Что заставило тебя ступить в эту проклятую грязь? Солнце? Блеск воды? Кто знает... Или ты просто не мог больше находиться на мешках? Неужели нельзя было потерпеть еще несколько часов?.. » Волны шли одна за другой и разбивались с гулким грохотом. Они стали мощнее и выше, каждая подталкивала меня еще на несколько метров. К пяти они превратились в сплошной по ток и шли почти бесшумно. Плот Сильвена уже затерялся среди деревьев. Я находился от них всего метрах в двадцати, но не спешил сходить с мешков, пока не уцеплюсь за какую-нибудь ветку или лиану. Всего двадцать метров! Их преодоление заняло, наверное, целый час — пока наконец уровень воды не поднялся, и меня внесло прямо в джунгли! Я отвинтил болт и освободился от цепи. Но не выбросил ее, она могла пригодиться.
В ДЖУНГЛЯХ
Я торопился углубиться в лес, так как солнце уже начало клониться к западу. Часть пути шел, часть плыл — ведь и здесь тоже была трясина. Вода заходила в джунгли далеко, и ночь настала прежде, чем я успел достичь сухой земли. Ноздри мои щекотал аромат гниющей растительности, от испарений щипало глаза. Ноги были опутаны какими-то стеблями и листьями. Плот я толкал перед собой. И, прежде чем сделать очередной шаг, осторожно ощупывал землю под водой, и только если она не поддавалась, делал этот шаг.
Первую свою ночь пришлось провести на стволе гигантского упавшего дерева. По мне разгуливали сотни самых разнообразных тварей. Все тело горело и чесалось. Я надел свитер и втащил с собой на дерево мешок. В этом мешке сейчас была сосредоточена сама моя жизнь — ведь там находились орехи, и еда, и питье одновременно. Нож был привязан к правому запястью. Совершенно измученный, я улегся в развилке двух ветвей — они образовывали нечто, напоминающее огромное гнездо, — и уснул, не успев даже ни о чем подумать. Впрочем, нет, кажется, все-таки успел пробормотать раза два: «Бедный Сильвен!.. ».
Разбудил меня птичий гомон. Лучи солнца просачивались сквозь листву горизонтально. Значит, часов семь-восемь утра. Вода стояла довольно высоко.
С того момента, как я покинул остров Дьявола, прошло шестьдесят часов. Я никак не мог сообразить, насколько далеко нахожусь от моря; во всяком случае, надо подождать, пока хоть немного спадет вода, а потом пойти на берег и маленько обсушиться, погреться на солнышке. Пресной воды у меня не осталось, зато остались кокосы, и я жевал их мякоть с великим удовольствием. Я также протер этой мякотью ожоги — ведь она содержала кокосовое масло. Затем выкурил две сигареты подряд.
Сильвен не выходил из головы, только на этот раз я думал о нем без эгоизма. Сердце мое было исполнено печали, а перед глазами так и стояла страшная картина: мой друг, затягиваемый в болотную жижу все глубже и глубже. Хорошо хоть теперь он не страдает.
Наконец вода сошла почти полностью, и я отправился к берегу. Солнце сияло ослепительно, море было преисполнено благодатного покоя. Я умылся в лужице с чистой морской водой, одежда и тело высохли через несколько минут. Закурил, бросил последний взгляд на то место, где погиб мой друг, и зашагал в лес, перекинув мешок через плечо.
Часа через два удалось наконец выбраться на сухой участок. Здесь можно разбить лагерь и передохнуть хотя бы сутки. Я начал потрошить ножом орехи, мякоть складывал в мешок, а скорлупу выбрасывал. Так и подмывало развести костер, но осторожность возобладала.
Оставшаяся часть дня и ночь прошли спокойно. На рассвете меня разбудило птичье пение. Я закончил потрошить орехи и с маленьким узелком вместо мешка отправился в путь, на восток.
К трем часам дня я вышел на тропинку — узенькую, но хорошо утоптанную, должно быть, ею пользовались люди, собирающие балату — природный каучуконос, или те, кто носил еду золотоискателям. Тут и там виднелись отпечатки копыт ослов и мулов. А вот в засохшей грязи промелькнул и человеческий след с хорошо пропечатавшимся большим пальцем. Я прошагал по ней до самой ночи, жуя кокосовую мякоть. Глаза по-прежнему гноились и слипались. Надо промыть их пресной водой, как только попадется. В узелке, помимо кокосов, лежала коробочка с куском простого мыла, бритва «Жилетт», двенадцать лезвий и кисточка для бритья — полный джентльменский набор. В руке я держал мачете, но пользоваться им не пришлось — тропинка была хорошо расчищена. Глядя по сторонам, я замечал ветки срезанные совсем недавно. Должно быть, здесь ходит немало людей, так что нужно держаться настороже.
Здешние джунгли совсем не походили на те, в которых я оказался во время первого побега. Лес был как бы двухъярусным. Первый ярус составляла растительность высотой метров пять-шесть, а над ней уже располагалась «крыша» леса, поднимавшаяся больше чем на двадцать метров от земли. Солнечный свет проникал только справа, по левую руку джунгли были погружены почти в полную тьму. Шел я довольно быстро, изредка попадались гари, где деревья были выжжены либо людьми, либо лесным пожаром от молний. Двигался я на восток, и клонящееся к западу солнце било мне теперь в спину — по направлению к негритянской деревне Куру или лагерю под тем же названием.
Ночь настала резко и сразу, идти в темноте я не решался. Зашел в лес и метрах в тридцати от дороги устроил себе постель, срезав гладкие листья с дерева, напоминавшего банановую пальму. И листья, и земля были совершенно сухими — повезло, видно, давно не было дождя. Выкурил две сигареты. Я не очень устал за этот день. И голоден не был. Но во рту пересохло от жажды.
Итак, началась вторая половина побега. Руаяль, Сен-Жозеф и остров Дьявола теперь далеко. Прошло уже шесть дней, и здесь, в Куру, должны быть предупреждены. Прежде всего, охранники в лагере и, конечно, негры в деревне. Здесь и полицейский пост наверняка имеется. Разумно ли в этом случае держать путь к деревне? Я плохо представлял себе окрестности. Лагерь находится где-то между деревней и рекой. Это все, что мне известно о Куру.
Будучи еще на острове, я рассчитывал захватить в плен первого встречного и заставить его довести меня до Инини, китайского лагеря, где находился брат Чанга Куик-Куик. Так к чему менять этот план? А вдруг на острове Дьявола решили, что мы утонули? Тогда беспокоиться не о чем. Ну а если нет? Тогда и к Куру приближаться опасно. Раз там лесоповал, значит, должно быть много арабов, а они по большей части доносчики и шпионы. Берегись, Папийон. Не расслабляйся. Ты должен заметить их первым, до того, как заметят тебя. Вывод: по тропе идти нельзя, надо идти лесом, вдоль нее. Сегодня ты вел себя как самый легкомысленный болван — разгуливал по тропинке ничем не вооруженный кроме мачете. Это просто безумие! Завтра пойду лесом.
Проснулся я рано, разбуженный птицами и животными, приветствовавшими восход солнца Пожевал орехов, протер мякотью лицо и отправился в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
В ДЖУНГЛЯХ
Я торопился углубиться в лес, так как солнце уже начало клониться к западу. Часть пути шел, часть плыл — ведь и здесь тоже была трясина. Вода заходила в джунгли далеко, и ночь настала прежде, чем я успел достичь сухой земли. Ноздри мои щекотал аромат гниющей растительности, от испарений щипало глаза. Ноги были опутаны какими-то стеблями и листьями. Плот я толкал перед собой. И, прежде чем сделать очередной шаг, осторожно ощупывал землю под водой, и только если она не поддавалась, делал этот шаг.
Первую свою ночь пришлось провести на стволе гигантского упавшего дерева. По мне разгуливали сотни самых разнообразных тварей. Все тело горело и чесалось. Я надел свитер и втащил с собой на дерево мешок. В этом мешке сейчас была сосредоточена сама моя жизнь — ведь там находились орехи, и еда, и питье одновременно. Нож был привязан к правому запястью. Совершенно измученный, я улегся в развилке двух ветвей — они образовывали нечто, напоминающее огромное гнездо, — и уснул, не успев даже ни о чем подумать. Впрочем, нет, кажется, все-таки успел пробормотать раза два: «Бедный Сильвен!.. ».
Разбудил меня птичий гомон. Лучи солнца просачивались сквозь листву горизонтально. Значит, часов семь-восемь утра. Вода стояла довольно высоко.
С того момента, как я покинул остров Дьявола, прошло шестьдесят часов. Я никак не мог сообразить, насколько далеко нахожусь от моря; во всяком случае, надо подождать, пока хоть немного спадет вода, а потом пойти на берег и маленько обсушиться, погреться на солнышке. Пресной воды у меня не осталось, зато остались кокосы, и я жевал их мякоть с великим удовольствием. Я также протер этой мякотью ожоги — ведь она содержала кокосовое масло. Затем выкурил две сигареты подряд.
Сильвен не выходил из головы, только на этот раз я думал о нем без эгоизма. Сердце мое было исполнено печали, а перед глазами так и стояла страшная картина: мой друг, затягиваемый в болотную жижу все глубже и глубже. Хорошо хоть теперь он не страдает.
Наконец вода сошла почти полностью, и я отправился к берегу. Солнце сияло ослепительно, море было преисполнено благодатного покоя. Я умылся в лужице с чистой морской водой, одежда и тело высохли через несколько минут. Закурил, бросил последний взгляд на то место, где погиб мой друг, и зашагал в лес, перекинув мешок через плечо.
Часа через два удалось наконец выбраться на сухой участок. Здесь можно разбить лагерь и передохнуть хотя бы сутки. Я начал потрошить ножом орехи, мякоть складывал в мешок, а скорлупу выбрасывал. Так и подмывало развести костер, но осторожность возобладала.
Оставшаяся часть дня и ночь прошли спокойно. На рассвете меня разбудило птичье пение. Я закончил потрошить орехи и с маленьким узелком вместо мешка отправился в путь, на восток.
К трем часам дня я вышел на тропинку — узенькую, но хорошо утоптанную, должно быть, ею пользовались люди, собирающие балату — природный каучуконос, или те, кто носил еду золотоискателям. Тут и там виднелись отпечатки копыт ослов и мулов. А вот в засохшей грязи промелькнул и человеческий след с хорошо пропечатавшимся большим пальцем. Я прошагал по ней до самой ночи, жуя кокосовую мякоть. Глаза по-прежнему гноились и слипались. Надо промыть их пресной водой, как только попадется. В узелке, помимо кокосов, лежала коробочка с куском простого мыла, бритва «Жилетт», двенадцать лезвий и кисточка для бритья — полный джентльменский набор. В руке я держал мачете, но пользоваться им не пришлось — тропинка была хорошо расчищена. Глядя по сторонам, я замечал ветки срезанные совсем недавно. Должно быть, здесь ходит немало людей, так что нужно держаться настороже.
Здешние джунгли совсем не походили на те, в которых я оказался во время первого побега. Лес был как бы двухъярусным. Первый ярус составляла растительность высотой метров пять-шесть, а над ней уже располагалась «крыша» леса, поднимавшаяся больше чем на двадцать метров от земли. Солнечный свет проникал только справа, по левую руку джунгли были погружены почти в полную тьму. Шел я довольно быстро, изредка попадались гари, где деревья были выжжены либо людьми, либо лесным пожаром от молний. Двигался я на восток, и клонящееся к западу солнце било мне теперь в спину — по направлению к негритянской деревне Куру или лагерю под тем же названием.
Ночь настала резко и сразу, идти в темноте я не решался. Зашел в лес и метрах в тридцати от дороги устроил себе постель, срезав гладкие листья с дерева, напоминавшего банановую пальму. И листья, и земля были совершенно сухими — повезло, видно, давно не было дождя. Выкурил две сигареты. Я не очень устал за этот день. И голоден не был. Но во рту пересохло от жажды.
Итак, началась вторая половина побега. Руаяль, Сен-Жозеф и остров Дьявола теперь далеко. Прошло уже шесть дней, и здесь, в Куру, должны быть предупреждены. Прежде всего, охранники в лагере и, конечно, негры в деревне. Здесь и полицейский пост наверняка имеется. Разумно ли в этом случае держать путь к деревне? Я плохо представлял себе окрестности. Лагерь находится где-то между деревней и рекой. Это все, что мне известно о Куру.
Будучи еще на острове, я рассчитывал захватить в плен первого встречного и заставить его довести меня до Инини, китайского лагеря, где находился брат Чанга Куик-Куик. Так к чему менять этот план? А вдруг на острове Дьявола решили, что мы утонули? Тогда беспокоиться не о чем. Ну а если нет? Тогда и к Куру приближаться опасно. Раз там лесоповал, значит, должно быть много арабов, а они по большей части доносчики и шпионы. Берегись, Папийон. Не расслабляйся. Ты должен заметить их первым, до того, как заметят тебя. Вывод: по тропе идти нельзя, надо идти лесом, вдоль нее. Сегодня ты вел себя как самый легкомысленный болван — разгуливал по тропинке ничем не вооруженный кроме мачете. Это просто безумие! Завтра пойду лесом.
Проснулся я рано, разбуженный птицами и животными, приветствовавшими восход солнца Пожевал орехов, протер мякотью лицо и отправился в путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134