– Вот черт! – закричал, вскакивая, Серебряков. – Что у них тут – землетрясения по вечерам?
– Я сейчас все уберу, – Света быстро наклонилась, поднимая цветы. – Геша, вы не принесете воды? – Она протянула Козлодоеву литровую банку, в которой только что заваривали чай. По Гешиному лицу смело можно было заключить, что ради Светы он готов принести воды из любого, наугад выбранного водоема земли. Он принял банку, словно хрустальный сосуд, и вылетел из комнаты. Серебряков неуклюже пытался отряхнуть мокрую спину. – Гришенька, – ласково обратилась Света, – иди-ка ты переоденься, а то простудишься. – Вот таким ловким образом из комнаты за три минуты были удалены непосвященные. Саша во всю эту суету не вмешивался, стоя у стены и напряженно размышляя, что бы это значило.
– Вы соображаете, что делаете?! – злым шепотом заговорил букет, как только за Гришей закрылась дверь. – Вы что, собираетесь сейчас обсуждать с этими молодыми людьми вопрос о ребенке?
– Это не просто молодые люди, – почему-то оправдываясь, сказал Саша, – это мои сотрудники.
– Оч-чень мило, – прошипел букет. Судя по всему, отсутствие воды не повлияло на силу его сарказма. – К сожалению, у нас мало времени, поэтому соображайте живей.
– Что соображать?
– Какую липовую легенду вы им сейчас сочините. А Светлану при всем этом я настоятельно прошу немедленно поставить вам эмоциональный блок. Во избежание утечки информации.
– Что поставить? – Света недоуменно смотрела на букет
– Блок, блок! – раздраженно повторил тот. – Вы же ведьма, в конце концов! Заморочьте всем голову! Пускай все настоящие Сашины мысли будут недоступны для внешних наблюдателей! Торопитесь!
– Вошедший с банкой воды Козлодоев застал Сашу со Светой стоящими около окна с неловко-смущенными лицами. Гешка расценил это по-мужски однозначно: люди только что целовались.
– Ты знаешь, Геша, я тут решил, что совещаньице мы перенесем на утро. Ты иди спать, – глупым голосом сказал Саша, чувствуя, как пылают щеки. – Я сейчас приду.
Козлодоев кивнул, поставил банку на табуретку и повернулся, чтобы выйти. На мгновение замешкался у двери, соображая, желать ли спокойной ночи в такой деликатной ситуации и если да, то кому? Решил промолчать, чтобы не нарываться, и, еще раз кивнув, вышел.
– Что ты делаешь? – теперь уже зашипела Света. – Ты же авторитет свой роняешь!
– Да подожди, Светило, не до авторитета сейчас! Давайте быстро соображать, что нам делать? Ты поняла, о каком блоке говорит Юрий Адольфович?
– Конечно. – Света пожала плечами. – Мы это еще на первом курсе проходили. Я его уже поставила. И тебе, и себе.
– А ему? – Саша кивнул в сторону букета.
– Ему не нужно. Он в данном случае проходит по классу нежитей, – ответила Света голосом примерной ученицы. – Сам справится.
– Справлюсь, справлюсь, – буркнул букет, обидевшись, что его обозвали нежитью, – вот только дождусь, когда кто-нибудь вспомнит обо мне и нальет, наконец, в вазу воды. Я тут жизнью рискую, а всем наплевать...
– Извините, Юрий Адольфович! – Света бросилась к банке.
– Благодарю вас, – вздохнул букет.
– Ладно, хватит расшаркиваться. Давайте о деле. У кого какие соображения?
– Я так понимаю, у тебя никаких соображений нет? – вскинула бровь Света.
– Ну-у... Вообще-то есть…
– Не верю, – мерзким голосом сообщил букет. – Я прекрасно вижу все ваши мысли. И, надо сказать, не нахожу в них ничего конструктивного.
– Вот как? – Саша стал в дверях. – В таком случае, я с удовольствием послушаю ваши предложения.
– Мое первое предложение, то есть даже не предложение, а настойчивая просьба, – быстро сказал Юрий Адольфович, – удалить ваших многоуважаемых сотрудников из их комнаты.
– Почему?
– Потому что часть информации о наших намерениях уже просочилась на враждебную сторону и нам теперь будут стараться помешать.
– Вот как? – снова повторил Саша. – И зачем я их должен удалить? И главное – куда?
– Это ваша забота. Но если вы этого не сделаете в течение ближайшего часа, могут возникнуть большие неприятности.
– А вы это откуда знаете?
– У меня, Саша, несколько иные отношения с временем и пространством, нежели у вас. Выражаясь общепринятым языком, я могу видеть будущее. Не слишком отдаленное, конечно, но на час-два заглянуть, в случае необходимости, могу.
– И вы, это... заглянули? – Саша не мог еще разобраться, сердиться ему, радоваться или срочно бежать вызволять Гришу и Гешку.
– Заглянул, – небрежно сказал букет. – И могу вам сообщить, что в данный момент, пренебрегая вашим запретом, сотрудник по фамилии, если я не ошибаюсь, Серебряков, уже выпивает с животноводами первую рюмку “за знакомство”. Примерно через двадцать минут в результате внезапно возникшей неприязни завяжется ссора, довольно быстро перерастающая в драку. Сильно пострадают трое участников симпозиума и ваш сотрудник Григорий Серебряков...
– Ах ты черт! – только и успел сказать Саша, выбегая из комнаты.
Атмосфера в восьмиместном номере царила самая теплая. Раздетый по пояс Козлодоев сидел, накинув на плечи гостиничное полотенце, Гришка уже приятельски похлопывал по спине какого-то крупного дядечку. Дядечка, в свою очередь, тоже похлопывал Серебрякова рукой, издали сильно смахивающей на лопату.
– Добрый вечер, товарищи, – громко сказал Саша, входя. – Извините, пожалуйста, но мне нужно срочно поговорить со своими сотрудниками. – Сделав страшные глаза, мотнул головой: живо на выход! И уже в коридоре скомандовал стальным голосом: – Сейчас соберете свои манатки и отправляетесь спать в машину! Даю на все сборы две минуты. Лейтенант Серебряков, по прибытии в Ленинград получите взыскание. Живо выполняйте.
– Есть – выполнять, – тихо ответили проштрафившиеся подчиненные и поплелись за вещами.
– Я сказал: живо. – Сашу колотило от злости.
На хрена их только взял? Приходится признать, что моих командирских – или педагогических? – способностей оказалось недостаточно, чтобы набрать в команду достойных людей. Нет, Шестакова с Дрягиным здесь явно не хватает...
Саша лично проводил Серебрякова с Козлодоевым до машины, проследил, как оба улеглись, и только тогда вернулся к Свете в номер. Ему было уже абсолютно наплевать, что подумают об этом мужики.
В номере он застал раскрасневшуюся Свету, которая стояла, уперев руки в бока, перед вазой с цветами и сердито выговаривала:
– ...невысокой квалификации, говорите? Ну-ну. Чья бы корова мычала! Таскаемся с ним как с писаной торбой, потому что он обратно в человека превратиться не может!
– Да, не могу! – огрызался букет. – И в этом моей вины нет! А если вы претендуете на ту квалификацию, которой постоянно тычете мне в глаза, может, попробуете сами превратить меня в человека?
– Вот еще!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104