Но он был слишком встревожен и воспринимал эмоции, окутывавшие людей Скатфелла подобно темному облаку.
Война? Здесь? Эллерта пронзила горечь при мысли о том, что мир, длившийся все лето, теперь уходит безвозвратно. «Как я мог сидеть без дела, когда мой народ воюет, а мой брат готовится к борьбе за корону? Разве я заслужил этот покой, когда даже моя любимая жена подвергается ужасам и опасностям». Он уединился в своей комнате и попытался успокоить себя неварсинскими дыхательными упражнениями, но никак не мог сосредоточиться. Видения войны, бурь и разрушений проплывали перед мысленным взором. Эллерт был рад, когда через некоторое время слуга пригласил его в приемный зал лорда Алдарана.
Он ожидал встретиться с посольством из Скатфелла, но в зале не было никого, кроме самого Алдарана, с мрачным видом сидевшего в своем высоком кресле, и Донела, нервно расхаживавшего взад-вперед. Увидев Эллерта, Донел бросил на него быстрый взгляд, благодарный и умоляющий.
— Входи, родич, — пригласил дом Микел. — Ныне мы и впрямь нуждаемся в твоем совете. Не присядешь ли?
Эллерт предпочел бы стоять или двигаться, как Донел, однако сел на указанный лордом Алдараном стул. Старик уперся подбородком в ладонь и погрузился в глубокое раздумье.
— И ты тоже садись, Донел. Ты доводишь меня до белого каления, когда мечешься словно берсеркер!
Донел неохотно занял место рядом с Эллертом.
— Ракхел из Скатфелла — я не могу назвать его братом — прислал ко мне гонца с возмутительными требованиями, на которые следует дать надлежащий ответ. Он счел возможным безотлагательно требовать от меня — предпочтительно до середины зимы — руки моей дочери для одного из своих младших сыновей. Полагаю, я должен гордиться правом выбрать любого из этих несчастных ублюдков. Он предлагает провести процедуру формального усыновления, поскольку у меня нет законных сыновей, а также, как здесь сказано, «и не предвидится, ввиду твоих преклонных лет». — Алдаран поднес к глазам лист бумаги, валявшийся рядом. — По его требованию я должен пригласить всех мужчин, чтобы засвидетельствовать объявление сына Скатфелла моим наследником, а затем — вы только послушайте, до чего доходит его дерзость! — «а затем ты можешь доживать остаток своих дней так, как того заслуживаешь».
Лорд Алдаран стиснул оскорбительное послание в кулаке, словно воображаемую шею своего брата.
— Скажи мне, родич, что я должен сделать с этим человеком?
Эллерт опешил. «Во имя богов! Чего он добивается, спрашивая моего совета? Неужели он всерьез полагает, что я способен дать ему дельный совет в таком вопросе?»
— Эллерт, ты учился в Неварсине, — уже тише, но с прежней настойчивостью продолжал Алдаран. — Ты знаешь нашу историю и законы. Скажи мне, родич, разве не существует способа удержать Скатфелла от захвата моего поместья, прежде чем мои кости упокоятся на кладбище?
— Мой лорд, я не представляю себе, как они могут принудить вас усыновить сына вашего брата. Но я также не знаю, каким образом вы можете помешать сыновьям лорда Скатфелла унаследовать Алдаран после вашей кончины; в законах весьма туманно говорится о детях женского пола.
«А если бы и не так, то какая разница? — почти в отчаянии подумал он. — Разве Дорилис может стать настоящей правительницей?»
— Когда право наследования переходит к женщине, это обычно происходит в тех случаях, если все, кто имеет отношение к наследству, считают, что ее муж будет подходящим верховным лордом, — добавил Эллерт. — Никто не посмеет отрицать ваше право оставить Алдаран мужу Дорилис.
— И все же, — пробормотал Алдаран, разглаживая смятую бумагу узловатыми пальцами. — Смотрите: печати Сторна, Сэйн-Скарпа и даже лорда Дерриела! Все поналяпали сюда свои печати, словно для того, чтобы придать весомость этому… этому ультиматуму! Неудивительно, что лорд Сторн не ответил мне, когда я предложил заключить брак между Дорилис и его сыном. Они боятся связаться со мной, чтобы не отколоться от остальных. Сейчас я готов предложить руку Дорилис одному из Риденоу.
Помолчав, он провел ладонью по высокому лбу.
— Я поклялся сжечь замок Алдаран, если он подпадет под власть моего брата. Помоги мне найти выход, Эллерт!
Первой мыслью Эллерта — потом он был рад, что упрятал ее поглубже, чтобы лорд Алдаран не смог прочесть ее, — было: «Дамон-Рафаэль совсем недавно овдовел». Но сама эта мысль наполнила разум яркими образами грядущих ужасов и несчастий. Юноша сосредоточенно нахмурился, стараясь не выдать волнения. Ему вспомнилось предсказание брата, послужившее причиной его поездки: «Я опасаюсь, что настанет день, когда весь наш мир от Делерета до Хеллеров склонится перед мощью Алдарана».
— Тысячу раз жаль, что ты уже женат, родич, — заметил дом Микел, неправильно истолковав его молчание. — Я с радостью предложил бы дочь тебе… Скажи мне, Эллерт, разве у меня нет никакой возможности объявить Донела моим наследником? Ведь именно он всегда был мне настоящим сыном, сыном моего сердца.
— Отец, — умоляюще произнес Донел. — Не надо ссориться из-за меня с родственниками. Зачем губить жизни и землю в бесполезной войне? Когда ты уйдешь к предкам — да будет этот день далек! — разве будет иметь значение, кому достанется Алдаран?
— Это имеет значение, — отрезал старик. Его лицо напоминало каменную маску. — Эллерт, неужели в законе не существует ни единой лазейки, чтобы я мог бы ввести Донела в права наследования?
Эллерт глубоко задумался, прежде чем ответить:
— Думаю, нет. Но эти законы кровного родства вовсе не так сильны, как кажется. Не более семи-восьми поколений назад вы, ваши братья и все ваши жены жили бы вместе, и старший среди вас или вождь выбирал бы на роль наследника того, кто показался бы ему наиболее способным и достойным, — не старшего сына, но лучшего среди лучших. Право первородства вместе с обязательным установлением отцовства утвердилось в горах в силу обычая, а не закона. Однако, мой лорд, если вы попросту объявите Донела своим наследником, разразится война. Все старшие сыновья поймут, что их положение под угрозой, и младшие братья станут главными их врагами.
— Насколько было бы проще, если бы Донел был сиротой или беспризорником, а не сыном моей любимой Алисианы! — с невыразимой горечью произнес лорд Алдаран. — Тогда бы я обручил его с Дорилис и был бы спокоен, зная, что моя дочь и поместье находятся в руках человека, который сможет распорядиться ими наилучшим образом.
— Тем не менее это возможно, мой лорд, — возразил Эллерт. — Такая процедура называется юридической фикцией — как в том случае, когда леди Брюна Лейнье, сестра наследника, убитого в сражении, взяла беременную вдову брата под свою протекцию, прибегнув к праву свободного брака, чтобы женщину не могли принудить к замужеству, отняв тем самым все права у ее ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
Война? Здесь? Эллерта пронзила горечь при мысли о том, что мир, длившийся все лето, теперь уходит безвозвратно. «Как я мог сидеть без дела, когда мой народ воюет, а мой брат готовится к борьбе за корону? Разве я заслужил этот покой, когда даже моя любимая жена подвергается ужасам и опасностям». Он уединился в своей комнате и попытался успокоить себя неварсинскими дыхательными упражнениями, но никак не мог сосредоточиться. Видения войны, бурь и разрушений проплывали перед мысленным взором. Эллерт был рад, когда через некоторое время слуга пригласил его в приемный зал лорда Алдарана.
Он ожидал встретиться с посольством из Скатфелла, но в зале не было никого, кроме самого Алдарана, с мрачным видом сидевшего в своем высоком кресле, и Донела, нервно расхаживавшего взад-вперед. Увидев Эллерта, Донел бросил на него быстрый взгляд, благодарный и умоляющий.
— Входи, родич, — пригласил дом Микел. — Ныне мы и впрямь нуждаемся в твоем совете. Не присядешь ли?
Эллерт предпочел бы стоять или двигаться, как Донел, однако сел на указанный лордом Алдараном стул. Старик уперся подбородком в ладонь и погрузился в глубокое раздумье.
— И ты тоже садись, Донел. Ты доводишь меня до белого каления, когда мечешься словно берсеркер!
Донел неохотно занял место рядом с Эллертом.
— Ракхел из Скатфелла — я не могу назвать его братом — прислал ко мне гонца с возмутительными требованиями, на которые следует дать надлежащий ответ. Он счел возможным безотлагательно требовать от меня — предпочтительно до середины зимы — руки моей дочери для одного из своих младших сыновей. Полагаю, я должен гордиться правом выбрать любого из этих несчастных ублюдков. Он предлагает провести процедуру формального усыновления, поскольку у меня нет законных сыновей, а также, как здесь сказано, «и не предвидится, ввиду твоих преклонных лет». — Алдаран поднес к глазам лист бумаги, валявшийся рядом. — По его требованию я должен пригласить всех мужчин, чтобы засвидетельствовать объявление сына Скатфелла моим наследником, а затем — вы только послушайте, до чего доходит его дерзость! — «а затем ты можешь доживать остаток своих дней так, как того заслуживаешь».
Лорд Алдаран стиснул оскорбительное послание в кулаке, словно воображаемую шею своего брата.
— Скажи мне, родич, что я должен сделать с этим человеком?
Эллерт опешил. «Во имя богов! Чего он добивается, спрашивая моего совета? Неужели он всерьез полагает, что я способен дать ему дельный совет в таком вопросе?»
— Эллерт, ты учился в Неварсине, — уже тише, но с прежней настойчивостью продолжал Алдаран. — Ты знаешь нашу историю и законы. Скажи мне, родич, разве не существует способа удержать Скатфелла от захвата моего поместья, прежде чем мои кости упокоятся на кладбище?
— Мой лорд, я не представляю себе, как они могут принудить вас усыновить сына вашего брата. Но я также не знаю, каким образом вы можете помешать сыновьям лорда Скатфелла унаследовать Алдаран после вашей кончины; в законах весьма туманно говорится о детях женского пола.
«А если бы и не так, то какая разница? — почти в отчаянии подумал он. — Разве Дорилис может стать настоящей правительницей?»
— Когда право наследования переходит к женщине, это обычно происходит в тех случаях, если все, кто имеет отношение к наследству, считают, что ее муж будет подходящим верховным лордом, — добавил Эллерт. — Никто не посмеет отрицать ваше право оставить Алдаран мужу Дорилис.
— И все же, — пробормотал Алдаран, разглаживая смятую бумагу узловатыми пальцами. — Смотрите: печати Сторна, Сэйн-Скарпа и даже лорда Дерриела! Все поналяпали сюда свои печати, словно для того, чтобы придать весомость этому… этому ультиматуму! Неудивительно, что лорд Сторн не ответил мне, когда я предложил заключить брак между Дорилис и его сыном. Они боятся связаться со мной, чтобы не отколоться от остальных. Сейчас я готов предложить руку Дорилис одному из Риденоу.
Помолчав, он провел ладонью по высокому лбу.
— Я поклялся сжечь замок Алдаран, если он подпадет под власть моего брата. Помоги мне найти выход, Эллерт!
Первой мыслью Эллерта — потом он был рад, что упрятал ее поглубже, чтобы лорд Алдаран не смог прочесть ее, — было: «Дамон-Рафаэль совсем недавно овдовел». Но сама эта мысль наполнила разум яркими образами грядущих ужасов и несчастий. Юноша сосредоточенно нахмурился, стараясь не выдать волнения. Ему вспомнилось предсказание брата, послужившее причиной его поездки: «Я опасаюсь, что настанет день, когда весь наш мир от Делерета до Хеллеров склонится перед мощью Алдарана».
— Тысячу раз жаль, что ты уже женат, родич, — заметил дом Микел, неправильно истолковав его молчание. — Я с радостью предложил бы дочь тебе… Скажи мне, Эллерт, разве у меня нет никакой возможности объявить Донела моим наследником? Ведь именно он всегда был мне настоящим сыном, сыном моего сердца.
— Отец, — умоляюще произнес Донел. — Не надо ссориться из-за меня с родственниками. Зачем губить жизни и землю в бесполезной войне? Когда ты уйдешь к предкам — да будет этот день далек! — разве будет иметь значение, кому достанется Алдаран?
— Это имеет значение, — отрезал старик. Его лицо напоминало каменную маску. — Эллерт, неужели в законе не существует ни единой лазейки, чтобы я мог бы ввести Донела в права наследования?
Эллерт глубоко задумался, прежде чем ответить:
— Думаю, нет. Но эти законы кровного родства вовсе не так сильны, как кажется. Не более семи-восьми поколений назад вы, ваши братья и все ваши жены жили бы вместе, и старший среди вас или вождь выбирал бы на роль наследника того, кто показался бы ему наиболее способным и достойным, — не старшего сына, но лучшего среди лучших. Право первородства вместе с обязательным установлением отцовства утвердилось в горах в силу обычая, а не закона. Однако, мой лорд, если вы попросту объявите Донела своим наследником, разразится война. Все старшие сыновья поймут, что их положение под угрозой, и младшие братья станут главными их врагами.
— Насколько было бы проще, если бы Донел был сиротой или беспризорником, а не сыном моей любимой Алисианы! — с невыразимой горечью произнес лорд Алдаран. — Тогда бы я обручил его с Дорилис и был бы спокоен, зная, что моя дочь и поместье находятся в руках человека, который сможет распорядиться ими наилучшим образом.
— Тем не менее это возможно, мой лорд, — возразил Эллерт. — Такая процедура называется юридической фикцией — как в том случае, когда леди Брюна Лейнье, сестра наследника, убитого в сражении, взяла беременную вдову брата под свою протекцию, прибегнув к праву свободного брака, чтобы женщину не могли принудить к замужеству, отняв тем самым все права у ее ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114