Вы хотите сказать, что ножи были сделаны в Китае?
Уайл бросил на Энди отеческий взгляд:
— Да, это были ножи.
— Вам незачем смягчать краски перед агентом Хеннинг, — вмешалась Виктория. — Она молодо выглядит, но повидала в жизни многое.
Энди не была уверена, стоит ли благодарить Викторию за выступление в ее защиту или, возможно, лучше сплюнуть на пол, чтобы показать, какой она крутой парень.
Виктория спросила:
— Вы можете сказать, приносил ли убийца ножи с собой или просто хватал то, что оказывалось под рукой?
— Он не приносил ножей. Брал на кухне.
— Интересно. — Сантос сделала еще одну пометку, словно сказанное имело какое-то особое значение. — Продолжайте.
— Если говорить о местах преступления, здесь тоже существуют элементы сходства. Это странно, потому что с мужчинами все на первый взгляд выглядит так, словно там буянил сумасшедший, нанося жертве удары ножом, когда та давно была мертва. Правда, при этом нет ни единого отпечатка пальцев.
Виктория сделала пометку — Энди прочитала «инсценировка» — и подчеркнула двойной чертой.
— Дальше.
— Самый веский аргумент за сходство преступлений — это то, что при всех трех удавлениях использовалась одна и та же веревка. Желтая синтетическая, в три пряди. Три четверти дюйма. Как веревка для водных лыж.
— Веревка упоминалась в газетах?
— Нет. К счастью, мы сохранили это в секрете. Это главная причина, по которой мы считаем всех троих делом рук одного убийцы. Слишком близко для случайного совпадения. И подражатель не знал бы, какую веревку использовать.
Виктория быстро просмотрела заметки, потом перевернула страницу блокнота.
— Как насчет несходства? — спросила она. — Я говорю не об очевидных вещах вроде пола и возраста жертв. Какие-нибудь тонкости?
— Мое внимание привлек один момент в отчете о вскрытии, — сказал Уайл.
— Какой?
— Горла раздавлены под различными углами. Хотя он использовал одну и ту же веревку, натяжение ее было разным.
— И почему это вас удивляет?
— В подобных — с признаками чрезмерной жестокости — случаях я бы ожидал, что парень потеряет хладнокровие и будет затягивать веревку как можно крепче и пока сможет. Поэтому будет отмечен постоянный уровень натяжения за постоянный период времени. А это не так.
— Это можно объяснить фактором времени и обстоятельствами. Он мог выслеживать женщину десять дней, а мужчину — десять минут. Мог быть пьян или под кайфом. Все это воздействует на силу убийцы.
— А возможно, он просто прикладывал столько силы, сколько необходимо, чтобы удавить данную конкретную жертву, — заметила Энди.
— Но это не согласуется с образом преступника, который убивает с чрезмерной жестокостью, — ответил Уайл. — Такой не останавливается, когда работа закончена. Он остановится, лишь когда утихнет ярость.
— Или когда жертва перестанет страдать, — сказала Энди. Виктория бросила на нее одобрительный взгляд.
— Что вы имеете в виду, Энди?
Энди затрясло. Впервые старший специальный агент предлагал ей высказаться.
— Начать с того факта, что удавление — способ убийства, свидетельствующий о сильной личной ярости. Человек убивает так, чтобы причинить страдание. Это кажется правильным и в данном случае, потому что парень является на место преступления с собственной веревкой. Если приходить со своим оружием, почему не принести пистолет? Причина только одна: он хочет, чтобы жертва страдала.
— Значит, вы считаете, что его характерная черта — любовь к пыткам. Он хочет причинить боль, — сказала Виктория.
— Да.
— Тогда зачем эти удары ножом? — спросил Кесслер. — Если его интересуют пытки, для чего уродовать мертвое тело?
— Возможно, чтобы запутать нас, — сказала Виктория. Она перелистнула страничку блокнота, возвращаясь к пометке «инсценировка». — Мне, разумеется, надо изучить это, прежде чем размышлять над портретом, но, судя по тому, что я уже услышала, мы имеем дело со смешанной манерой.
— Признаки и организованного, и неорганизованного убийцы, — сказал Уайл.
Кое-кто из присутствующих был явно озадачен.
— Лейтенант Уайл только что употребил очень важные термины: организованный и неорганизованный. Или спонтанный, — сказала Виктория. — Для криминальных профилеров это основной метод разделения двух очень разных типов личностей, совершающих многократные убийства. Организованные убийцы планируют все наперед, внимательно выбирают и контролируют свои жертвы. Обычно они умны и обладают хорошими навыками общения. Вспомните красноречивых мошенников, которые заманивают жертв в машины или квартиры. Неорганизованный убийца — полная противоположность первому типу. Он часто находится во власти бреда, и место преступления отражает его смятение и отсутствие подготовки. Вспомните социально неадекватных людей, которые говорят с собственной тенью и пьют кровь из кофейных чашек.
— Почему вы считаете, что здесь смешанный тип? — спросил Кесслер.
— По многим причинам. Убийца приносит орудие убийства с собой — это организованность. Но он оставляет веревку на месте, а также использует ножи с кухни — это неорганизованность. Отсутствие на телах признаков оборонительных ранений говорит о том, что жертвы все время находились под контролем убийцы. Это организованность. А после смерти тела оказались изуродованы. Это неорганизованность. Убийца не пытается спрятать и ликвидировать тело. Снова неорганизованность. Однако нет и признаков насильственного вторжения. Это доказывает, что он скорее всего применил хитрость или мошенничество, чтобы попасть в дом. Ни один свидетель не видел и не слышал ничего подозрительного. И он не оставляет отпечатков пальцев на месте преступления. Все организовано.
— А то, что он сделал с женщиной? — спросил Кесслер. — Забрал ее с места убийства и повесил на дерево. О чем это говорит?
— В данной ситуации это еще более склоняет меня к мысли, что на самом деле мы имеем дело не с неорганизованным убийцей и даже не с психологическим гибридом.
— Почему так?
Виктория вновь посмотрела на свои заметки.
— Вполне возможно, что неорганизованные аспекты этих преступлений полностью инсценированы. Я вижу здесь весьма организованного убийцу, который пытается сбить нас со следа, сознательно демонстрируя какие-то неорганизованные черты. Я вижу опытного преступника, чьи фантазии об убийстве настолько хорошо развиты, что он не только планирует преступление до последней детали, но еще и специально обставляет место убийства. А то, что он выставил последнюю жертву, повесив ее на дереве в общественном парке, говорит о крепнущей наглости и самоуверенности. Он дразнит полицию, возможно, наслаждается вниманием прессы. Он считает себя слишком искусным, слишком умным, чтобы попасться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Уайл бросил на Энди отеческий взгляд:
— Да, это были ножи.
— Вам незачем смягчать краски перед агентом Хеннинг, — вмешалась Виктория. — Она молодо выглядит, но повидала в жизни многое.
Энди не была уверена, стоит ли благодарить Викторию за выступление в ее защиту или, возможно, лучше сплюнуть на пол, чтобы показать, какой она крутой парень.
Виктория спросила:
— Вы можете сказать, приносил ли убийца ножи с собой или просто хватал то, что оказывалось под рукой?
— Он не приносил ножей. Брал на кухне.
— Интересно. — Сантос сделала еще одну пометку, словно сказанное имело какое-то особое значение. — Продолжайте.
— Если говорить о местах преступления, здесь тоже существуют элементы сходства. Это странно, потому что с мужчинами все на первый взгляд выглядит так, словно там буянил сумасшедший, нанося жертве удары ножом, когда та давно была мертва. Правда, при этом нет ни единого отпечатка пальцев.
Виктория сделала пометку — Энди прочитала «инсценировка» — и подчеркнула двойной чертой.
— Дальше.
— Самый веский аргумент за сходство преступлений — это то, что при всех трех удавлениях использовалась одна и та же веревка. Желтая синтетическая, в три пряди. Три четверти дюйма. Как веревка для водных лыж.
— Веревка упоминалась в газетах?
— Нет. К счастью, мы сохранили это в секрете. Это главная причина, по которой мы считаем всех троих делом рук одного убийцы. Слишком близко для случайного совпадения. И подражатель не знал бы, какую веревку использовать.
Виктория быстро просмотрела заметки, потом перевернула страницу блокнота.
— Как насчет несходства? — спросила она. — Я говорю не об очевидных вещах вроде пола и возраста жертв. Какие-нибудь тонкости?
— Мое внимание привлек один момент в отчете о вскрытии, — сказал Уайл.
— Какой?
— Горла раздавлены под различными углами. Хотя он использовал одну и ту же веревку, натяжение ее было разным.
— И почему это вас удивляет?
— В подобных — с признаками чрезмерной жестокости — случаях я бы ожидал, что парень потеряет хладнокровие и будет затягивать веревку как можно крепче и пока сможет. Поэтому будет отмечен постоянный уровень натяжения за постоянный период времени. А это не так.
— Это можно объяснить фактором времени и обстоятельствами. Он мог выслеживать женщину десять дней, а мужчину — десять минут. Мог быть пьян или под кайфом. Все это воздействует на силу убийцы.
— А возможно, он просто прикладывал столько силы, сколько необходимо, чтобы удавить данную конкретную жертву, — заметила Энди.
— Но это не согласуется с образом преступника, который убивает с чрезмерной жестокостью, — ответил Уайл. — Такой не останавливается, когда работа закончена. Он остановится, лишь когда утихнет ярость.
— Или когда жертва перестанет страдать, — сказала Энди. Виктория бросила на нее одобрительный взгляд.
— Что вы имеете в виду, Энди?
Энди затрясло. Впервые старший специальный агент предлагал ей высказаться.
— Начать с того факта, что удавление — способ убийства, свидетельствующий о сильной личной ярости. Человек убивает так, чтобы причинить страдание. Это кажется правильным и в данном случае, потому что парень является на место преступления с собственной веревкой. Если приходить со своим оружием, почему не принести пистолет? Причина только одна: он хочет, чтобы жертва страдала.
— Значит, вы считаете, что его характерная черта — любовь к пыткам. Он хочет причинить боль, — сказала Виктория.
— Да.
— Тогда зачем эти удары ножом? — спросил Кесслер. — Если его интересуют пытки, для чего уродовать мертвое тело?
— Возможно, чтобы запутать нас, — сказала Виктория. Она перелистнула страничку блокнота, возвращаясь к пометке «инсценировка». — Мне, разумеется, надо изучить это, прежде чем размышлять над портретом, но, судя по тому, что я уже услышала, мы имеем дело со смешанной манерой.
— Признаки и организованного, и неорганизованного убийцы, — сказал Уайл.
Кое-кто из присутствующих был явно озадачен.
— Лейтенант Уайл только что употребил очень важные термины: организованный и неорганизованный. Или спонтанный, — сказала Виктория. — Для криминальных профилеров это основной метод разделения двух очень разных типов личностей, совершающих многократные убийства. Организованные убийцы планируют все наперед, внимательно выбирают и контролируют свои жертвы. Обычно они умны и обладают хорошими навыками общения. Вспомните красноречивых мошенников, которые заманивают жертв в машины или квартиры. Неорганизованный убийца — полная противоположность первому типу. Он часто находится во власти бреда, и место преступления отражает его смятение и отсутствие подготовки. Вспомните социально неадекватных людей, которые говорят с собственной тенью и пьют кровь из кофейных чашек.
— Почему вы считаете, что здесь смешанный тип? — спросил Кесслер.
— По многим причинам. Убийца приносит орудие убийства с собой — это организованность. Но он оставляет веревку на месте, а также использует ножи с кухни — это неорганизованность. Отсутствие на телах признаков оборонительных ранений говорит о том, что жертвы все время находились под контролем убийцы. Это организованность. А после смерти тела оказались изуродованы. Это неорганизованность. Убийца не пытается спрятать и ликвидировать тело. Снова неорганизованность. Однако нет и признаков насильственного вторжения. Это доказывает, что он скорее всего применил хитрость или мошенничество, чтобы попасть в дом. Ни один свидетель не видел и не слышал ничего подозрительного. И он не оставляет отпечатков пальцев на месте преступления. Все организовано.
— А то, что он сделал с женщиной? — спросил Кесслер. — Забрал ее с места убийства и повесил на дерево. О чем это говорит?
— В данной ситуации это еще более склоняет меня к мысли, что на самом деле мы имеем дело не с неорганизованным убийцей и даже не с психологическим гибридом.
— Почему так?
Виктория вновь посмотрела на свои заметки.
— Вполне возможно, что неорганизованные аспекты этих преступлений полностью инсценированы. Я вижу здесь весьма организованного убийцу, который пытается сбить нас со следа, сознательно демонстрируя какие-то неорганизованные черты. Я вижу опытного преступника, чьи фантазии об убийстве настолько хорошо развиты, что он не только планирует преступление до последней детали, но еще и специально обставляет место убийства. А то, что он выставил последнюю жертву, повесив ее на дереве в общественном парке, говорит о крепнущей наглости и самоуверенности. Он дразнит полицию, возможно, наслаждается вниманием прессы. Он считает себя слишком искусным, слишком умным, чтобы попасться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97