«Но она должна знать, что я достаточно сильна и могу защититься. Она должна знать, что меня нельзя сразить, как это случилось с Дарреном, что со мной она находится в безопасности, что я не позволю ей причинить вред себе или другим».
Теперь Дорилис испугалась по-настоящему. На какой-то момент, глядя на ее выпученные глаза и мелкие, лихорадочные движения парализованных мышц, Рената ощутила такой прилив жалости, что едва выдержала. «Я не хочу причинить ей боль или сломить ее дух. Я должна лишь научить ее… защитить от собственной ужасной силы. Когда-нибудь девочка поймет это, но сейчас она так испугана, бедное маленькое дитя…»
Она увидела, как напряглись мышцы горла Дорилис, пытавшейся заговорить, и ослабила хватку. В следующее мгновение из глаз Дорилис хлынули слезы.
— Отпусти, отпусти меня!
Маргали умоляюще взглянула на Ренату; она тоже страдала, глядя на беспомощность любимой воспитанницы.
— Отпустите ее, леди Рената, — прошептала пожилая лерони . — Она будет хорошо себя вести — правда, моя девочка?
— Видишь, Дорилис, я все-таки сильнее тебя, — мягко сказала Рената. — Я не позволю тебе причинить вред никому, даже самой себе. Я знаю, ты на самом деле не хочешь сделать кому-то больно.
Дорилис всхлипывала, по-прежнему удерживаемая лараном Ренаты.
— Отпусти меня, кузина, прошу тебя! Я буду слушаться, обещаю! Прости меня!
— Ты должна извиниться не передо мной, а перед своей приемной матерью, — тихо напомнила Рената, освобождая девушку.
Дорилис упала на колени.
— Прости меня, Маргали! Я не хотела сделать тебе больно. Я просто рассердилась.
Девочка разрыдалась. Тонкие пальцы Маргали, скрюченные от возраста, нежно гладили щеку Дорилис.
— Я знаю, моя лапочка. Ты никому не желаешь зла, просто ты иногда не думаешь, что творишь.
Дорилис повернулась к Ренате с расширившимися от ужаса глазами и прошептала:
— Я могла… могла сделать с тобой то, что сделала с Дарреном… а ведь я люблю тебя, кузина. Я люблю тебя!
Она неистово обняла Ренату, и та, все еще дрожа от напряжения, обвила руками вздрагивающие плечи девочки.
— Не надо плакать, милая, — сказала она, прижимая Дорилис к себе. — Все будет хорошо, обещаю тебе.
Лерони вынула носовой платок и осушила слезы на лице Дорилис.
— А теперь убери свое шитье на место, и мы начнем урок.
«Теперь она знает, на что способна, и проявит достаточно благоразумия, чтобы бояться этого. Если бы только я могла контролировать Дорилис до тех пор, пока она не поумнеет и не научится сдерживать себя!»
Гроза за окнами смолкала. Послышался последний отдаленный раскат грома, а затем наступила тишина.

Через несколько часов Рената встретилась с Эллертом. Она все еще не оправилась от потрясения.
— Я оказалась сильнее… но не намного. Я так испугалась, родич!
— Расскажи мне, как это было, — попросил он.
Они сидели в гостиной небольших, но роскошных апартаментов, которые лорд Алдаран предоставил в распоряжение Ренаты.
— Эллерт, мне не хотелось пугать ее. Должен быть лучший способ для обучения, чем страх.
— В тот момент у тебя не было другого выбора. Дорилис должна научиться остерегаться собственных порывов. Страх тоже бывает разный.
Разговор усилил его собственные тревоги и опасения, пробудившиеся после визита в Башню Трамонтана и мысленного контакта с Кассандрой.
— Я сам боролся со страхом, парализовавшим меня, — продолжал он. — В таком страхе нет никакой пользы. Пока я не справился с ним, я оставался беспомощным. Но мне кажется, что Дорилис слишком мало знает об осторожности, и страх может послужить во благо, пока она не научится здраво мыслить и рассчитывать свои поступки.
— Если бы только она научилась обуздывать свои силы! — повторила Рената свою мысль, промелькнувшую в комнате перед началом их схватки.
— Что ж, — заметил Эллерт. — В конце концов, для того ты и находишься здесь. Не расстраивайся, Рената, она еще очень молода, и у тебя есть время.
— Времени слишком мало, — возразила Рената. — Я боюсь, что вот-вот начнется ее созревание, и не знаю, успею ли я научить ее всему, что она обязана знать.
— Выше головы не прыгнешь, — сказал Эллерт.
Были ли образы, мелькавшие в сознании, — лицо ребенка, озаренное молниями, Рената на последнем месяце беременности, плачущая в комнате со сводчатыми стенами, — образами реального будущего или лишь порождениями страха? Как различить то, что обязательно случится, то, что может произойти, и то, чего никогда не будет?
«Время — мой враг. Для всех остальных оно движется в одном направлении, но для меня оно ветвится и толкает меня в мир, где нереально абсолютно все, кроме настоящего момента!»
Эллерт заглушил беспокойство, встретившись с умоляющим взглядом Ренаты. Она казалась такой молодой, а на ее плечи уже легла ответственность. Юноша ненадолго задумался, припоминая какую-нибудь новость, способную поднять ей настроение, и наконец сказал:
— Я разговаривал с Башней Хали по системе дальней связи. Ариэлла передает тебе свою любовь и наилучшие пожелания.
— Дорогая Ариэлла! — вздохнула Рената. — Я тоже скучаю по ней. Какие новости из Хали, кузен?
— У моего брата родился сын, законный наследник, — ответил Эллерт. — Наш король серьезно болен, и принц Феликс созвал Совет. Башня Хали была атакована с воздуха.
Рената вздрогнула.
— Кто-нибудь погиб?
— Нет… Кассандра обязательно сказала бы мне. Но они совершенно измучены, работают днем и ночью.
Наконец Эллерт решился высказать то, о чем думал постоянно после разговора с женой:
— Меня тяготит, что я нахожусь в безопасности, когда жизнь Кассандры под угрозой. Я должен заботиться о ней и защищать ее, но не могу этого сделать.
— У тебя свои проблемы, и нельзя сказать, что здесь тебе не угрожает опасность, — заметила Рената. — Кассандра достаточно сильна; к тому же она среди друзей. Значит, теперь она стала полноправной Наблюдающей? Я знала, что у нее есть талант, ей оставалось лишь развить его.
— И я лучше приспособлен к тяготам и опасностям.
— Что тревожит тебя, родич? Неужели ты боишься, что если она больше не будет зависеть от тебя, то перестанет отвечать на твою любовь?
«Разве дело только в этом? Неужели я в самом деле настолько эгоистичен, что хочу видеть ее слабой и беспомощной, чтобы она каждый раз обращалась ко мне за поддержкой и защитой?» Эллерт многое почерпнул из разума Кассандры за время их мысленного контакта; о многом жена поведала бессознательно, и сейчас это начало всплывать в его памяти. Робкая, хрупкая девушка, движимая эмоциями, полностью зависящая от мужа, превратилась в сильную женщину, опытную лерони . Она по-прежнему страстно любила его — после их единения он не сомневался в этом, — но он больше не был для нее единственным в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114