Келли заявила, что это ее номер. Я не стал спорить; если хочет ехать с нами, пусть едет. Даже лучше, если она будет у меня на глазах до тех пор, пока не сядет на свой рейс и не увезет от нас все неприятности.
Поскольку отель был близко, мы пошли пешком.
В номере мы расположились на ночлег. Дэвид пристроился в большом кресле. Келли и Арно поделили диван, и я еще долго слышал, как он говорит ей о своих чувствах, а она его успокаивает. Мы с Микки развалились на большой кровати. Он заснул, даже не успев снять ботинки. От него так разило спиртным, что я накрыл лицо простыней.
— Джонатан.
Это была Келли. Она пришла из другой комнаты и сейчас стояла передо мной.
— Что тебе?
— Я знаю, что доставила тебе много хлопот, но, думаю, я должна поблагодарить тебя.
— За что, идиотка?
Однако я улыбнулся.
От Микки все-таки ужасно пахло; интересно, он когда-нибудь меняет свой свитер?
— За то, что тогда взял меня с собой.
— Ну…
Келли присела на край кровати. Ее волосы торчали во все стороны; новые штаны от Helmut Lang были чем-то заляпаны. Но ее обнаженные руки казались тонкими и невинными. Пожалуй, это была самая невинная часть ее тела.
— Извини, что доставила тебе неприятности и ты потерял из виду своего друга.
— Наверно, это не твоя вина, — сказал я. — Если, конечно, не считать того, что ты чуть не разрушила нашу дружбу.
— Келли? — позвал ее Арно.
Она улыбнулась:
— Он говорит, что будет плакать, если я не обниму его.
— Ты первая девушка, которая сказала ему «нет».
— Заткнись, — крикнул Арно.
— Я всем говорю «нет», — сказала Келли.
— Кроме меня, — сонно пробормотал Дэвид.
Сквозь шторы просвечивали огни города.
Келли поднялась и пошла на диван к Арно.
Проваливаясь в сон, я услышал их перебранку.
— Ты заноза в заднице, — злился Арно.
— А ты богатенький, скверный мальчишка, — огрызнулась Келли.
Потом они начали возиться, но меня это уже не трогало: кровать была удобной, и я засыпал. Если эти двое, хоть и не любят друг друга по-настоящему, но хотят что-то получить друг от друга, то кому какое дело?

ВОСКРЕСЕНЬЕ ПРИБЛИЖАЕТ НАС К ФИНАЛУ
Семья Фладов собирается вместе
Круассаны были золотистыми и хрустящими, и их приятный, аппетитный запах распространялся по всей столовой. В этой комнате, рядом с кухней, за столом собралась вся семья Фладов, все пятеро: Фредерик Флад и его жена Фиона, Флэн, Фебрари и Пэтч, у которого закрывались глаза, и он все еще мысленно прислушивался к музыке вчерашней ночи.
— Как было в Санта-Лючии? — спросила Флэн маму.
Она уже была в костюме для верховой езды, включая коричневый замшевый шлем с надвинутым на подбородок ремешком. Родители уже несколько раз просили снять его, но Флэн отказывалась, говоря, что должна быть наготове, поскольку сегодня она катается с особенным спутником. С кем именно, она не говорила.
— Что? — переспросила миссис Флад.
— Разве ты не была там?
Фиона бросила взгляд на мужа. Фредерик намазывал круассан маслом.
— А ты почему не ешь круассаны с маслом? — невпопад спросила Фиона. — Да, конечно, я была". Несколько дней, чтобы отдохнуть от твоего отца.
— Никто не хочет поинтересоваться, как у меня обстоят дела на работе? — спросила Фебрари.
Она вернулась домой в восемь утра; родители в это время были в саду, обсуждали, что делать с розовыми кустами: обрезать или пересадить.
— И как на работе?
— Хреново, — ответила Фебрари.
— Апельсиновый сок очень вкусный, — сказал Пэтч; это было единственное, что он смог придумать для поддержания беседы. Не то чтобы он не любил свою семью, просто не умел с ними общаться. Даже с младшей сестрой Флэн он перестал находить общий язык. Сейчас она сидела с недовольной гримасой на лице; и Пэтч был смущен тем, что она, хотя всего лишь в восьмом классе, уже такая хорошенькая.
Не подымая глаз от тарелки, он ковырял яичницу с лососем и луком, изредка отхлебывая сок.
— Мы, наверно, уедем в Гринвич в середине недели, — сказал Фредерик.
Флэн тоже уставилась в тарелку и поправила шлем на голове. Положила себе еще яичницы. Фебрари пила только кофе, черный.
— Как поживает Зэд? — спросила Фиона.
Однако никто ей не ответил, поскольку никто не был в курсе.
— Отличный кофе, — сказал Пэтч, отхлебнув из чашки.
Вообще-то он не жаловал кофе, в частности, потому, что не любил, чтобы у него была совсем ясная голова; но он не мог придумать, как еще поддержать разговор. За его репликой последовало молчание, все смотрели на него. Пэтч опять уставился в тарелку.
— В чем дело? — спросил он и улыбнулся своей беззащитной улыбкой, которая умиротворяла всех, а он получал возможность остаться наедине с собой.
— Как поживает Микки? — спросила мама. — Мы завтра вечером или послезавтра должны встретиться с супругами Пардо, пойдем в театр. Есть какие-нибудь новости, которые нам следует знать?
— Да, как дела у твоих друзей? — спросил Фредерик.
Тут он вдруг словно что-то вспомнил, встал из-за стола и вышел на кухню.
— Ну, — ответил Пэтч, — у них была трудная неделя.
— Почему?
— Да так…
Он улыбнулся и подумал: Грейс. Ему жутко захотелось увидеть ее. Он сказал ей, что встретится с ней позже, но что это значило? Ему нужно увидеть ее немедленно. Как это сделать?
— Микки сломал руку, — сказал он.
— В школе, поскользнулся на лестнице, — добавила Фебрари.
Обе сестры смотрели на Пэтча с легкой усмешкой.
— А как Зэд? — спросил Фредерик, возвращаясь в комнату.
— Папа! Зэд в Вассаре! — заметила Флэн.
— Но мы же о нем помним, разве нет? — ответил Фредерик.
Тут все почувствовали себя неловко. В самом деле, как там Зэд?
— Надо ему позвонить, — сказала Фиона. — Кто помнит номер?
Тут в комнату вбежала Фидо, огромная псина, помесь ретривера с сенбернаром, веселая и добродушная, обычно она жила в Гринвиче. Пэтч улегся на пол и стал играть с ней, в то время как остальные члены семьи продолжали обсуждать насущную проблему: как позвонить старшему сыну.
— Кто-нибудь уже гулял с Фидо? — спросил Пэтч.
Никто не ответил. Флэн постукивала себя по шлему хлыстом для верховой езды. Фебрари откинулась на спинку стула и, казалось, ни на что не обращала внимания. С пола Пэтч видел, как она полезла в карман за сигаретой. Фредерик потирал рукой свою чисто выбритую щеку.
— Наверно, нам надо съездить в Бостон и навестить его, — сказал он.
— Папа! — хором воскликнули сестры.
— Знаю-знаю. Вассар в Вашингтоне, — сказал Фредерик, и все засмеялись, хотя, возможно, не совсем искренне.
— Пошли, девочка моя, — сказал Пэтч, прицепляя белый кожаный поводок к ошейнику Фидо. Та лизнула его в ухо. Выходя из дома, Пэтч прихватил куртку с вешалки в прихожей. Это была куртка его отца от Paul Stuart за четыре тысячи долларов, но Пэтч этого не заметил. Он только подумал: удобная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37