— Как Аманда? — спросил Микки.
— Джонатан сказал мне, чтобы я порвал с ней.
Я так и сделал.
— А если бы он сказал тебе…
— Спрыгнуть с десятого этажа? Нет, умник, я бы позвал тебя, чтобы ты это сделал.
— Ты ведь по-прежнему очень любишь ее?
— Да. Но теперь она со мной не разговаривает.
— Как давно?
Дэвид взглянул на часы. Микки не спускал глаз с окна. Собственно, его никогда не интересовала Аманда. У него была Филиппа, и между ними существовало неудержимое влечение.
— Теперь уже тридцать часов, — сказал Дэвид.
Он взглянул на Микки. Тот не появлялся в школе уже два дня и сейчас находился в совершенной эйфории, как будто в его тело вселились какие-то счастливые инопланетяне.
— Что с тобой? — спросил Дэвид.
— И получил знак.
Дэвид быстро поднял голову, но уже ничего не увидел.
— Увидимся позднее, — сказал Микки.
— Куда ты? — спросил Дэвид.
— Туда, — ответил Микки, взбираясь по ступенькам. — Увидимся завтра в школе.
— Мы же учимся в разных школах.
— Отлично.
Дверь открылась, и появилась Филиппа, одетая лишь в купальный халат.
— Привет, детка, — сказал Микки. — Я скучал по тебе.
— Ты, чучело, мой папа вчера сказал, что, если я еще раз увижусь с тобой, он отошлет, меня в специальную школу на одном из кораблей в Карибском море.
Она обняла его.
— Где твои родители? — спросил Микки.
— На ужине в «Боло», Я должна подъехать туда к ним, но я, наверно, забыла об этом.
Они вошли в дом, который по размерам соперничал с домом Фладов. Однако, поскольку Филиппа была единственным ребенком и ей не разрешали устраивать вечеринки, в доме были невероятные чистота и порядок, как в музее.
— Что же ты хочешь делать вместо ужина? — спросил Микки.
— Я хочу, чтобы мы были самой романтичной парой в целом мире. Как Ромео и Джульетта.
Они поднялись наверх в ее комнату.
— Давай просто будем сами собой, — предложил Микки.
Одна Келли и слишком много парней
Арно расхаживал взад и вперед в Международном аэропорту Майами, ожидая Келли. Он был в белых пижамных штанах, черной, рваной футболке и босиком; из-за последнего он уже дважды поругался с охранниками аэропорта. Однако парень хотел предстать перед Келли абсолютно отвязным, потому что теперь, по каким-то непонятным для него самого причинам, он намеревался соперничать за нее с Рэндаллом Одди.
— Как дела, милый?
Подошедшая сзади Келли хлопнула его по животу и поцеловала в щеку. Арно подумал, что от нее пахнет кондиционером для ткани с запахом маргариток и коктейлями, выпитыми в самолете.
— Привет, — тихо сказал он.
Он понимал, что выглядит смущенным, сам не зная почему. Обычно когда он встречался с девушкой, то любил появиться с другой или даже с двумя, чтобы они ревновали друг к другу и в результате быстрее уступали ему. Но, думая о Келли, он забывал про других девушек.
И тут заметил Рэндалла Одди. Он протер глаза, но тотчас исчез.
— Привет, старик, — сказал тот. — Я опоздал на свой самолет и полетел вместе с Келли.
Они рассмеялись и ударили друг друга по плечу.
— Мой…
Арно удалось прервать себя, прежде чем он продолжил: «…отец не станет организовывать для тебя выставку, если ты не отстанешь от моей девушки».
— Твой?
— Мой автомобиль ждет нас, — сказал он.
Арно одолжил роскошный белый «Кадиллак» 1974 года с откидным верхом у менеджера галереи своего отца. Он едва мог водить его и надеялся, что поведет Келли. Но теперь придется ему, потому что будь он проклят, если Рэндалл Одди сядет где-нибудь, кроме как сзади.
— Твой отец готов оттянуться сегодня вечером? — спросил Рэндалл, приобняв Арно.
На Рэндалле была футболка с надписью «Уничтожайте богатых», пятнистые джинсы и сандалии. Арно едва поборол искушение указать охранникам на Рэндалла, закричать: «Террорист!» — и убежать с Келли.
На улице было ослепительно солнечно и очень жарко, везде росли пальмы. Зной заставил их замедлить шаг.
— Мне здесь нравится, — сказала Келли.
— Еще бы, — хором ответили Арно и Рэндалл.
Когда они ехали, по приемнику крутили ужасные Хиты на испанском, которые Келли знала лучше своих спутников и могла напевать. Она сидела, положив ногу на ногу, на соседнем с водительским сиденье, в то время как Рэндалл расположился сзади, а Арно, вцепившись в руль так, что побелели костяшки, рулил среди потока машин. Они выглядели эффектной компанией, хотя Арно сейчас было не до того.
— Ля-ля-ля. О, ми корасон! — распевала Келли.
Какие-то парни в красном «Мерседесе» пристроились рядом с ними и подпевали вместе с ней.
Арно взглянул в зеркало заднего вида на Рэндалла.
Их глаза встретились. А Келли в это время получила приглашение на вечеринку от парней в «Мерседесе».
Они подъехали к дому родителей Арно, четырехэтажному особняку в испанском стиле на Оушен Драйв, припарковались и прошли вокруг дома на задний двор, где располагался бассейн с бортиками, плавно спускающимися к воде.
— Я хочу забраться в этот бассейн, — сказала Келли, бросая сумку.
— Я тоже, — сказал Рэндалл.
— В шесть гости соберутся на коктейль, — заметил Арно.
— Они могут присоединиться к нам, — сказал Рэндалл.
Он стянул свою футболку и джинсы. Арно уставился на него. Он что, хочет купаться голым? Арно выпятил грудь и тоже стал раздеваться.
— Постойте, ребята. Мне нужно надеть бикини, — сказала Келли. — Я не собираюсь купаться голой днем.
— Ерунда, — махнул рукой Рэндалл.
Он показал им язык, стянул трусы и прыгнул в бассейн. Арно и Келли уставились на него. Арно слышал, как сквозь стеклянную дверь входят его родители.
— Черт знает что, — сказал Арно.
— Да, — сказала Келли, и у Арно возникло неприятное чувство, что ей нравится то, что она видит.
— Залезайте, вода отличная! — крикнул Рэндалл.
— Позднее, — сказала Келли. — Здравствуйте, мистер Вальденбургер, миссис Вальденбургер. Какой у вас прекрасный дом.
Рэндалл продолжал плавать в бассейне, быстро, потому что вода была очень прозрачной, а Келли беседовала с родителями Арно, которые, казалось, не обращали внимания на тот факт, что их сын стоит в одних трусах, а в их бассейне плавает голый художник.
Зарычав, Арно стал натягивать штаны обратно.
Дэвид не в состоянии справиться с собой
— Эй, плакса!
— Заткнись, придурок, — ответил Дэвид.
Шла игра Поттертонской баскетбольной команды с командой новичков. Дэвид играл в центре, постоянно получая мяч со всех сторон и постоянно его теряя, тщетно пытаясь думать только о баскетболе. И тут Адам Риккенбахер, этот красивый новичок, который почему-то не нравится Джонатану, начал на него наезжать.
— Извини, приятель. Ты такой чувствительный, — сказал он.
— Я надеру тебе задницу, Рикенсракен, — огрызнулся Дэвид.
Но чувствовал он себя совершенно подавленным.
Он подошел и вырвал мяч у Адама из рук, тот не сопротивлялся, но тут другой новичок хлопнул Дэвида по спине и прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37