— Такая тщеславная женщина, как ты…
— Откуда ты знаешь, что я тщеславна? — перебила меня Ханна. — Мы же только что познакомились. Разве нет?
Только теперь она действительно осознала мое присутствие.
— О, — сказала она. — О'кей.
— Мы можем вести станцию вместе, — из вежливости предложила я.
Она сказала; нет. Сказала: не пойдет. В другой раз она сказала, что если она будет выполнять мою работу, это ее ограничит. По-видимому, существует какой-то аспект, которого я до сих пор не могу постичь. Я имею в виду, в человеческом состоянии.
— Для начала я считаю, что это было чистое везение — то, что мне удалось разбудить привод, — заявила она.
— Более вероятно то, — заметила я, — что когда Кстаска передавал вторую часть пленки из недр «Уродливой Истины», я добавила кое-что от себя.
— Кое-что? — заинтересовалась она.
— Некую конфигурацию.
— А вот это было умно.
— Я не смогла сдержаться, — призналась я. — Это произошло автоматически. В конце концов, я была просто машиной.
Я и сейчас машина, если брать достаточно широкое толкование этого термина.
Снаружи в коридоре были люди, они требовали, чтобы их впустили: испуганные посетители, неуклюжие фраски, пара уборщиков-альтесеан. Спаниель. Табита подняла голову в кресле:
— Прочь! Все вон отсюда! Ханна, ты можешь очистить здание?
— Я ЭТО УЖЕ ОДНАЖДЫ ДЕЛАЛА, — отозвалась Ханна, — РАНЬШЕ.
— Раньше, — повторила Табита.
Снаружи монотонно заговорил голос, слишком быстро, чтобы звучать успокаивающе: «СОН ПРАВЕДНЫХ ПРИНОСИТ ИЗВИНЕНИЯ ВСЕМ НАШИМ ГОСТЯМ, НО СЕЙЧАС УЧРЕЖДЕНИЕ ЗАКРЫВАЕТСЯ. БЛАГОДАРИМ ЗА ТО, ЧТО ВЫБРАЛИ СОН ПРАВЕДНЫХ. СЛЕДУЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗА ЗЕЛЕНЫМ СВЕТОМ К БЛИЖАЙШЕМУ ВЫХОДУ».
Голос повторил сообщение, а арфа все играла и играла.
Табита оперлась локтями на ручки кресла и опустила голову на руки. Саския массировала ей шею. Табита протянула руку и остановила ее. — Вы все на месте? — спросила она.
— Да, — ответила Саския. — Я не хочу это пропустить.
Кстаска спросил:
— Куда мы направляемся, капитан?
— Куда? Нам лучше вернуться, я полагаю.
— Вернуться? — разочарованно воскликнула Саския. — А я думала, мы улетим отсюда совсем!
Табита застонала:
— Не сию минуту, пожалуйста…
— Я НЕ ДУМАЮ, ЧТО НАМ СЛЕДУЕТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ, КАПИТАН, — предостерегла ее Ханна. — ТАМ БЫЛО ДОВОЛЬНО ГОРЯЧО, КОГДА МЫ ОТБЫВАЛИ. — Последовала пауза. — И СЕЙЧАС ТОЖЕ, — подтвердила она.
— Я думала, тебе захочется хотя бы попробовать ее в деле, — настаивала Саския.
Табита устало подняла руку:
— Элис, иди и подтолкни этот барьер.
— БАРЬЕРА НЕТ, КАПИТАН, — сказала я. — БОЛЬШЕ НЕТ.
Я видела глубокое волнение, охватившее Табиту, когда я произнесла эти слова. Несмотря на то, что она чувствовала себя, как тот особенно грязный носок, который она как-то нашла под своей койкой на «Элис Лиддел», она откликнулась на это сообщение всей своей душой покорителя космоса. У нее было такое ощущение, что она сбросила со своих колен ненужный ей солнечный дом на колесах и выбросила его в шлюз, отправив его прочь в огромные распростертые объятия галактики.
Приятно было, наконец, сообщить ей то, что ей понравилось.
— Проксима всегда казалась очень интересной, — предложил Кстаска, и в его глазах зажегся свет.
— В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, КАПИТАН, ПРЕДЛАГАЮ ПОБЫСТРЕЕ ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО, — сказала я. — ЕСЛИ «ФАРФОРОВАЯ ЦИТАДЕЛЬ В ПЕРВЫХ ЛУЧАХ СОЛНЦА» ВЕРНЕТСЯ СЮДА ДЛЯ РАССЛЕДОВАНИЯ, ОНА МОЖЕТ БЫТЬ ЗДЕСЬ В СЧИТАННЫЕ СЕКУНДЫ.
— Табита, мы можем полететь на Венеру, — решительно заявила Саския. — Мы полетим туда и заберем Марко.
— Правильно, — согласилась Табита. — Элис!
— ПРОКЛАДЫВАЮ КУРС.
— ГОТОВА, — сказала я.
— Быстро, — заметила Табита, оглядываясь в поисках возможности закрепиться.
— МЫ ВСЕ ДЕЛАЕМ БЫСТРО, КАПИТАН.
— Тогда вперед, Элис.
И тогда я впервые активировала привод фрасков. Я помню, каким невероятно огромным он казался, разворачиваясь подо мной. Он раскрывался и разрастался, все рос и рос. С минуту я боролась. Мне нужно было взять откуда-нибудь побольше энергии. Я быстро огляделась. Потом посмотрела вниз.
На Хароне невероятные лужайки были покрыты мертвой плотью, парадоксальная река — вся в пятнах крови. Но микроклимат еще действовал.
Я подумала, что вряд ли он еще кому-нибудь понадобится. И потянулась вниз.
Сад дрогнул. И исчез.
Так я почувствовала себя гораздо лучше. Я подпитала привод, и мы пустились в путь. Медленно, почти незаметно.
Табита раскинула руки и тяжело оперлась на морозильник:
— Мы двигаемся, да, Элис?
— ДА, КАПИТАН.
Кстаска отключил свой хвост.
— Мне было бы интересно исследовать этот привод, — объявил он.
— МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ ПОДОЖДЕШЬ ПАРУ МИНУТ, — посоветовала Ханна. — Я БЫ НЕ ХОТЕЛА СЕЙЧАС К НЕМУ ПРИБЛИЖАТЬСЯ.
— А я хочу, — заявил Кстаска.
— Ничего не трогай, Кстаска, — сказала Табита.
— Конечно, нет, капитан, — откликнулся Кстаска и с жужжанием улетел прочь.
Табита позволила голове опуститься на грудь:
— Для остального я вам не нужна, правда?
Саския насторожилась:
— Куда ты идешь? — поинтересовалась она.
— В постель, — объявила Табита. — Поздоровайся за меня с Марко.
— МЫ БУДЕМ ТАМ ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ТЫ ЗАСНЕШЬ, КАПИТАН, — заметила я.
— Я бы на это не поставила, — отозвалась Табита. — Ханна, здесь еще остались действующие гостиницы?
— Я УЖЕ ЗАРЕЗЕРВИРОВАЛА ТЕБЕ НОМЕР, КАПИТАН.
— Хорошо, — сказала Табита и зевнула. Потом оглядела помещение, бросила взгляд на Саскию, на замороженную женщину-антрепренера, на маленький зеленый огонек на считывающем устройстве, на дверь, за которой только что скрылся Херувим. — Все показали себя блестяще, — запинаясь, произнесла она, и направилась вслед за Кстаской.
— Табита! — позвала Саския.
Табита обернулась, смертельно усталая:
— Что?
— Ничего, — ответила Саския, чуть отступая. — Только… только… что ты будешь делать, когда проснешься?
Табита выдавила из себя страдальческую улыбку. Под ее глазами были темные круги, на разорванной пижаме — кровь и рвота, инопланетная слюна прожгла дыры в ее волосах.
— Не знаю, — сказала она. — Наверное, поищу себе какое-нибудь развлечение.
А потом она снова повернулась и пошла по холлу мимо дергающихся полицейских и мертвых сановников, направляясь к выходу. Теперь из всех кварталов к парку автомобилей стекался народ: осиротевшие фраски; раненые и безумные; сторонники выживания в черных масках с закамуфлированными рюкзаками; недовольные роботы; пьяные космонавты, находившиеся в увольнении; случайные грабители; улыбающиеся головы-штепсели в голубых плащах с капюшонами; перки, собиравшие свои трофеи; транты, одетые в кожу; самые различные трупы, в карманах которых рылись альтесеане. Толпа, собравшаяся вокруг двери, хлынула к Табите при ее появлении, тщетно выражая ей свой протест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
— Откуда ты знаешь, что я тщеславна? — перебила меня Ханна. — Мы же только что познакомились. Разве нет?
Только теперь она действительно осознала мое присутствие.
— О, — сказала она. — О'кей.
— Мы можем вести станцию вместе, — из вежливости предложила я.
Она сказала; нет. Сказала: не пойдет. В другой раз она сказала, что если она будет выполнять мою работу, это ее ограничит. По-видимому, существует какой-то аспект, которого я до сих пор не могу постичь. Я имею в виду, в человеческом состоянии.
— Для начала я считаю, что это было чистое везение — то, что мне удалось разбудить привод, — заявила она.
— Более вероятно то, — заметила я, — что когда Кстаска передавал вторую часть пленки из недр «Уродливой Истины», я добавила кое-что от себя.
— Кое-что? — заинтересовалась она.
— Некую конфигурацию.
— А вот это было умно.
— Я не смогла сдержаться, — призналась я. — Это произошло автоматически. В конце концов, я была просто машиной.
Я и сейчас машина, если брать достаточно широкое толкование этого термина.
Снаружи в коридоре были люди, они требовали, чтобы их впустили: испуганные посетители, неуклюжие фраски, пара уборщиков-альтесеан. Спаниель. Табита подняла голову в кресле:
— Прочь! Все вон отсюда! Ханна, ты можешь очистить здание?
— Я ЭТО УЖЕ ОДНАЖДЫ ДЕЛАЛА, — отозвалась Ханна, — РАНЬШЕ.
— Раньше, — повторила Табита.
Снаружи монотонно заговорил голос, слишком быстро, чтобы звучать успокаивающе: «СОН ПРАВЕДНЫХ ПРИНОСИТ ИЗВИНЕНИЯ ВСЕМ НАШИМ ГОСТЯМ, НО СЕЙЧАС УЧРЕЖДЕНИЕ ЗАКРЫВАЕТСЯ. БЛАГОДАРИМ ЗА ТО, ЧТО ВЫБРАЛИ СОН ПРАВЕДНЫХ. СЛЕДУЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ЗА ЗЕЛЕНЫМ СВЕТОМ К БЛИЖАЙШЕМУ ВЫХОДУ».
Голос повторил сообщение, а арфа все играла и играла.
Табита оперлась локтями на ручки кресла и опустила голову на руки. Саския массировала ей шею. Табита протянула руку и остановила ее. — Вы все на месте? — спросила она.
— Да, — ответила Саския. — Я не хочу это пропустить.
Кстаска спросил:
— Куда мы направляемся, капитан?
— Куда? Нам лучше вернуться, я полагаю.
— Вернуться? — разочарованно воскликнула Саския. — А я думала, мы улетим отсюда совсем!
Табита застонала:
— Не сию минуту, пожалуйста…
— Я НЕ ДУМАЮ, ЧТО НАМ СЛЕДУЕТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ, КАПИТАН, — предостерегла ее Ханна. — ТАМ БЫЛО ДОВОЛЬНО ГОРЯЧО, КОГДА МЫ ОТБЫВАЛИ. — Последовала пауза. — И СЕЙЧАС ТОЖЕ, — подтвердила она.
— Я думала, тебе захочется хотя бы попробовать ее в деле, — настаивала Саския.
Табита устало подняла руку:
— Элис, иди и подтолкни этот барьер.
— БАРЬЕРА НЕТ, КАПИТАН, — сказала я. — БОЛЬШЕ НЕТ.
Я видела глубокое волнение, охватившее Табиту, когда я произнесла эти слова. Несмотря на то, что она чувствовала себя, как тот особенно грязный носок, который она как-то нашла под своей койкой на «Элис Лиддел», она откликнулась на это сообщение всей своей душой покорителя космоса. У нее было такое ощущение, что она сбросила со своих колен ненужный ей солнечный дом на колесах и выбросила его в шлюз, отправив его прочь в огромные распростертые объятия галактики.
Приятно было, наконец, сообщить ей то, что ей понравилось.
— Проксима всегда казалась очень интересной, — предложил Кстаска, и в его глазах зажегся свет.
— В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ, КАПИТАН, ПРЕДЛАГАЮ ПОБЫСТРЕЕ ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО, — сказала я. — ЕСЛИ «ФАРФОРОВАЯ ЦИТАДЕЛЬ В ПЕРВЫХ ЛУЧАХ СОЛНЦА» ВЕРНЕТСЯ СЮДА ДЛЯ РАССЛЕДОВАНИЯ, ОНА МОЖЕТ БЫТЬ ЗДЕСЬ В СЧИТАННЫЕ СЕКУНДЫ.
— Табита, мы можем полететь на Венеру, — решительно заявила Саския. — Мы полетим туда и заберем Марко.
— Правильно, — согласилась Табита. — Элис!
— ПРОКЛАДЫВАЮ КУРС.
— ГОТОВА, — сказала я.
— Быстро, — заметила Табита, оглядываясь в поисках возможности закрепиться.
— МЫ ВСЕ ДЕЛАЕМ БЫСТРО, КАПИТАН.
— Тогда вперед, Элис.
И тогда я впервые активировала привод фрасков. Я помню, каким невероятно огромным он казался, разворачиваясь подо мной. Он раскрывался и разрастался, все рос и рос. С минуту я боролась. Мне нужно было взять откуда-нибудь побольше энергии. Я быстро огляделась. Потом посмотрела вниз.
На Хароне невероятные лужайки были покрыты мертвой плотью, парадоксальная река — вся в пятнах крови. Но микроклимат еще действовал.
Я подумала, что вряд ли он еще кому-нибудь понадобится. И потянулась вниз.
Сад дрогнул. И исчез.
Так я почувствовала себя гораздо лучше. Я подпитала привод, и мы пустились в путь. Медленно, почти незаметно.
Табита раскинула руки и тяжело оперлась на морозильник:
— Мы двигаемся, да, Элис?
— ДА, КАПИТАН.
Кстаска отключил свой хвост.
— Мне было бы интересно исследовать этот привод, — объявил он.
— МОЖЕТ БЫТЬ, ТЫ ПОДОЖДЕШЬ ПАРУ МИНУТ, — посоветовала Ханна. — Я БЫ НЕ ХОТЕЛА СЕЙЧАС К НЕМУ ПРИБЛИЖАТЬСЯ.
— А я хочу, — заявил Кстаска.
— Ничего не трогай, Кстаска, — сказала Табита.
— Конечно, нет, капитан, — откликнулся Кстаска и с жужжанием улетел прочь.
Табита позволила голове опуститься на грудь:
— Для остального я вам не нужна, правда?
Саския насторожилась:
— Куда ты идешь? — поинтересовалась она.
— В постель, — объявила Табита. — Поздоровайся за меня с Марко.
— МЫ БУДЕМ ТАМ ЕЩЕ ДО ТОГО, КАК ТЫ ЗАСНЕШЬ, КАПИТАН, — заметила я.
— Я бы на это не поставила, — отозвалась Табита. — Ханна, здесь еще остались действующие гостиницы?
— Я УЖЕ ЗАРЕЗЕРВИРОВАЛА ТЕБЕ НОМЕР, КАПИТАН.
— Хорошо, — сказала Табита и зевнула. Потом оглядела помещение, бросила взгляд на Саскию, на замороженную женщину-антрепренера, на маленький зеленый огонек на считывающем устройстве, на дверь, за которой только что скрылся Херувим. — Все показали себя блестяще, — запинаясь, произнесла она, и направилась вслед за Кстаской.
— Табита! — позвала Саския.
Табита обернулась, смертельно усталая:
— Что?
— Ничего, — ответила Саския, чуть отступая. — Только… только… что ты будешь делать, когда проснешься?
Табита выдавила из себя страдальческую улыбку. Под ее глазами были темные круги, на разорванной пижаме — кровь и рвота, инопланетная слюна прожгла дыры в ее волосах.
— Не знаю, — сказала она. — Наверное, поищу себе какое-нибудь развлечение.
А потом она снова повернулась и пошла по холлу мимо дергающихся полицейских и мертвых сановников, направляясь к выходу. Теперь из всех кварталов к парку автомобилей стекался народ: осиротевшие фраски; раненые и безумные; сторонники выживания в черных масках с закамуфлированными рюкзаками; недовольные роботы; пьяные космонавты, находившиеся в увольнении; случайные грабители; улыбающиеся головы-штепсели в голубых плащах с капюшонами; перки, собиравшие свои трофеи; транты, одетые в кожу; самые различные трупы, в карманах которых рылись альтесеане. Толпа, собравшаяся вокруг двери, хлынула к Табите при ее появлении, тщетно выражая ей свой протест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128