К тому же морская вода просачивается внутрь ореха через глазки, и орех портится. Создавалось такое впечатление, что по всему океану расставлены санитарные кордоны, которые внимательно следили за тем, чтобы ничто съедобное не прорвалось вплавь из одной части света в другую.
В тихие дни мы шли иногда мимо качавшегося на волнах далеко в море белого птичьего пера. Буревестников и других морских птиц, которые могут спать на волнах, мы встречали за много тысяч морских миль от суши. Мы вылавливали перышко и внимательно его осматривали; и тогда оказывалось, что на нем уютно устроились два-три бесплатных пассажира, которые непринужденно плыли по ветру. Но когда мимо проходил такой Голиаф, как «Кон-Тики», они моментально учитывали, что идет большое и быстроходное судно, и с потрясающей быстротой устремлялись бочком по поверхности воды к плоту и взбирались на борт, предоставив перу продолжать свой путь в одиночестве. Скоро на борту «Кон-Тики» кишмя кишели бесплатные пассажиры. Это были маленькие океанские крабы. Величиной с ноготь, иногда немного больше, они вносили в меню голиафов на плоту приятное разнообразие, если только удавалось их поймать. Маленькие крабы как раз и выполняли роль санитарных кордонов на море и никогда не упускали случая полакомиться. Стоило коку проворонить застрявшую между бревнами летучую рыбу, и на завтра, будьте уверены, на ней окажутся восемь крабов, поедающих ее, орудуя своими клешнями. Нас они боялись. Как только мы появлялись, они улепетывали и прятались кто куда мог. Но на корме, в маленькой щелочке около чурбана, жил совсем ручной краб, которого мы назвали Юханнес. Наравне со всеобщим любимцем попугаем Юханнес был также принят в члены нашего экипажа. Вахтенный рулевой, сидевший под палящими лучами солнца спиной к хижине, чувствовал бы себя поистине одиноко среди огромного голубого океана, если бы Юханнес не составлял ему компанию. Остальные крабы сновали кругом с молниеносной быстротой и тащили все что ни попало, словно тараканы на обыкновенных пароходах. А Юханнес, выпучив глаза, широкий и круглый, спокойно сидел в отверстии своей норки и ждал смены вахты. Каждый новый вахтенный всегда приносил ему кусочек печенья или рыбы, и стоило только наклониться над отверстием, как краб выходил навстречу и протягивал лапки. Он брал лакомство клешнями прямо из рук и удирал обратно к норке. Он садился около отверстия и принимался за еду, точь-в-точь как мальчишка, который набивает себе рот, забыв снять варежки.
Крабы, как мухи, облепляли потрескавшиеся орехи и выступивший из них забродивший сок или ловили планктон, который волны намывали на плот. Оказалось, что планктон — мельчайшие морские организмы — годен в пищу даже таким голиафам, как мы. Нужно было только научиться излавливать его столько, чтобы сделать хороший глоток.
В едва различимом глазом планктоне содержится большое количество питательных веществ. Ведь в море нет ни одного живого существа, которое не было бы обязано планктону своим существованием. Морские птицы и рыбы не едят планктона, но они живут рыбами и другими животными, которые питаются планктоном. Планктон, как известно, является общим названием для тысяч видов различных видимых и невидимых мелких организмов, плавающих у самой поверхности моря. Некоторые из этих организмов принадлежат к растительному миру (фитопланктон), другие же являются икринками рыб и мельчайшими животными (зоопланктон). Животный планктон живет за счет растительного, который, в свою очередь, питается аммиаком, нитритами и нитратами, образующимися в результате разложения погибшего животного планктона. Существуя за счет друг друга, они одновременно являются пищей для всего живого в воде и над водой. И если размеры входящих в состав планктона организмов невелики, то количество их не поддается учету. В одном стакане воды, содержащей планктон, число микроорганизмов превышает несколько тысяч. Неоднократно люди погибали в море голодной смертью, потому что они не могли добыть ни одной рыбы ни сетью, ни на крючок, ни гарпуном. И никому из них и в голову не приходило, что они фактически плывут в жидкой, только не сваренной рыбной ухе. Если бы у них, помимо крючков и сетей, было бы какое-нибудь приспособление, при помощи которого они могли процедить эту уху, то у них было бы питательное блюдо — планктон. Возможно, что когда-нибудь в будущем человек додумается, как собирать в море планктон, как когда-то, в отдаленные времена, он научился собирать зерна. Одним зернышком сыт не будешь, но в большом количестве это уже пища.
Один специалист по биологии моря снабдил нас специальной сеткой для ловли особо интересовавших нас живых существ. Она была шелковой и имела около 3 тысяч ячеек на один квадратный дюйм. Этот сачок, на железном кольце диаметром в 1,5 фута. тащился за плотом. Как при любой рыбной ловле. улов планктона менялся в зависимости от времени и места. Он становился менее удачным, по мере того как мы уходили дальше на запад и море становилось теплее. Богатые уловы доставались ночью. Это, видимо, зависело от того, что при солнечном свете многие морские твари уходят глубже под воду.
Когда на плоту нечем было заняться, то ради развлечения мы совали свой нос в сеть с планктоном. Не ради аромата, конечно, — запах планктона был просто ужасный, — и тем более не ради возбуждающего аппетит вида — в сетке было на редкость отвратительное месиво, — просто для нас было забавой раскладывать содержимое сети с планктоном на доске и рассматривать каждый из микроорганизмов в отдельности. Перед нами раскрывалось невероятное разнообразие фантастических форм и красок.
Большей частью это были крошечные, напоминающие креветок, ракообразные или икринки рыб, но среди них попадались мальки различных рыб и моллюски, необычайно миниатюрные крабы всех цветов радуги, медузы и бесконечное множество каких-то маленьких существ, которые, казалось, явились прямо из сказки. Одни были похожи на бархатные трепещущие призраки, вырезанные из целлофана, другие походили на крохотных красноклювых птиц с панцирем вместо перьев. Безудержную творческую расточительность проявила природа, создавая планктон. Ни один художник-сюрреалист не смог бы выдумать более фантастические существа, чем те, которые мы встречали в мире планктона.
После того как холодное течение Гумбольдта повернуло на запад южнее экватора, мы начали вынимать из сети через каждые несколько часов по два килограмма планктона. Он лежал в ней спрессованный и напоминал слоеный пирог, в котором были коричневый, красный, серый или зеленый слои, соответственно тем полям планктона, через которые мы проходили. Ночью, когда кругом все фосфоресцировало, казалось, что мы вытягиваем на борт мешок со сверкающими драгоценными камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
В тихие дни мы шли иногда мимо качавшегося на волнах далеко в море белого птичьего пера. Буревестников и других морских птиц, которые могут спать на волнах, мы встречали за много тысяч морских миль от суши. Мы вылавливали перышко и внимательно его осматривали; и тогда оказывалось, что на нем уютно устроились два-три бесплатных пассажира, которые непринужденно плыли по ветру. Но когда мимо проходил такой Голиаф, как «Кон-Тики», они моментально учитывали, что идет большое и быстроходное судно, и с потрясающей быстротой устремлялись бочком по поверхности воды к плоту и взбирались на борт, предоставив перу продолжать свой путь в одиночестве. Скоро на борту «Кон-Тики» кишмя кишели бесплатные пассажиры. Это были маленькие океанские крабы. Величиной с ноготь, иногда немного больше, они вносили в меню голиафов на плоту приятное разнообразие, если только удавалось их поймать. Маленькие крабы как раз и выполняли роль санитарных кордонов на море и никогда не упускали случая полакомиться. Стоило коку проворонить застрявшую между бревнами летучую рыбу, и на завтра, будьте уверены, на ней окажутся восемь крабов, поедающих ее, орудуя своими клешнями. Нас они боялись. Как только мы появлялись, они улепетывали и прятались кто куда мог. Но на корме, в маленькой щелочке около чурбана, жил совсем ручной краб, которого мы назвали Юханнес. Наравне со всеобщим любимцем попугаем Юханнес был также принят в члены нашего экипажа. Вахтенный рулевой, сидевший под палящими лучами солнца спиной к хижине, чувствовал бы себя поистине одиноко среди огромного голубого океана, если бы Юханнес не составлял ему компанию. Остальные крабы сновали кругом с молниеносной быстротой и тащили все что ни попало, словно тараканы на обыкновенных пароходах. А Юханнес, выпучив глаза, широкий и круглый, спокойно сидел в отверстии своей норки и ждал смены вахты. Каждый новый вахтенный всегда приносил ему кусочек печенья или рыбы, и стоило только наклониться над отверстием, как краб выходил навстречу и протягивал лапки. Он брал лакомство клешнями прямо из рук и удирал обратно к норке. Он садился около отверстия и принимался за еду, точь-в-точь как мальчишка, который набивает себе рот, забыв снять варежки.
Крабы, как мухи, облепляли потрескавшиеся орехи и выступивший из них забродивший сок или ловили планктон, который волны намывали на плот. Оказалось, что планктон — мельчайшие морские организмы — годен в пищу даже таким голиафам, как мы. Нужно было только научиться излавливать его столько, чтобы сделать хороший глоток.
В едва различимом глазом планктоне содержится большое количество питательных веществ. Ведь в море нет ни одного живого существа, которое не было бы обязано планктону своим существованием. Морские птицы и рыбы не едят планктона, но они живут рыбами и другими животными, которые питаются планктоном. Планктон, как известно, является общим названием для тысяч видов различных видимых и невидимых мелких организмов, плавающих у самой поверхности моря. Некоторые из этих организмов принадлежат к растительному миру (фитопланктон), другие же являются икринками рыб и мельчайшими животными (зоопланктон). Животный планктон живет за счет растительного, который, в свою очередь, питается аммиаком, нитритами и нитратами, образующимися в результате разложения погибшего животного планктона. Существуя за счет друг друга, они одновременно являются пищей для всего живого в воде и над водой. И если размеры входящих в состав планктона организмов невелики, то количество их не поддается учету. В одном стакане воды, содержащей планктон, число микроорганизмов превышает несколько тысяч. Неоднократно люди погибали в море голодной смертью, потому что они не могли добыть ни одной рыбы ни сетью, ни на крючок, ни гарпуном. И никому из них и в голову не приходило, что они фактически плывут в жидкой, только не сваренной рыбной ухе. Если бы у них, помимо крючков и сетей, было бы какое-нибудь приспособление, при помощи которого они могли процедить эту уху, то у них было бы питательное блюдо — планктон. Возможно, что когда-нибудь в будущем человек додумается, как собирать в море планктон, как когда-то, в отдаленные времена, он научился собирать зерна. Одним зернышком сыт не будешь, но в большом количестве это уже пища.
Один специалист по биологии моря снабдил нас специальной сеткой для ловли особо интересовавших нас живых существ. Она была шелковой и имела около 3 тысяч ячеек на один квадратный дюйм. Этот сачок, на железном кольце диаметром в 1,5 фута. тащился за плотом. Как при любой рыбной ловле. улов планктона менялся в зависимости от времени и места. Он становился менее удачным, по мере того как мы уходили дальше на запад и море становилось теплее. Богатые уловы доставались ночью. Это, видимо, зависело от того, что при солнечном свете многие морские твари уходят глубже под воду.
Когда на плоту нечем было заняться, то ради развлечения мы совали свой нос в сеть с планктоном. Не ради аромата, конечно, — запах планктона был просто ужасный, — и тем более не ради возбуждающего аппетит вида — в сетке было на редкость отвратительное месиво, — просто для нас было забавой раскладывать содержимое сети с планктоном на доске и рассматривать каждый из микроорганизмов в отдельности. Перед нами раскрывалось невероятное разнообразие фантастических форм и красок.
Большей частью это были крошечные, напоминающие креветок, ракообразные или икринки рыб, но среди них попадались мальки различных рыб и моллюски, необычайно миниатюрные крабы всех цветов радуги, медузы и бесконечное множество каких-то маленьких существ, которые, казалось, явились прямо из сказки. Одни были похожи на бархатные трепещущие призраки, вырезанные из целлофана, другие походили на крохотных красноклювых птиц с панцирем вместо перьев. Безудержную творческую расточительность проявила природа, создавая планктон. Ни один художник-сюрреалист не смог бы выдумать более фантастические существа, чем те, которые мы встречали в мире планктона.
После того как холодное течение Гумбольдта повернуло на запад южнее экватора, мы начали вынимать из сети через каждые несколько часов по два килограмма планктона. Он лежал в ней спрессованный и напоминал слоеный пирог, в котором были коричневый, красный, серый или зеленый слои, соответственно тем полям планктона, через которые мы проходили. Ночью, когда кругом все фосфоресцировало, казалось, что мы вытягиваем на борт мешок со сверкающими драгоценными камнями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69