— Ты знаешь, что, когда в круге начнется серьезная работа, вам придется жить порознь и хранить целомудрие.
— Не понимаю, — пробормотала Кассандра. — Корин и Ариэлла…
— …вместе работают в матриксном круге больше полутора лет, — закончила Рената. — Они знают границы дозволенного и никогда не перейдут их. Придет день, когда ты тоже это узнаешь, но пока что тебе будет слишком трудно придерживаться ограничений и постоянно напоминать себе о них. Тебе пора учиться, ни на что не отвлекаясь, а Эллерт будет… — она лукаво улыбнулась, — будет именно таким отвлекающим фактором. Ах, эти мужчины! Мы не можем жить ни с ними, ни без них.
Кассандра рассмеялась, но в следующее мгновение ее лицо снова омрачилось.
— Я знаю, что ты говоришь правду, однако не могу вынести мысли о том, что Эллерт должен покинуть меня. Ты никогда не любила, Рената?
— Нет, чиа; во всяком случае, в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово.
Рената привлекла Кассандру к себе, остро ощущая своим эмпатическим лараном страдание другой женщины. Кассандра беспомощно расплакалась у нее на груди:
— Что мне делать, Рената? Что я могу сделать?
Лерони покачала головой, отсутствующе глядя в пространство. «Узнаю ли я когда-нибудь, что означает любовь? Захочется ли мне узнать, или подобное чувство — лишь ловушка, в которую женщины попадают добровольно, отказываясь от права распоряжаться своей жизнью? Не так ли все женщины Доменов стали не более чем роженицами и игрушками для чужой похоти?» Но страдания Кассандры были для нее более чем реальными. Глубина чужих эмоций смущала и беспокоила Ренату.
— Если ты так горюешь, милая, то ты можешь сделать так, что разлука с тобой окажется невыносимой. Он будет слишком бояться за тебя, чувствовать себя виноватым при мысли о том, что он оставляет тебя в таком отчаянии.
Кассандра с трудом удержалась от рыданий.
— Ты права. Я не должна прибавлять к его страданиям свои. Я не первая и не последняя жена Хастуров, которой суждено увидеть, как муж уезжает от нее, не зная, когда он вернется и вернется ли вообще. Но его честь и успех его миссии находятся в моих руках, и к этому следует относиться серьезно. — Она упрямо выставила свой маленький подбородок. — Я найду в себе силы проститься с ним. Скрепя сердце. Но, по крайней мере, я буду знать, что Эллерт отправляется в путь без страха за меня.
На следующий день из Хали на север выехал маленький отряд. Донел, как гонец лорда Алдарана, скакал впереди; Эллерта сопровождали знаменосец, положенный ему как наследнику Элхалина, и стражник с белым флагом. Он не взял себе даже телохранителя. Рената тоже отказалась от свиты, заявив, что в военное время такие излишества непозволительны. С ней отправилась лишь пожилая горничная Люсетта — незамужняя женщина в Доменах не могла путешествовать без старшей спутницы.
Эллерт ехал молча, отдельно от остальных, терзаемый воспоминаниями о Кассандре в момент их прощания. Он думал о ее прекрасных глазах, наполненных слезами, и о мужественных попытках удержаться от рыданий. По крайней мере, жена не беременна; в этом боги сжалились над ними.
Если боги в самом деле существуют и если им есть дело до человечества…
Хастур мог слышать, как Рената, скачущая впереди, оживленно беседует с Донелом. Они оба казались очень молодыми и веселыми. Эллерт знал, что он старше Довела лишь на три-четыре года, но чувствовал себя глубоким стариком. «Видеть то, что будет, то, что может случиться, и то, чего не случится никогда… Я как будто проживаю целую жизнь с каждым прошедшим днем». Он завидовал юноше.
Они ехали по земле, изуродованной шрамами войны: мимо почерневших полей со следами огня, домов с сорванными крышами, покинутых ферм. По дороге попадалось так мало путешественников, что на второй день Рената перестала закрывать голову капюшоном своего плаща, как того требовали приличия.
Однажды над ними пролетел аэрокар; он сделал круг и снизился, чтобы изучить путников, затем заложил крутой вираж и умчался на юг. Стражник, везущий флаг, подъехал к Эллерту.
— Несмотря на наш флаг, ваи дом , лучше бы вы согласились взять сильный эскорт, — с беспокойством сказал он. — Эти ублюдки из Риденоу могут не проявить уважения даже к белому флагу, а увидев ваше знамя, не погнушаются захватить наследника Элхалина и держать его ради выкупа. Такое уже случалось.
— Если они не проявят уважения к белому флагу, то нам незачем воевать с ними, — сухо отозвался Эллерт. — В таком случае они не проявят уважения ни к нашей победе, ни к условиям капитуляции. Думаю, мы можем доверять нашим врагам в соблюдении правил войны.
— Мне с трудом верится в правила войны, дом Эллерт, с тех пор, как я впервые увидел деревню, обращенную в пепел клингфайром. Не уцелел никто. Погибли не только солдаты, но и старики, и женщины, и маленькие дети. Я предпочел бы верить в правила войны, имея за спиной внушительную силу.
— Мой ларан не предсказывал возможность нападения, — заметил Эллерт.
— В таком случае вам повезло, ваи дом , — мрачно ответил стражник. — Я не могу найти утешения в предвидении или в другом волшебном искусстве.
На третий день путешествия они пересекли дорогу, ведущую к реке Кадарин, отделявшей Нижние Домены от владений горных лордов — Алдаранов, Ардаисов и менее родовитых дворян Хеллеров. Прежде чем они начали спускаться, Рената оглянулась на земли, откуда они пришли. С возвышенности можно было видеть большую часть территории Нижних Доменов. Окинув взглядом отдаленные холмы и Башни, лерони испуганно вскрикнула: к югу от Килгард-Хиллс бушевал лесной пожар.
— Смотрите, где горит! Он обязательно перекинется на земли Элтонов!
Эллерт и Донел, оба телепаты, уловили ее мысль: «Значит, и мой дом тоже может сгореть, погибнув в войне, к которой мы не имеем никакого отношения?»
— Теперь мне хотелось бы обладать твоим даром предвидения, Эллерт, — дрожащим голосом сказала она.
Панорама Нижних Доменов развернулась перед глазами Эллерта, он прикрыл веки в тщетной попытке отгородиться от калейдоскопических вариантов будущего, рисуемых его лараном . Если могущественный клан Элтонов вступит в эту войну, подвергнувшись вероломному нападению, ни одно поместье, ни один замок в Доменах не останется в безопасности. Для Элтонов не будет иметь значения, были ли их дома сожжены умышленно или же погибли в вышедшем из-под контроля пламени, направляемом для атаки в другое место.
— Как они осмелились использовать лесной пожар в качестве оружия? — гневно спросила Рената. — Они же знали, что пожаром нельзя управлять, что огонь отдан на милость ветров, над которыми они не властны!
— Нельзя, — согласился Эллерт, стараясь утешить ее. — Но некоторые лерони — и ты знаешь об этом — могут использовать свою силу, чтобы нагнать облака и остановить пожар с помощью дождя или даже снега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Не понимаю, — пробормотала Кассандра. — Корин и Ариэлла…
— …вместе работают в матриксном круге больше полутора лет, — закончила Рената. — Они знают границы дозволенного и никогда не перейдут их. Придет день, когда ты тоже это узнаешь, но пока что тебе будет слишком трудно придерживаться ограничений и постоянно напоминать себе о них. Тебе пора учиться, ни на что не отвлекаясь, а Эллерт будет… — она лукаво улыбнулась, — будет именно таким отвлекающим фактором. Ах, эти мужчины! Мы не можем жить ни с ними, ни без них.
Кассандра рассмеялась, но в следующее мгновение ее лицо снова омрачилось.
— Я знаю, что ты говоришь правду, однако не могу вынести мысли о том, что Эллерт должен покинуть меня. Ты никогда не любила, Рената?
— Нет, чиа; во всяком случае, в том смысле, какой ты вкладываешь в это слово.
Рената привлекла Кассандру к себе, остро ощущая своим эмпатическим лараном страдание другой женщины. Кассандра беспомощно расплакалась у нее на груди:
— Что мне делать, Рената? Что я могу сделать?
Лерони покачала головой, отсутствующе глядя в пространство. «Узнаю ли я когда-нибудь, что означает любовь? Захочется ли мне узнать, или подобное чувство — лишь ловушка, в которую женщины попадают добровольно, отказываясь от права распоряжаться своей жизнью? Не так ли все женщины Доменов стали не более чем роженицами и игрушками для чужой похоти?» Но страдания Кассандры были для нее более чем реальными. Глубина чужих эмоций смущала и беспокоила Ренату.
— Если ты так горюешь, милая, то ты можешь сделать так, что разлука с тобой окажется невыносимой. Он будет слишком бояться за тебя, чувствовать себя виноватым при мысли о том, что он оставляет тебя в таком отчаянии.
Кассандра с трудом удержалась от рыданий.
— Ты права. Я не должна прибавлять к его страданиям свои. Я не первая и не последняя жена Хастуров, которой суждено увидеть, как муж уезжает от нее, не зная, когда он вернется и вернется ли вообще. Но его честь и успех его миссии находятся в моих руках, и к этому следует относиться серьезно. — Она упрямо выставила свой маленький подбородок. — Я найду в себе силы проститься с ним. Скрепя сердце. Но, по крайней мере, я буду знать, что Эллерт отправляется в путь без страха за меня.
На следующий день из Хали на север выехал маленький отряд. Донел, как гонец лорда Алдарана, скакал впереди; Эллерта сопровождали знаменосец, положенный ему как наследнику Элхалина, и стражник с белым флагом. Он не взял себе даже телохранителя. Рената тоже отказалась от свиты, заявив, что в военное время такие излишества непозволительны. С ней отправилась лишь пожилая горничная Люсетта — незамужняя женщина в Доменах не могла путешествовать без старшей спутницы.
Эллерт ехал молча, отдельно от остальных, терзаемый воспоминаниями о Кассандре в момент их прощания. Он думал о ее прекрасных глазах, наполненных слезами, и о мужественных попытках удержаться от рыданий. По крайней мере, жена не беременна; в этом боги сжалились над ними.
Если боги в самом деле существуют и если им есть дело до человечества…
Хастур мог слышать, как Рената, скачущая впереди, оживленно беседует с Донелом. Они оба казались очень молодыми и веселыми. Эллерт знал, что он старше Довела лишь на три-четыре года, но чувствовал себя глубоким стариком. «Видеть то, что будет, то, что может случиться, и то, чего не случится никогда… Я как будто проживаю целую жизнь с каждым прошедшим днем». Он завидовал юноше.
Они ехали по земле, изуродованной шрамами войны: мимо почерневших полей со следами огня, домов с сорванными крышами, покинутых ферм. По дороге попадалось так мало путешественников, что на второй день Рената перестала закрывать голову капюшоном своего плаща, как того требовали приличия.
Однажды над ними пролетел аэрокар; он сделал круг и снизился, чтобы изучить путников, затем заложил крутой вираж и умчался на юг. Стражник, везущий флаг, подъехал к Эллерту.
— Несмотря на наш флаг, ваи дом , лучше бы вы согласились взять сильный эскорт, — с беспокойством сказал он. — Эти ублюдки из Риденоу могут не проявить уважения даже к белому флагу, а увидев ваше знамя, не погнушаются захватить наследника Элхалина и держать его ради выкупа. Такое уже случалось.
— Если они не проявят уважения к белому флагу, то нам незачем воевать с ними, — сухо отозвался Эллерт. — В таком случае они не проявят уважения ни к нашей победе, ни к условиям капитуляции. Думаю, мы можем доверять нашим врагам в соблюдении правил войны.
— Мне с трудом верится в правила войны, дом Эллерт, с тех пор, как я впервые увидел деревню, обращенную в пепел клингфайром. Не уцелел никто. Погибли не только солдаты, но и старики, и женщины, и маленькие дети. Я предпочел бы верить в правила войны, имея за спиной внушительную силу.
— Мой ларан не предсказывал возможность нападения, — заметил Эллерт.
— В таком случае вам повезло, ваи дом , — мрачно ответил стражник. — Я не могу найти утешения в предвидении или в другом волшебном искусстве.
На третий день путешествия они пересекли дорогу, ведущую к реке Кадарин, отделявшей Нижние Домены от владений горных лордов — Алдаранов, Ардаисов и менее родовитых дворян Хеллеров. Прежде чем они начали спускаться, Рената оглянулась на земли, откуда они пришли. С возвышенности можно было видеть большую часть территории Нижних Доменов. Окинув взглядом отдаленные холмы и Башни, лерони испуганно вскрикнула: к югу от Килгард-Хиллс бушевал лесной пожар.
— Смотрите, где горит! Он обязательно перекинется на земли Элтонов!
Эллерт и Донел, оба телепаты, уловили ее мысль: «Значит, и мой дом тоже может сгореть, погибнув в войне, к которой мы не имеем никакого отношения?»
— Теперь мне хотелось бы обладать твоим даром предвидения, Эллерт, — дрожащим голосом сказала она.
Панорама Нижних Доменов развернулась перед глазами Эллерта, он прикрыл веки в тщетной попытке отгородиться от калейдоскопических вариантов будущего, рисуемых его лараном . Если могущественный клан Элтонов вступит в эту войну, подвергнувшись вероломному нападению, ни одно поместье, ни один замок в Доменах не останется в безопасности. Для Элтонов не будет иметь значения, были ли их дома сожжены умышленно или же погибли в вышедшем из-под контроля пламени, направляемом для атаки в другое место.
— Как они осмелились использовать лесной пожар в качестве оружия? — гневно спросила Рената. — Они же знали, что пожаром нельзя управлять, что огонь отдан на милость ветров, над которыми они не властны!
— Нельзя, — согласился Эллерт, стараясь утешить ее. — Но некоторые лерони — и ты знаешь об этом — могут использовать свою силу, чтобы нагнать облака и остановить пожар с помощью дождя или даже снега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114