Все точно так, как было обещано.
Бросив быстрый взгляд на свои новые часы, Роза убедилась, что времени на прогулку у нее более чем достаточно. Единственный вопрос заключался в том, заняться ли более подробным осмотром дома, или выйти наружу. В доме было очень много такого, что она лишь мельком заметила накануне, и ей хотелось все рассмотреть при дневном свете.
Однако теплые солнечные лучи, падавшие в окно, помогли ей принять решение. Если все, что она слышала о здешнем климате, правда, то осенью ясные солнечные дни выпадают не так уж часто, и лучше воспользоваться представившейся возможностью. Завтра может пойти дождь, и тогда она обследует дом.
Она быстро съела завтрак и взяла корзинку. На схеме была обозначена боковая дверь рядом с лестницей; она выходила к конюшням — ею, вероятно, пользовались любители утренних верховых прогулок. Вот через эту-то дверь она и выйдет: Розе вовсе не хотелось встречаться ни со странными слугами Камерона, бесшумно разгуливающими по комнатам, ни с Полем Дюмоном.
Особенно с Полем Дюмоном.
Когда она вышла на залитую солнцем лужайку, легкий ветерок подхватил ее юбку и завернул вокруг щиколоток. Девушка с улыбкой расправила ткань и, заметив какое-то движение, повернулась вправо.
Перед ней тянулись конюшни, которые можно было бы принять за дворцовый флигель, если бы не традиционная темно-красная окраска стен с белыми дверьми и белым забором. Дальше виднелась купа темно-зеленых деревьев, откуда ветерок приносил свежий лесной запах, и поле, окруженное такой яркой белой изгородью, что глазам становилось больно. По полю бегал, иногда взвиваясь на дыбы, рыжий конь. Роза не разбиралась в лошадях, но даже ее неопытному взгляду было видно, что это необыкновенно дорогой жеребец. Его шкура сияла начищенной медью, хвост и грива струились, как языки пламени; при малейшем движении под лоснящейся шерстью переливались мускулы. Этот конь был более живым, чем все лошади, которых она видела до сих пор. У нее на глазах он снова взвился на дыбы и игриво ударил копытами по воздуху. Привлеченная исходящей от жеребца радостью жизни, Роза двинулась к загородке. Конь взглянул на нее, и его темные глаза блеснули; девушка могла бы поклясться, что он смеется, когда, опустившись на все четыре копыта, выгнув шею и подняв хвост, жеребец загарцевал ей навстречу.
Завороженная этим зрелищем, Роза заметила, что подошла вплотную к загородке, только когда наткнулась на нее. Конь танцующим шагом с изяществом балетного танцора боком приблизился к ней и остановился, явно позируя, как будто понимая, до чего он прекрасен, и желая показать себя во всей красе.
— Это Закат, — раздался сухой голос из-за ее спины. — Чистокровный арабский жеребец, с родословной длиннее, чем ваша и моя вместе взятые, стоит баснословных денег. К тому же невероятно балованный. Разумеется, на нем может ездить только Ясон.
Розе не нужно было оглядываться, чтобы понять: Поль Дюмон снова подошел к ней так, что она этого не заметила. Девушка напряглась, ее руки стиснули ручку корзинки. Роза не знала, откуда у нее такое отвращение к этому человеку, но с каждым разом ее неприязнь росла.
— Вот как? — сказала она, не оборачиваясь. — Я не отличила бы арабского жеребца от крестьянской лошадки, но даже я вижу, как он красив.
Конь посмотрел на что-то за спиной Розы и фыркнул; казалось, он испытывает отвращение, хоть девушка и считала, что такие эмоции не свойственны лошадям. Взбрыкнув, жеребец ускакал на дальний конец поля и возобновил свои танцы с ветерком, поглядывая изредка на Розу и презрительно игнорируя Поля Дюмона.
Тот мрачно усмехнулся.
— Он меня не любит, и боюсь, что это чувство взаимно. Жеребец был подарен Ясону каким-то арабским шейхом, или как там их называют. Его сопровождали сюда полдюжины самых устрашающих варваров, каких только можно себе представить, в развевающихся одеждах, с огромными изогнутыми саблями. Пока они оставались здесь, они жили в шатре на лужайке и молились, обратив лицо к Мекке, по десять раз на дню. Говорят, у коня на корабле, доставившем его в Нью-Йорк, была собственная каюта, а потом за ним был отправлен специальный вагон, обитый изнутри орехом и красным деревом, в котором его и доставили сюда. Поили его водой из особого источника, а каждую охапку сена и меру овса, перед тем как дать коню, внимательно осматривали сопровождающие.
— В самом деле? — Если Камерон так заботится даже о жеребце… Что ж, теперь Розе становилось яснее ее собственное положение в этом доме. Девушка ощутила удовлетворение. Чем менее необычным было внимание Камерона к ней, тем спокойнее она себя чувствовала.
«Я — два глаза и голос, больше ему от меня ничего не надо. Вот и прекрасно».
Роза предпочла бы быть утилитарным предметом, а не объектом интереса. Чего она никак не хотела бы — это оказаться для Камерона кем-то иным, чем… ну, скажем, коллегой.
Дюмон наконец встал рядом с девушкой и облокотился на изгородь, словно бы наблюдая за конем.
— В городе живут сотни детей, на которых тратится гораздо меньше, чем на Заката, — притом что на этом коне никто не может ездить со времени… несчастного случая с Ясоном. — Поль бросил на Розу иронический взгляд. — Таков уж Ясон: если что-то нужно ему лично, он не жалеет денег, но если дело касается благополучия кого-то другого — если, конечно, от этого человека не зависят удобства самого Ясона, — ну, что ж поделаешь… — Молодой человек пожал плечами. — Он своеобразен и в другом: у него странные интересы и странные привычки. Некоторые его представления для других людей оказались бы неприемлемы, а кое-кто счел бы его опасным.
— Да? — Роза продолжала следить за конем. Она не слишком много знала о животных, но одно обстоятельство заметила давно: в их поведении отражалось то, как к ним относятся окружающие люди. Перед ней был жеребец, с юности не знавший ни грубого слова, ни хлыста, который и теперь не боялся никого и ничего. С ним никогда не обращались плохо, им только управляли, что само по себе было интересно. Роза знала очень многих мужчин, которые постарались бы сломить волю коня, только чтобы доказать, что это им по силам. Девушка подумала, что Поль Дюмон — из их числа.
Секретарь снова искоса посмотрел на нее.
— Он любит владеть не только вещами, но и людьми, любит управлять ими. Если ему это не удается, он делает все от него зависящее, чтобы и никому другому это не удалось.
Роза, как раньше Поль, только пожала плечами и ничего не сказала. Дюмон явно ждал от нее ответа, потом вдруг переменил манеру: стал обаятелен и заискивающе улыбнулся.
— Уверен, вы встречали подобных людей, так что вас это едва ли удивляет, — продолжал он, придвигаясь ближе к девушке. Роза сделала вид, что поправляет юбку;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105