Новый выбор должен быть сделан с полным пониманием того, к чему он может привести. Эллерт принял ответственность за все, что ему предстояло совершить, и начал осторожно заглядывать вперед.
В сознании промелькнули слова Дорилис: «Это похоже на горный ручей. Если я набросаю в русло большие камни, вода будет огибать их. Она может зайти как с одной, так и с другой стороны, но я не могу заставить воду повернуть вспять…»
Его обостренное восприятие постепенно начало нащупывать границы будущего. Эллерт сразу же увидел перед собой возможности, которые Донел мог принять либо отвергнуть. Видел, как Донел забирает Ренату и тайком уезжает из Алдарана; видел, как Донел берет Дорилис в жены и заводит сыновей-недестро от Ренаты. Видел, что дом Эрленд Лейнье может объединить свои силы со Скатфеллами против Алдарана, требуя возмездия за оскорбление, нанесенное его роду. (Можно бы предупредить Ренату, но станет ли она обращать на это внимание?) Снова и снова перед мысленным взором Эллерта вставали армии Скатфелла, осаждавшие замок Алдаран, ожесточенная битва… Он видел и более отдаленные возможности. Лорд Алдаран мог действительно скончаться от сердечного приступа или на долгие месяцы впасть в бессознательное состояние, оставив Довела справляться с клубком проблем… мог выздороветь и отогнать Скатфелла превосходящей мощью своих сил… мог каким-то загадочным образом примириться с братом… Эллерт видел Дорилис, умирающую от пороговой болезни в последнюю неделю зимы… видел ее умирающей при рождении ребенка, отцом которого был Донел, нарушивший свою клятву… видел ее живой и здоровой, подарившей Донелу сына, который унаследует лишь ларан рода Алдаранов и умрет в ранней юности от пороговой болезни…
Медленно, мучительно Эллерт заставлял себя искать верный путь в мешанине возможностей. «Я же не Бог! Как я могу узнать, какое будущее будет лучшим? Я могу лишь сказать, какое будет наименее мучительным для Донела и Ренаты, которых я люблю…»
Потом, против своей воли, юноша увидел собственное будущее. Он вернется к Кассандре… Или не вернется, а навсегда уединится в Неварсине или, подобно святому Валентину-в-Снегах, будет доживать свои дни в глухой пещере на склонах Хеллеров… Он воссоединится с Кассандрой в блаженном восторге… умрет от руки Дамона-Рафаэля, опасающегося предательства… Кассандра навсегда останется в Башне… Она умрет при родах… Или попадет в руки Дамона-Рафаэля, все еще сожалеющего о том, что отдал ее брату, а не сделал своей барраганьей … Этот образ почему-то отвлек Эллерта от созерцания бесчисленных возможностей, и он более пристально вгляделся туда .
Жена Дамона-Рафаэля мертва, его единственный законный сын умирает прежде, чем его успевают отнять от груди. Эллерт не мог знать наверняка; им управляло предвидение, игра ларана . Но было ли это правдой или лишь страхом, порожденным его сознанием, тревогой за Кассандру и бесстыдными высказываниями Дамона-Рафаэля? Внезапно он вспомнил слова отца, сказанные по дороге из Неварсина, когда зашел разговор о браке с Кассандрой: «Ты женишься на женщине из клана Эйлардов, чьи гены специально изменены таким образом, чтобы контролировать твой ларан …» Эллерт тогда не слушал его. Он прислушивался лишь к голосу собственного страха. Но Дамон-Рафаэль знал. Это мог быть не первый случай, когда верховный лорд Домена, честолюбивый и могущественный, заберет себе жену своего младшего брата… или его вдову. «Если я вернусь за Кассандрой, Дамон-Рафаэль убьет меня. — С мучительной тоской в сердце Эллерт размышлял, как можно избежать этой участи. — Я вернусь в монастырь, принесу последние обеты и больше никогда не увижу Элхалин. Тогда Дамон-Рафаэль возьмет Кассандру в жены и выхватит корону из слабых рук молодого принца-эммаска. Кассандра будет оплакивать меня, но, когда она станет королевой, все забудется… А Дамон-Рафаэль, удовлетворив амбиции, наконец успокоится».
Ужас леденящей волной окатил Эллерта, когда он увидел, каким королем будет его брат. Наступит тирания. Риденоу будут стерты с лица земли, а женщины Серраиса будут рассматриваться лишь как генетический материал для Элхалинов. Хастуры из Хали и Валерона сольются с Элхалинами, и возникнет такой мощный альянс, что Домены превратятся в вассалов Хастура из Элхалина, правящего в Тендаре. Жадные руки Дамона-Рафаэля протянутся далеко, прибирая все известные земли от Далерета до Хеллеров — и все это будет делаться якобы во имя мира и спокойствия… под пятой Дамона-Рафаэля.
«Бесплодие, слабость, упадок, вторжение варваров из степных земель… Бойни, грабежи, насилие, смерть…
Я не хочу короны, однако никто из живущих не сможет править этой страной хуже моего брата…»
Мощным усилием воли Эллерт прервал поток образов. Теперь он впервые мог серьезно подумать о Кассандре. Как небрежно он отступил в сторону, оставив ее на поживу Дамону-Рафаэлю! Стань она даже королевой — ни одна женщина не сможет стать для его брата чем-то большим, чем игрушкой или пешкой в честолюбивой игре. Дамон-Рафаэль обрек Кассильду на смерть. Ее участь волновала его лишь до тех пор, пока она не принесла ему законного сына. Он не замедлит обойтись с Кассандрой таким же образом.
Какая-то часть существа Эллерта, которую он до сих пор старательно подавлял и отодвигал на задний план, внезапно всколыхнулась: «Нет! Он не получит ее!»
Если бы Кассандра хотела стать женой Дамона-Рафаэля, если бы жаждала стать королевой, тогда, пусть и с сожалением, Эллерт мог бы отступить. Но он слишком хорошо знал ее. Защищать Кассандру от чужих посягательств, хотя бы перед всем миром, было его неоспоримым правом.
«Уже сейчас брат, вероятно, тянет к ней свои похотливые лапы…»
Эллерт мог заглянуть во всевозможные образы будущего, но он не мог видеть того, что на самом деле происходило сейчас на большом расстоянии — во всяком случае, без помощи матрикса. Медленно, потягивая затекшие мышцы, он встал и огляделся. Ночь уже миновала, снегопад закончился. Над Хеллерами разгорался пурпурный рассвет, и за окном виднелись величественные заснеженные пики Хеллеров. Еще в Неварсине Эллерт научился угадывать погоду в горах. Сейчас он знал, что в ближайшие сутки небо будет ясным.
Положив матрикс на ладонь, Эллерт сфокусировал свою мысленную энергию, многократно умноженную силой самоцвета, чтобы покрыть огромное расстояние, лежавшее между ним и объектом его поисков. Что творится в Элхалине? Что происходит в Тендаре?
Мало-помалу, приближаясь так, словно он смотрел в подзорную трубу с другого конца, начала формироваться крошечная, но яркая картинка, выраставшая из непроглядной темноты.
Вдоль берегов Хали, где нескончаемые туманные волны веками набегали на песок и откатывались обратно, медленно двигалась похоронная процессия с траурными флагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
В сознании промелькнули слова Дорилис: «Это похоже на горный ручей. Если я набросаю в русло большие камни, вода будет огибать их. Она может зайти как с одной, так и с другой стороны, но я не могу заставить воду повернуть вспять…»
Его обостренное восприятие постепенно начало нащупывать границы будущего. Эллерт сразу же увидел перед собой возможности, которые Донел мог принять либо отвергнуть. Видел, как Донел забирает Ренату и тайком уезжает из Алдарана; видел, как Донел берет Дорилис в жены и заводит сыновей-недестро от Ренаты. Видел, что дом Эрленд Лейнье может объединить свои силы со Скатфеллами против Алдарана, требуя возмездия за оскорбление, нанесенное его роду. (Можно бы предупредить Ренату, но станет ли она обращать на это внимание?) Снова и снова перед мысленным взором Эллерта вставали армии Скатфелла, осаждавшие замок Алдаран, ожесточенная битва… Он видел и более отдаленные возможности. Лорд Алдаран мог действительно скончаться от сердечного приступа или на долгие месяцы впасть в бессознательное состояние, оставив Довела справляться с клубком проблем… мог выздороветь и отогнать Скатфелла превосходящей мощью своих сил… мог каким-то загадочным образом примириться с братом… Эллерт видел Дорилис, умирающую от пороговой болезни в последнюю неделю зимы… видел ее умирающей при рождении ребенка, отцом которого был Донел, нарушивший свою клятву… видел ее живой и здоровой, подарившей Донелу сына, который унаследует лишь ларан рода Алдаранов и умрет в ранней юности от пороговой болезни…
Медленно, мучительно Эллерт заставлял себя искать верный путь в мешанине возможностей. «Я же не Бог! Как я могу узнать, какое будущее будет лучшим? Я могу лишь сказать, какое будет наименее мучительным для Донела и Ренаты, которых я люблю…»
Потом, против своей воли, юноша увидел собственное будущее. Он вернется к Кассандре… Или не вернется, а навсегда уединится в Неварсине или, подобно святому Валентину-в-Снегах, будет доживать свои дни в глухой пещере на склонах Хеллеров… Он воссоединится с Кассандрой в блаженном восторге… умрет от руки Дамона-Рафаэля, опасающегося предательства… Кассандра навсегда останется в Башне… Она умрет при родах… Или попадет в руки Дамона-Рафаэля, все еще сожалеющего о том, что отдал ее брату, а не сделал своей барраганьей … Этот образ почему-то отвлек Эллерта от созерцания бесчисленных возможностей, и он более пристально вгляделся туда .
Жена Дамона-Рафаэля мертва, его единственный законный сын умирает прежде, чем его успевают отнять от груди. Эллерт не мог знать наверняка; им управляло предвидение, игра ларана . Но было ли это правдой или лишь страхом, порожденным его сознанием, тревогой за Кассандру и бесстыдными высказываниями Дамона-Рафаэля? Внезапно он вспомнил слова отца, сказанные по дороге из Неварсина, когда зашел разговор о браке с Кассандрой: «Ты женишься на женщине из клана Эйлардов, чьи гены специально изменены таким образом, чтобы контролировать твой ларан …» Эллерт тогда не слушал его. Он прислушивался лишь к голосу собственного страха. Но Дамон-Рафаэль знал. Это мог быть не первый случай, когда верховный лорд Домена, честолюбивый и могущественный, заберет себе жену своего младшего брата… или его вдову. «Если я вернусь за Кассандрой, Дамон-Рафаэль убьет меня. — С мучительной тоской в сердце Эллерт размышлял, как можно избежать этой участи. — Я вернусь в монастырь, принесу последние обеты и больше никогда не увижу Элхалин. Тогда Дамон-Рафаэль возьмет Кассандру в жены и выхватит корону из слабых рук молодого принца-эммаска. Кассандра будет оплакивать меня, но, когда она станет королевой, все забудется… А Дамон-Рафаэль, удовлетворив амбиции, наконец успокоится».
Ужас леденящей волной окатил Эллерта, когда он увидел, каким королем будет его брат. Наступит тирания. Риденоу будут стерты с лица земли, а женщины Серраиса будут рассматриваться лишь как генетический материал для Элхалинов. Хастуры из Хали и Валерона сольются с Элхалинами, и возникнет такой мощный альянс, что Домены превратятся в вассалов Хастура из Элхалина, правящего в Тендаре. Жадные руки Дамона-Рафаэля протянутся далеко, прибирая все известные земли от Далерета до Хеллеров — и все это будет делаться якобы во имя мира и спокойствия… под пятой Дамона-Рафаэля.
«Бесплодие, слабость, упадок, вторжение варваров из степных земель… Бойни, грабежи, насилие, смерть…
Я не хочу короны, однако никто из живущих не сможет править этой страной хуже моего брата…»
Мощным усилием воли Эллерт прервал поток образов. Теперь он впервые мог серьезно подумать о Кассандре. Как небрежно он отступил в сторону, оставив ее на поживу Дамону-Рафаэлю! Стань она даже королевой — ни одна женщина не сможет стать для его брата чем-то большим, чем игрушкой или пешкой в честолюбивой игре. Дамон-Рафаэль обрек Кассильду на смерть. Ее участь волновала его лишь до тех пор, пока она не принесла ему законного сына. Он не замедлит обойтись с Кассандрой таким же образом.
Какая-то часть существа Эллерта, которую он до сих пор старательно подавлял и отодвигал на задний план, внезапно всколыхнулась: «Нет! Он не получит ее!»
Если бы Кассандра хотела стать женой Дамона-Рафаэля, если бы жаждала стать королевой, тогда, пусть и с сожалением, Эллерт мог бы отступить. Но он слишком хорошо знал ее. Защищать Кассандру от чужих посягательств, хотя бы перед всем миром, было его неоспоримым правом.
«Уже сейчас брат, вероятно, тянет к ней свои похотливые лапы…»
Эллерт мог заглянуть во всевозможные образы будущего, но он не мог видеть того, что на самом деле происходило сейчас на большом расстоянии — во всяком случае, без помощи матрикса. Медленно, потягивая затекшие мышцы, он встал и огляделся. Ночь уже миновала, снегопад закончился. Над Хеллерами разгорался пурпурный рассвет, и за окном виднелись величественные заснеженные пики Хеллеров. Еще в Неварсине Эллерт научился угадывать погоду в горах. Сейчас он знал, что в ближайшие сутки небо будет ясным.
Положив матрикс на ладонь, Эллерт сфокусировал свою мысленную энергию, многократно умноженную силой самоцвета, чтобы покрыть огромное расстояние, лежавшее между ним и объектом его поисков. Что творится в Элхалине? Что происходит в Тендаре?
Мало-помалу, приближаясь так, словно он смотрел в подзорную трубу с другого конца, начала формироваться крошечная, но яркая картинка, выраставшая из непроглядной темноты.
Вдоль берегов Хали, где нескончаемые туманные волны веками набегали на песок и откатывались обратно, медленно двигалась похоронная процессия с траурными флагами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114