А кстати, ведь помог. Никакой ненависти не было теперь, Дара видела, что у Гиены много седых волос, и лицо такое растерянное... непонимающее... произошло то, что выходило за всякие рамки ее представлений. Даре было жалко Гиену. Но еще сильнее был стыд — как можно ударить собственную учительницу? Ну неважно, что она еще ничему Дару не научила, все равно... Учителей надо уважать. На Квирине это принято. Даже представить невозможно, чтобы пришла учительница, ну пусть не их любимая Андра, пусть другая, даже такая, как Гиена, и все не встали, и вообще не вели себя прилично. Ну ладно, здесь и никто Гиену не уважает, но чтобы бить... Это надо уже совсем дойти.
Гиена наконец пришла в себя. И посмотрела на Дару. Сказала с непонятной интонацией.
— Сядь!
Потом вернулась за свой стол и села, подперев голову руками. Весь класс до сих пор хранил полное и потрясенное молчание. Такая тишина стояла, какой Гиена никогда в жизни не могла добиться. Дара послушно села за свой стол. Она даже не знала, что делать теперь. Она была готова на все, лишь бы искупить свою вину. Пусть бы Гиена ее треснула указкой. Подумаешь, это и не больно вовсе, на тренировках гораздо хуже бывает. Родителей вызовет... Им стыдно в таком признаваться, но пусть.
Гиерри подняла голову. Посмотрела на Дару тяжелым, долгим взглядом.
— Лейс. Выйди. Из класса. Насовсем. И больше никогда не появляйся.
В третьем классе почти все уроки вела Гиерри. И на следующий день Дара решила, что наилучшим выходом будет — просто не приходить в школу.
Она распрощалась с братьями и сестрами в вестибюле. Но вместо того, чтобы идти на лестницу, шмыгнула обратно в раздевалку. Накинула пальтишко и дождалась звонка, когда дежурные уйдут по классам, и никто ее не увидит. А потом выскользнула из школы.
Всего четыре урока сегодня, четыре часа побродить по близлежащему парку. Обдумать ситуацию.
Что же делать? Дара ожидала того, что Гиерри позвонит родителям, отправит ее к директору, словом — поднимет шум. И в принципе, Дара не особенно этого боялась. Ей ужасно не хотелось рассказывать родителям о том, что произошло. На счастье, вчера их не было дома до самого вечера, мама ходила на это дурацкое заседание своей Школы. И прошло все спокойно, они не заметили, что Дара как-то особенно взволнована, расстроена.
Стыдно было. До тошноты стыдно. Произошло что-то настолько дикое, дурное... Даре до сих пор никогда не приходилось вообще решать проблемы с помощью драки. На Квирине — да никогда в жизни. Зачем? Не только девочки, это уж совсем было бы дико, но даже и мальчишки там никогда не пускали в ход кулаки. На тренировках-то, конечно, был спарринг, ну и так мальчишки иногда просто боролись, баловались. А здесь было само собой разумеющимся, чуть что — в драку, да еще так неумело, по-дурацки... кулачками друг друга мутузят, девчонки — цАйрепаются, вцепляются в волосы.
Но ладно бы Дара просто подралась с кем-то. Хотя и эта мысль ей была противна. Но тут... даже сказать страшно... она ударила — учительницу . Да что бы та ни сделала! Это было даже... это вообще не поддавалось никаким рассуждениям, никакой логике. Даже не вина это была, не в вине дело... а в том, что такого просто быть не может.
Дара бы скорее умерла, чем по доброй воле рассказала родителям. Или вообще хоть кому-нибудь. Она бы предпочла просто забыть это навсегда. Ну не было этого! Так хочется забыть неприятный, противный эпизод, не мусолить его — например, пошла в кусты, в туалет сходить, а тебя посторонние заметили.
Но если Гиена расскажет всем, ну что ж... Дара не так уж этого боялась. Главное — чтобы не ей самой рассказывать.
Однако Гиена не стала рассказывать. Ни директору, ни родителям Дары. И понятно, если вдуматься, почему. Ведь тогда придется рассказывать и про Панкина. Дара же не промолчит. Все станет ясно... Гиену и уволить могут. Она редко распускала руки, но случалось такое. При Даре уже один раз было, но тогда она как-то спокойнее отнеслась, другая ситуация была. А ведь за такое учителя могут сразу уволить. Ну или если не сразу, то все равно будут какие-то санкции.
Дара, бродя по парку, вдруг поняла, что если она вернется в школу — ничего ей не будет. Скорее всего — просто ничего. Не станет Гиена никаких мер принимать. И что она может сделать? Рассказать кому-то нельзя. Снизить оценку по поведению — Даре это глубоко безразлично. Ну и все...
Только не хотелось Даре возвращаться в класс. После всего...
Просто страшно было подумать — снова сидеть на четвертом ряду, смотреть в выпученные глаза Гиены, слушать ее резкий голос и как она стучит указкой по столу... Дара вдруг поняла, что она действительно не хочет больше возвращаться в эту школу. Никогда.
И зачем ей школа? По уровню знаний она могла бы учиться там вместе с Анри. Школа ничего ей не дает. Да, на психотренинге им объясняли, что школа — это вроде жизненного опыта, они должны научиться общаться с разными людьми, изучить чужую культуру. Но... что-то Даре уже надоело изучать эту культуру.
И ведь Гиена сама ее выгнала... Сама сказала: больше никогда не появляйся.
— И ты, выходит, не ходишь в школу уже вторую неделю? — спросил Арнис. Дара угрюмо кивнула.
Она сидела на коленях Ильгет. Даже хорошо, в общем-то... Посидеть вот так только втроем. Как будто она — единственная дочь, и мама с папой любят только ее. Мечта. А про то, страшное, Дара уже рассказала, уже проехали — да и честно говоря, теперь уже и не страшно было рассказывать. Как-то смешно даже это показалось. И папа, ей почудилось, чуть улыбнулся, когда услышал, как она поступила.
Вот мама не улыбалась. Она просто прижала Дару к себе, погладила по голове. Но лицо у нее было напряженное, расстроенное. И это огорчало Дару. Ведь все же хорошо? Ну правда же — на самом деле все хорошо?
— Понимаешь, Дара, — сказал Арнис, — ты уже девчонка большая. Сама знаешь, мы здесь не отдыхаем. Знаешь, зачем мы здесь и почему.
Дети на самом деле мало что знали... но неважно. Арнис перевел дух.
— В общем, что случилось, то и случилось. Ты не виновата, конечно, сама понимаешь, тут любой бы не выдержал. Я и сам не знаю, смог бы или нет— добавил он, улыбнувшись, — хотя надо, конечно, стараться держать себя в руках. Но теперь тебе придется вернуться в школу. К той самой учительнице.
— Может быть, попросить прощения у нее? — предложила Ильгет. Арнис кивнул, внимательно посмотрел на Дару.
— Это правильно. Ты сама понимаешь, что она учитель, и ты не имела права ее... гм.. бить. Верно?
— Да, — девочка кивнула.
— Ну вот, завтра придешь в класс пораньше. Подойдешь к ней и извинишься. Хорошо?
Дара молчала некоторое время. Потом посмотрела на отца и сказала: «Хорошо».
Арнис кивнул.
— Ты пойми, что это не наша прихоть — чтобы вы в эту школу ходили. Это нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Гиена наконец пришла в себя. И посмотрела на Дару. Сказала с непонятной интонацией.
— Сядь!
Потом вернулась за свой стол и села, подперев голову руками. Весь класс до сих пор хранил полное и потрясенное молчание. Такая тишина стояла, какой Гиена никогда в жизни не могла добиться. Дара послушно села за свой стол. Она даже не знала, что делать теперь. Она была готова на все, лишь бы искупить свою вину. Пусть бы Гиена ее треснула указкой. Подумаешь, это и не больно вовсе, на тренировках гораздо хуже бывает. Родителей вызовет... Им стыдно в таком признаваться, но пусть.
Гиерри подняла голову. Посмотрела на Дару тяжелым, долгим взглядом.
— Лейс. Выйди. Из класса. Насовсем. И больше никогда не появляйся.
В третьем классе почти все уроки вела Гиерри. И на следующий день Дара решила, что наилучшим выходом будет — просто не приходить в школу.
Она распрощалась с братьями и сестрами в вестибюле. Но вместо того, чтобы идти на лестницу, шмыгнула обратно в раздевалку. Накинула пальтишко и дождалась звонка, когда дежурные уйдут по классам, и никто ее не увидит. А потом выскользнула из школы.
Всего четыре урока сегодня, четыре часа побродить по близлежащему парку. Обдумать ситуацию.
Что же делать? Дара ожидала того, что Гиерри позвонит родителям, отправит ее к директору, словом — поднимет шум. И в принципе, Дара не особенно этого боялась. Ей ужасно не хотелось рассказывать родителям о том, что произошло. На счастье, вчера их не было дома до самого вечера, мама ходила на это дурацкое заседание своей Школы. И прошло все спокойно, они не заметили, что Дара как-то особенно взволнована, расстроена.
Стыдно было. До тошноты стыдно. Произошло что-то настолько дикое, дурное... Даре до сих пор никогда не приходилось вообще решать проблемы с помощью драки. На Квирине — да никогда в жизни. Зачем? Не только девочки, это уж совсем было бы дико, но даже и мальчишки там никогда не пускали в ход кулаки. На тренировках-то, конечно, был спарринг, ну и так мальчишки иногда просто боролись, баловались. А здесь было само собой разумеющимся, чуть что — в драку, да еще так неумело, по-дурацки... кулачками друг друга мутузят, девчонки — цАйрепаются, вцепляются в волосы.
Но ладно бы Дара просто подралась с кем-то. Хотя и эта мысль ей была противна. Но тут... даже сказать страшно... она ударила — учительницу . Да что бы та ни сделала! Это было даже... это вообще не поддавалось никаким рассуждениям, никакой логике. Даже не вина это была, не в вине дело... а в том, что такого просто быть не может.
Дара бы скорее умерла, чем по доброй воле рассказала родителям. Или вообще хоть кому-нибудь. Она бы предпочла просто забыть это навсегда. Ну не было этого! Так хочется забыть неприятный, противный эпизод, не мусолить его — например, пошла в кусты, в туалет сходить, а тебя посторонние заметили.
Но если Гиена расскажет всем, ну что ж... Дара не так уж этого боялась. Главное — чтобы не ей самой рассказывать.
Однако Гиена не стала рассказывать. Ни директору, ни родителям Дары. И понятно, если вдуматься, почему. Ведь тогда придется рассказывать и про Панкина. Дара же не промолчит. Все станет ясно... Гиену и уволить могут. Она редко распускала руки, но случалось такое. При Даре уже один раз было, но тогда она как-то спокойнее отнеслась, другая ситуация была. А ведь за такое учителя могут сразу уволить. Ну или если не сразу, то все равно будут какие-то санкции.
Дара, бродя по парку, вдруг поняла, что если она вернется в школу — ничего ей не будет. Скорее всего — просто ничего. Не станет Гиена никаких мер принимать. И что она может сделать? Рассказать кому-то нельзя. Снизить оценку по поведению — Даре это глубоко безразлично. Ну и все...
Только не хотелось Даре возвращаться в класс. После всего...
Просто страшно было подумать — снова сидеть на четвертом ряду, смотреть в выпученные глаза Гиены, слушать ее резкий голос и как она стучит указкой по столу... Дара вдруг поняла, что она действительно не хочет больше возвращаться в эту школу. Никогда.
И зачем ей школа? По уровню знаний она могла бы учиться там вместе с Анри. Школа ничего ей не дает. Да, на психотренинге им объясняли, что школа — это вроде жизненного опыта, они должны научиться общаться с разными людьми, изучить чужую культуру. Но... что-то Даре уже надоело изучать эту культуру.
И ведь Гиена сама ее выгнала... Сама сказала: больше никогда не появляйся.
— И ты, выходит, не ходишь в школу уже вторую неделю? — спросил Арнис. Дара угрюмо кивнула.
Она сидела на коленях Ильгет. Даже хорошо, в общем-то... Посидеть вот так только втроем. Как будто она — единственная дочь, и мама с папой любят только ее. Мечта. А про то, страшное, Дара уже рассказала, уже проехали — да и честно говоря, теперь уже и не страшно было рассказывать. Как-то смешно даже это показалось. И папа, ей почудилось, чуть улыбнулся, когда услышал, как она поступила.
Вот мама не улыбалась. Она просто прижала Дару к себе, погладила по голове. Но лицо у нее было напряженное, расстроенное. И это огорчало Дару. Ведь все же хорошо? Ну правда же — на самом деле все хорошо?
— Понимаешь, Дара, — сказал Арнис, — ты уже девчонка большая. Сама знаешь, мы здесь не отдыхаем. Знаешь, зачем мы здесь и почему.
Дети на самом деле мало что знали... но неважно. Арнис перевел дух.
— В общем, что случилось, то и случилось. Ты не виновата, конечно, сама понимаешь, тут любой бы не выдержал. Я и сам не знаю, смог бы или нет— добавил он, улыбнувшись, — хотя надо, конечно, стараться держать себя в руках. Но теперь тебе придется вернуться в школу. К той самой учительнице.
— Может быть, попросить прощения у нее? — предложила Ильгет. Арнис кивнул, внимательно посмотрел на Дару.
— Это правильно. Ты сама понимаешь, что она учитель, и ты не имела права ее... гм.. бить. Верно?
— Да, — девочка кивнула.
— Ну вот, завтра придешь в класс пораньше. Подойдешь к ней и извинишься. Хорошо?
Дара молчала некоторое время. Потом посмотрела на отца и сказала: «Хорошо».
Арнис кивнул.
— Ты пойми, что это не наша прихоть — чтобы вы в эту школу ходили. Это нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171