— А я сока с тобой за компанию.
Они чокнулись.
— За Арли, — Арнис выпил ром залпом. Ильгет посмотрела на него с некоторым удивлением. Арнис налил еще бокал.
— Не бойся, я еще не алкоголик... сегодня только. А то опомниться никак не могу. Не могу поверить, что я здесь, на Квирине, с тобой.

Арнис очень быстро пришел в норму, стал прежним. Почти. Что-то все равно изменилось безвозвратно. Ничего не поделаешь, мы постоянно становимся иными, и нельзя, как в реку войти, дважды повторить одно и то же свое психическое состояние.
Но в первый вечер, ночь, день, последовавший за этим, Ильгет еще явственно ощущала отчуждение — к ней вернулся словно совсем другой человек. Мутный, будто не узнающий своего дома, взгляд, отрешенность, вроде бы и попытки по-прежнему улыбаться ей, называть ласковыми словечками — но какие-то... словно ненатуральные. Словно он над собой усилие делал, чтобы стать прежним. Все, что ощущала Ильгет — острую жалость к вернувшемуся.
И думала, что наверное, Пите тоже было нелегко с ней... когда она вот так возвращалась. Хотя, вроде бы, она старалась быть нормальной? Да и не было той тонкости в их отношениях, чуткости и глубины, чтобы Пита вообще мог что-то заметить.
И потом, Пита и не смог бы понять, чем вызвано такое вот ее состояние. А Ильгет понимала... очень хорошо она понимала это. Арнис пробыл на Визаре почти полгода. И наверное, ни дня не было (вопреки бодрым письмам), чтобы он не смотрел смерти в лицо. И то, что сейчас он вот такой — ошеломленный, словно не понимающий, где находится — это более, чем естественно. Да и гибель Арли, еще и ради него гибель — наверное, рвет душу.
Ильгет как-то спокойнее, она успела привязаться к Арли, но после того, как первый взрыв горя прошел, все же легче. Но она не видела гибели девушки своими глазами.
— Пойдем, — она обняла мужа за плечи. Арнис с благодарностью посмотрел на нее, пошел покорно.
Ничего, мой родной. Я сделаю так, что ты забудешь весь этот кошмар. Ты поживешь теперь на Квирине, в тихом и светлом счастье, и родится малышка, тебе будет хорошо... ты опять станешь прежним.
Ильгет прижалась к Арнису. Стала осторожно гладить его плечи. Он обнял ее в ответ, но лежал неподвижно. Ильгет подумала, что может быть... как-нибудь сделать так, чтобы... ведь мужчины к этому относятся иначе, им это нужнее. Ей вспомнился Пита. Неужели она для Арниса не сделает все, что делала для Питы по требованию? Ласки ее стали смелее. Но Арнис вдруг взял ее руку, остановил, поднес к губам и поцеловал.
— Не надо, Иль, — сказал он, — я сейчас... видишь, вареный совсем.
Ильгет прильнула щекой к его плечу. Арнис погладил ее по голове.
— Хорошо с тобой, — прошептал он, — просто вот так лежать бы и лежать.
Ильгет ощутила, как комок подкатывает к горлу. И ей было очень хорошо.

Но Арнис очень быстро изменился. Уже дня через два он совершенно вошел в ритм нормальной квиринской жизни. Теперь уже не он вызывал жалость Ильгет, нет, он был прежним — сильным и веселым — она постоянно чувствовала его заботу. Арнис опять начал «сходить с ума». Малышка, получившая теперь имя — Арли — похоже, постоянно занимала его мысли.
У Магды и Нелии к этому времени тоже вернулись мужья. Несколько раз они встречались семьями. Ходили вместе и на занятия. Арнис сам позвонил Эоли — педагогу — и побеседовал с ней на предмет повышения своих отцовских навыков.
Вещи из кабинета Арниса перетащили в комнату Ильгет, столы они поставили рядом. Вместе заниматься даже приятнее... В просторной квадратной солнечной комнате устроили детскую. Пол — из цветных ромбов, стены остались просто белыми, потому что — по рекомендациям Эоли — они должны были постоянно использоваться в качестве учебных пособий. На одну из стен повесили крест и картину с изображением Богородицы с младенцем. Возле двери, в простенке — картину, выбранную Ильгет для малышки уже давно, правда, не оригинал («Королева Весна» Латтера). И третья, самая длинная стена (четвертая представляла собой сплошное окно), у которой стояла кроватка, должна была служить учебным пособием. Пока на нее поместили числовой ряд и несколько букв-гласных, голографические изображения животных, предметов, машин с подписями. Ильгет немного смешило то, что для еще не рожденного ребенка покупают азбуку... но в конце концов, у каждого народа свои обычаи.
На Ярне дети учились читать в школе, лет с шести. Ильгет, правда, выучилась раньше, почти самостоятельно, и это считалось чем-то феноменальным.
Из мебели в комнате появилась кроватка, шкаф, пеленальный столик с ванной (пришлось установить дополнительный кран, провести воду), на полу — целый маленький спортивный комплекс, валики, подушки, мячики, барьеры и лесенки.
Кроме этого, предстояло еще купить целый набор разных игрушек и предметов, остро необходимых для развития ребенка... Причем с первых же дней жизни.
Как-то незаметно промелькнули март и половина апреля. Отпраздновали Пасху, раннюю в этом году. Дня через два после Пасхи Ильгет проснулась ночью от резкой тянущей боли в животе. Стиснув зубы, она перетерпела схватку... уже началось?
Да нет, схватки могут идти сутками. Если это начало, то роды могут быть и через неделю. Ой, снова потянуло... Первый раз схватки шли вообще постоянно, каждый день, начиная месяцев с шести. Хотя Ильгет все время почти лежала.
Арниса не стоит будить.
Боль возвращалась часто... Ильгет просто сжималась и терпела, не стонала. Пусть Арнис поспит. Но через некоторое время он проснулся, увидел, что Ильгет, свернувшись на боку, тяжело дышит сквозь стиснутые зубы, сразу же вскочил.
— Иль? Уже началось? Поедем в больницу?
— Да нет, Арнис, ложись... — с досадой сказала Ильгет. Схватка отпустила, — ерунда это. Рано еще. До утра в любом случае ничего не будет.
Но до утра не заснули ни она, ни Арнис. Схватки не прекращались, отошла пробка... временами они становились реже, но ни разу не прекращались совсем. Ильгет и пыталась заснуть в промежутках, но новая боль будила ее. Арнис же совершенно потерял сон. Он сидел на кровати возле Ильгет, сжимал ее руку, гладил, поминутно спрашивал, не хочет ли она пить, не принести ли чего-нибудь... Ильгет смеялась и заверяла его, что она ведь не ранена, это совершенно нормальный физиологический процесс, она и сама может ходить. Вроде бы Арнис должен это знать! Да, он это знал... но продолжал вести себя с ней так, будто у нее снова заболели старые раны. Наконец рассвело. Арнис выпустил Ноки в сад, покормил ее. Вернулся к Ильгет.
— Все, Иль, как хочешь, но сейчас поедем.
— Ну давай хоть Мирану сначала позвоним!
Они позвонили, и Миран подтвердил мнение Арниса — надо ехать.
С губ Ильгет рвалась счастливая улыбка. Малышка уже так близко! А вот Арнис выглядел бледным и слегка испуганным, но вел себя, тем не менее, вполне достойно — к острым ситуациям ему не привыкать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171