Он с трудом добрался до своего кресла и рухнул в него, ухватившись за подлокотники. Больше всего на свете ему хотелось закрыть глаза, но он понимал: стоит это сделать, и он тут же потеряет сознание.
Саламандра мгновенно оказалась рядом с ним. Стакан с отваром трав, куда был добавлен опиум, скользнул ему в лапу прежде, чем он попросил. С огромным усилием он поднес стакан к губам и жадно выпил содержимое.
Он откинулся в кресле, а стакан из его упавшей лапы подхватила саламандра. Напиток был горьким, но он немного унял боль в пересохшем горле. К Камерону снова подплыл полный стакан — на этот раз с молоком. Молоко было едва ли не единственной жидкостью, кроме воды, которую он в своем полуволчьем виде мог выносить. Изнеможение понемногу проходило, и этот стакан он поднял уже с меньшим трудом и выпил медленнее, без такой жадности, почувствовав, что теплое молоко в сочетании с целебными травами уменьшило тошноту.
Пустой стакан саламандра тут же забрала. Камерон снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Ты сможешь поесть? — спросила саламандра. Камерон с трудом разлепил веки и посмотрел на нее. Саламандра больше не вращалась, она замерла на куске асбеста, который специально для нее Камерон положил на свой письменный стол.
— Скоро придется — но еще не сейчас. — Голос Камерона прозвучал более хрипло, чем всегда. — Пусть сначала подействует лекарство.
— Да. — Саламандра склонила голову набок и внимательно посмотрела на Камерона. — Пока еще оно не представляет для тебя опасности.
— Но скоро начнет, если не соблюдать осторожность, — закончил за нее Камерон. — В том-то и заключается дилемма, верно? Принимать опиум, чтобы облегчить боль, рискуя сделаться наркоманом и потерять ясность рассудка, или терпеть боль, которая не дает думать и порождает слабость? И то, и другое опасно, что бы ни выбрать.
— Да, тут есть трудность, — согласилась саламандра. Больше она ничего не сказала, и Камерон был ей благодарен. Настроение у него было не из лучших, и снова выслушивать критику от огненного создания не хотелось.
Камерон постарался поудобнее устроиться на подушках кресла и расслабить напряженные мышцы. Постепенно резь, сконцентрировавшаяся где-то между глаз, начала отступать, опиум уменьшил ломоту в суставах. Наконец боль ушла совсем. Он открыл глаза, внимательно оценивая свое физическое состояние.
Он чувствовал легкое головокружение, но не большее, чем от стакана вина. Саламандра очень точно оценивала его потребности и количество снадобий, необходимых для восстановления сил.
И еще она безошибочно определяла, когда лекарство подействует. Буквально через секунду перед Камероном стояла тарелка с чуть обжаренными кусками мяса и еще один стакан молока Саламандра явно была намерена присмотреть за тем, чтобы Камерон как следует поел.
Она позаботилась о том, чтобы фитили ламп не коптили; свет, проникавший сквозь янтарные абажуры, не резал чувствительные волчьи глаза. Камерон хорошо знал действие лекарств: такое знание обязательно Повелителю любой стихии — и для тех редких случаев, когда снадобья могут понадобиться ему самому, и чтобы заметить, если к наркотикам начнут прибегать подмастерья, восполняя этим недостаток природных способностей. Камерону было известно, что от опиума зрачки расширяются и что если он сейчас посмотрит на себя в зеркало, то увидит лишь тонкую коричневую полоску радужки вокруг огромных темных зрачков. Это делало его еще более чувствительным к свету, чем обычно.
Он проглотил оставшиеся на тарелке куски мяса, не жуя, и заглушил солено-сладкий привкус крови глотком молока. Пока он ел, саламандра молчала, но убрала тарелку и стакан сразу же, как они опустели.
Камерон зевнул и почувствовал, как челюсть его отвисла, а язык высунулся, как ни старался он этому помешать.
— Как я рад, что Поль при этом не присутствовал, — сказал он.
Саламандра беспокойно зашевелилась.
— Ты уверен, что можно доверять ему настолько, чтобы отпустить одного в город на целую неделю?
Камерон подумал, что эта его помощница с каждым днем разговаривает все разумнее, словно постоянное общение с Мастером делало саламандру похожей на человека.
«Что ж, это и к лучшему. Мне определенно необходим умный помощник, и какая разница, если это окажется создание Огня?»
Камерон попытался пожать плечами.
— Я в общем-то уверен, что доверять ему нельзя, хотя и думаю, что мои приказания он выполнит. Однако прикосновения к нему Саймона Белтайра я пока не чувствую, так что, каковы бы ни были его происки, скорее всего они — попытка нажиться за мой счет. — После паузы Камерон добавил:
— Или за счет кого-то еще. Поль теперь знает о магии достаточно, чтобы выигрывать в любые азартные игры. Не сомневаюсь, что, чем бы он ни занимался, он не забывает незаконными способами набивать карман, хоть я многократно предупреждал его, что это опасно.
— Он никогда не поверит, что его могут поймать за руку, — заметила саламандра.
— И в этом он, возможно, прав, — задумчиво пробормотал Камерон. — Кто может разоблачить его, кроме Повелителя или другого подмастерья, а среди них едва ли найдется тот, кто пожелает снизойти до жульничества в игре, когда есть гораздо более надежные способы составить состояние, приложив чуть больше усилий.
Камерон подумал о собственном богатстве: он обрел его благодаря растущей магической силе и знаниям, которые позволяли ему точно предвидеть, где и когда общество станет испытывать потребность в определенной продукции или услуге. Благодаря такому предвидению и способности с помощью саламандр обеспечить непревзойденное качество своих товаров небольшая сумма, которой он изначально располагал, удвоилась, потом удвоилась еще раз, и так далее. Через год Камерон стал обеспеченным человеком; через два — богатым; через пять занял недосягаемое для конкурентов положение. После этого нужно было только найти компетентных помощников, и стало возможным отойти от дел и сосредоточиться на магии. Так он и сделал.
Всего этого значительно легче было добиться здесь, на Западе, где состояния приобретались и терялись за один вечер, где положение в обществе определялось лишь количеством денег и никто не интересовался прошлым человека, если он вел себя как джентльмен и вращался в приличном обществе. В восточных штатах Камерон мог бы столкнуться с трудностями, не в последнюю очередь из-за того, что Повелителей стихий там было гораздо больше. Здесь же у него не было соперников, кроме Саймона Белтайра; Повелители других стихий не имели причин вмешиваться в его дела, поскольку всем хватало места. Местные Повелители Воды становились судовладельцами, поскольку могли обеспечить своим кораблям безопасность и непревзойденную скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
Саламандра мгновенно оказалась рядом с ним. Стакан с отваром трав, куда был добавлен опиум, скользнул ему в лапу прежде, чем он попросил. С огромным усилием он поднес стакан к губам и жадно выпил содержимое.
Он откинулся в кресле, а стакан из его упавшей лапы подхватила саламандра. Напиток был горьким, но он немного унял боль в пересохшем горле. К Камерону снова подплыл полный стакан — на этот раз с молоком. Молоко было едва ли не единственной жидкостью, кроме воды, которую он в своем полуволчьем виде мог выносить. Изнеможение понемногу проходило, и этот стакан он поднял уже с меньшим трудом и выпил медленнее, без такой жадности, почувствовав, что теплое молоко в сочетании с целебными травами уменьшило тошноту.
Пустой стакан саламандра тут же забрала. Камерон снова откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
— Ты сможешь поесть? — спросила саламандра. Камерон с трудом разлепил веки и посмотрел на нее. Саламандра больше не вращалась, она замерла на куске асбеста, который специально для нее Камерон положил на свой письменный стол.
— Скоро придется — но еще не сейчас. — Голос Камерона прозвучал более хрипло, чем всегда. — Пусть сначала подействует лекарство.
— Да. — Саламандра склонила голову набок и внимательно посмотрела на Камерона. — Пока еще оно не представляет для тебя опасности.
— Но скоро начнет, если не соблюдать осторожность, — закончил за нее Камерон. — В том-то и заключается дилемма, верно? Принимать опиум, чтобы облегчить боль, рискуя сделаться наркоманом и потерять ясность рассудка, или терпеть боль, которая не дает думать и порождает слабость? И то, и другое опасно, что бы ни выбрать.
— Да, тут есть трудность, — согласилась саламандра. Больше она ничего не сказала, и Камерон был ей благодарен. Настроение у него было не из лучших, и снова выслушивать критику от огненного создания не хотелось.
Камерон постарался поудобнее устроиться на подушках кресла и расслабить напряженные мышцы. Постепенно резь, сконцентрировавшаяся где-то между глаз, начала отступать, опиум уменьшил ломоту в суставах. Наконец боль ушла совсем. Он открыл глаза, внимательно оценивая свое физическое состояние.
Он чувствовал легкое головокружение, но не большее, чем от стакана вина. Саламандра очень точно оценивала его потребности и количество снадобий, необходимых для восстановления сил.
И еще она безошибочно определяла, когда лекарство подействует. Буквально через секунду перед Камероном стояла тарелка с чуть обжаренными кусками мяса и еще один стакан молока Саламандра явно была намерена присмотреть за тем, чтобы Камерон как следует поел.
Она позаботилась о том, чтобы фитили ламп не коптили; свет, проникавший сквозь янтарные абажуры, не резал чувствительные волчьи глаза. Камерон хорошо знал действие лекарств: такое знание обязательно Повелителю любой стихии — и для тех редких случаев, когда снадобья могут понадобиться ему самому, и чтобы заметить, если к наркотикам начнут прибегать подмастерья, восполняя этим недостаток природных способностей. Камерону было известно, что от опиума зрачки расширяются и что если он сейчас посмотрит на себя в зеркало, то увидит лишь тонкую коричневую полоску радужки вокруг огромных темных зрачков. Это делало его еще более чувствительным к свету, чем обычно.
Он проглотил оставшиеся на тарелке куски мяса, не жуя, и заглушил солено-сладкий привкус крови глотком молока. Пока он ел, саламандра молчала, но убрала тарелку и стакан сразу же, как они опустели.
Камерон зевнул и почувствовал, как челюсть его отвисла, а язык высунулся, как ни старался он этому помешать.
— Как я рад, что Поль при этом не присутствовал, — сказал он.
Саламандра беспокойно зашевелилась.
— Ты уверен, что можно доверять ему настолько, чтобы отпустить одного в город на целую неделю?
Камерон подумал, что эта его помощница с каждым днем разговаривает все разумнее, словно постоянное общение с Мастером делало саламандру похожей на человека.
«Что ж, это и к лучшему. Мне определенно необходим умный помощник, и какая разница, если это окажется создание Огня?»
Камерон попытался пожать плечами.
— Я в общем-то уверен, что доверять ему нельзя, хотя и думаю, что мои приказания он выполнит. Однако прикосновения к нему Саймона Белтайра я пока не чувствую, так что, каковы бы ни были его происки, скорее всего они — попытка нажиться за мой счет. — После паузы Камерон добавил:
— Или за счет кого-то еще. Поль теперь знает о магии достаточно, чтобы выигрывать в любые азартные игры. Не сомневаюсь, что, чем бы он ни занимался, он не забывает незаконными способами набивать карман, хоть я многократно предупреждал его, что это опасно.
— Он никогда не поверит, что его могут поймать за руку, — заметила саламандра.
— И в этом он, возможно, прав, — задумчиво пробормотал Камерон. — Кто может разоблачить его, кроме Повелителя или другого подмастерья, а среди них едва ли найдется тот, кто пожелает снизойти до жульничества в игре, когда есть гораздо более надежные способы составить состояние, приложив чуть больше усилий.
Камерон подумал о собственном богатстве: он обрел его благодаря растущей магической силе и знаниям, которые позволяли ему точно предвидеть, где и когда общество станет испытывать потребность в определенной продукции или услуге. Благодаря такому предвидению и способности с помощью саламандр обеспечить непревзойденное качество своих товаров небольшая сумма, которой он изначально располагал, удвоилась, потом удвоилась еще раз, и так далее. Через год Камерон стал обеспеченным человеком; через два — богатым; через пять занял недосягаемое для конкурентов положение. После этого нужно было только найти компетентных помощников, и стало возможным отойти от дел и сосредоточиться на магии. Так он и сделал.
Всего этого значительно легче было добиться здесь, на Западе, где состояния приобретались и терялись за один вечер, где положение в обществе определялось лишь количеством денег и никто не интересовался прошлым человека, если он вел себя как джентльмен и вращался в приличном обществе. В восточных штатах Камерон мог бы столкнуться с трудностями, не в последнюю очередь из-за того, что Повелителей стихий там было гораздо больше. Здесь же у него не было соперников, кроме Саймона Белтайра; Повелители других стихий не имели причин вмешиваться в его дела, поскольку всем хватало места. Местные Повелители Воды становились судовладельцами, поскольку могли обеспечить своим кораблям безопасность и непревзойденную скорость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105