу движений. Кроме всего прочего, мы устроили на верхушке мачты небольшую площадку. Сделали мы это не столько для того, чтобы иметь наблюдательный пост, откуда можно будет увидеть землю, сколько для того, чтобы лазить туда во время путешествия и смотреть на море не только с плота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Но вот Эрик прилетел из Панамы, Кнут и я — из Вашингтона, и все мы собрались в Лиме, откуда должны были начать свое путешествие. На военно-морской верфи уже лежали могучие бальзовые бревна, доставленные сюда из джунглей Киведо. Зрелище было волнующее. Среди грозных серых подводных лодок и эсминцев лежал наш строительный материал — свежесрубленные круглые бревна, желтый бамбук, камыш и зеленые банановые листья. Шесть светлокожих жителей севера и двадцать коричневых матросов, в чьих жилах текла кровь индейцев-инков, дружно размахивали топорами и ножами мачете, закрепляли тросы, вязали узлы. Иногда появлялись подтянутые морские офицеры в синей с золотом форме и озадаченно смотрели на светлокожих иностранцев и на этот растительный материал, который вдруг появился на военно-морской верфи.
Впервые за многие сотни лет в бухте Кальяо снова строили плот из бальзовых бревен. Здесь, по преданию, бесследно исчезнувшие люди Кон-Тики впервые научили прибрежных индейцев ходить по морю на плотах, и здесь же запретили пользоваться плотами современным индейцам люди белой расы. Путешествие на таком примитивном и неустойчивом плоту может, видите ли, стоить людям жизни. Потомки индейцев-инков не отстают от времени: сейчас они носят отутюженные брюки со складкой и синие матроски. Бамбук и бальзовое дерево отошли в прошлое. Их место заняли броня и сталь.
Военно-морская верфь, оснащенная Новейшим оборудованием, оказалась для нас исключительно полезной при постройке плота. С помощью Бенгта, выступавшего в качестве переводчика, и Германа, руководившего работами, мы получили доступ в столярную и парусную мастерские; в наше распоряжение были предоставлены половина склада для хранения нашего имущества и небольшой понтонный мост, с которого мы спускали бревна в воду, когда приступили непосредственно к постройке плота.
Девять самых толстых бревен мы отобрали для основы плота. Затем вырубили в них глубокие пазы для канатов, которыми связывались между собой бревна. Мы строили плот без единого шипа, гвоздя, без стальных тросов. Сперва мы спустили девять бревен на воду одно возле другого, чтобы они, прежде чем мы их свяжем накрепко вместе, приняли свое естественное положение на плаву; для середины мы выбрали самое длинное, 14-метровое, бревно, концы которого выступали как на носу, так и на корме.
По обе стороны от центрального бревна мы уложили симметрично все более и более короткие бревна с таким расчетом, что по борту длина плота равнялась 10 метрам, а нос выдавался в виде тупого сошника. Корму плота мы срезали по прямой линии; несколько выступали лишь три средних бревна, сверх которых мы укрепили короткий толстый чурбан из бальзового дерева. Он лежал поперек плота и имел уключину для длинного рулевого весла. Связав девять бревен основы крепко-накрепко пеньковыми тросами толщиной в 30 миллиметров, мы снайтовили с ними еще девять более тонких бревен, уложенных сверху поперек на расстоянии примерно в один метр один от другого. Итак, плот фактически был готов. Он был тщательно связан почти тремястами концами различной длины
с внушительными найтовымиnote 14 на каждом узле.
Палубу мы настелили из расщепленного бамбука, прикрепленного к бревнам в виде отдельных планок, а сверху положили бамбуковые цыновки. Посередине плота, немного ближе к корме, мы поставили небольшую, открытую сбоку хижину из бамбуковых стволов; стены ее были покрыты цыновками из легкого бамбука; крышу выстлали бамбуковыми планками и покрыли банановыми листьями вместо черепицы. Перед хижиной мы поставили одну возле другой две мачты из мангрового дерева, твердого, как железо. Они были слегка наклонены одна к
другой, и их верхушки связаны крест-накрест. К рееnote 15, связанной для большей прочности из двух бамбуковых палок, мы привязали большой прямоугольный парус.
Девять больших бревен, на которых мы намеревались перейти через океан, мы несколько заострили снизу, чтобы они легче скользили по воде, а в носовой части, почти над уровнем воды, устроили низкий борт.
Между бревнами в некоторых местах были большие просветы; мы опустили в них, в общей сложности, пять больших сосновых досок, концы которых отвесно уходили на полтора метра в воду. Эти доски, толщиной в один дюйм и шириной в несколько футов, были вставлены нами без всякой системы и удерживались в вертикальном положении лишь клиньями и тросами. Они должны были служить небольшими параллельными килями или, точнее, выдвижными килями. Индейцы-инки имели такие килевые доски на всех своих бальзовых плотах задолго до открытия Америки: доски Препятствовали сносу плота ветром или волнами. На нашем плоту не было никаких ограждений или поручней, и лишь по обеим сторонам плота мы укрепили, как опору для ног, по длинному бальзовому бревну.
Наш плот был точной копией древних перуанских и эквадорских плотов, за исключением низкого борта в носовой части, который, впрочем, оказался совершенно ненужным. В остальном мы оборудовали все на палубе по своему вкусу, поскольку это не оказывало влияния на основную конструкцию плота. Мы знали, что плот будет на длительный срок всем нашим миром, и поэтому даже самые незначительные пустяки со временем будут приобретать все большее и большее значение.
Мы постарались сделать как можно разнообразнее нашу маленькую палубу. Например, она не была сплошь покрыта бамбуковыми планками. Бамбук настлан был лишь перед хижиной и вдоль ее правой стороны, где не было стены. За левой стеной хижины был как бы задний двор, забитый намертво укрепленными ящиками и снаряжением, между которыми был оставлен узкий проход. В носовой части и на корме за хижиной бальзовые бревна ничем не были покрыты. Поэтому, расхаживая по плоту вокруг бамбуковой хижины, мы переходили с бамбукового пола и плетеных цыновок на круглые серые бревна на корме и затем пробирались на другую сторону через склад ящиков и снаряжения. Шагов мы делали, в общем, не так уж много, но разнообразие было налицо, и оно производило определенный психологический эффект и в какой-то мере компенсировало нас за ограниченную свободу движений. Кроме всего прочего, мы устроили на верхушке мачты небольшую площадку. Сделали мы это не столько для того, чтобы иметь наблюдательный пост, откуда можно будет увидеть землю, сколько для того, чтобы лазить туда во время путешествия и смотреть на море не только с плота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69