– Эта земля не годится ни для чего, кроме выпаса лошадей.
– Вы шутите? – засмеялся Холлистер.
– Вовсе нет. Такова наша давнишняя мечта.
– Но почему бы вам не заняться разведением лошадей у себя на родине? – настороженно спросил Холлистер.
– Слишком непрактично, к сожалению, – ответил Коллин. – Видите ли, у нас дома не растет то, что служит кормом для лошадей. Пришлось бы доставлять корм по воздуху, причем на регулярной основе. Чересчур дорогое удовольствие.
– Понимаю. – Холлистер задумчиво глотнул из бокала.
Клаудиа сидела с видом холодной, идеально отполированной статуи, ее вклад в разговор ограничивался дежурными улыбками. Эшли же стоило немалых усилий сдерживать смех. Холлистер совершенно не догадывался о подоплеке происходящего. Он не узнал ни Эшли, ни даже Коллина, что было особенно удивительно, учитывая, насколько заметной фигурой Манхэттена тот был. Холлистер не подозревал, что «МЭКС-корпорейшн» – всего лишь удачно состряпанный фасад, а многообещающий участок – бесплодная земля. От него просто несло разгоревшейся жадностью, и Эшли пронзило острое ощущение радости победы.
– Миссис Холлистер, вы не покажете мне, где тут у вас туалетная комната? – спросила она.
– О, конечно, – любезно ответила Клаудиа. – Я отведу вас…
– Нет, нет, не стоит. Просто укажите направление…
– Лейла очень независима, – объяснил Коллин. – И прекрасно справляется со всем сама. Ни при каких обстоятельствах не желает быть никому в тягость и ни в чем не уступает зрячему.
– Я… Я не хотела обидеть… – пробормотала Клаудиа.
– Все в порядке, миссис Холлистер. – Эшли с удовольствием выцарапала бы ей глаза, но подавила искушение.
– За дверью сразу налево. Потом по лестнице до самого верха и вторая дверь налево, – объяснила ей Клаудиа.
– Благодарю вас, – снисходительно бросила Эшли.
Она поднялась по ступеням, нащупывая дорогу тростью, как учил ее Коллин. Без труда нашла туалетную комнату. Проблема возникла на обратном пути.
Закрытая дверь спальни Роберта притягивала как магнит. Понимая, что этого делать нельзя, Эшли изо всех сил боролась с искушением войти внутрь. В конце концов логика отступила под яростным натиском материнского инстинкта. Эшли медленно повернула ручку и открыла дверь. Комната была погружена во мрак. Эшли направилась к постели, решив в случае чего сослаться на то, что просто повернула не в ту сторону. Но кроме спящего ребенка, в спальне никого не было. Эшли сняла очки и наклонилась над постелью, вглядываясь в лицо сына. Ей так нужно было хотя бы увидеть его, успокоить свое сердце!
«Это все ради тебя, мой маленький».
– Ты считаешь, что Холлистер собирается проглотить приманку? – спросила Эшли, когда поздно вечером они ехали обратно в Морской Утес.
– Ничуть не сомневаюсь, – уверенно ответил Коллин. – Фактически, любимая, он уже сделал это.
– Уже? – удивилась Эшли.
– Ну да. Он уже интересовался данными геологоразведки участка, звонил в одну из головных фирм Венесуэлы. Я, конечно, не могу допустить, чтобы он увидел подлинные документы, поэтому подготовил фальшивые. Те, которые привезут ему в офис, не оставят у него и тени сомнения, что на этом участке есть нефть, и притом немало.
– Как тебе удалось подменить одни документы другими? – заинтригованно спросила Эшли.
– Проще простого. Холлистер запрашивал информацию по каналам «Интерконтинентал ойл», и Билл Мак-Никол помог мне совершить подмену. Он так часто бывал в офисе Холлистера, что никто ничего не заподозрил.
– Но как ты узнал, когда документы прибыли?
– Тоже ничего сложного. Позвонил в геологоразведку, прикинулся одним из людей Холлистера и спросил, когда они собираются выслать бумаги. – Коллин, без сомнения, был очень доволен собой.
– Ты продумал все, да?
– Пытаюсь по крайней мере не упустить ничего важного.
– Знаешь, существует гораздо более легкий способ привлечь внимание Бредли Холлистера, – сказала Эшли, улыбнувшись пришедшей ей в голову мысли.
– Да? Какой?
– Просто подсунуть ему под дверь кусок сыра.
МОРСКОЙ УТЕС
ноябрь 1987 года
Темноту спальни разгонял лишь лунный свет, льющийся через балконную дверь. Коллин лежал рядом со спящей Эшли и на чем свет ругал себя за то, что позволил эмоциям взять над собой верх. «Идиот, как ты мог совершить такую ошибку – увлечься ею?» – спрашивал он себя.
Сел, потянулся за халатом. Надел его, завязал пояс и подошел к двери. В свете луны пруд перед домом напоминал огромное зеркало. Глядя в ночь, Коллин пытался разобраться в собственных чувствах. Да, он сам нашел эту женщину, а потом преследовал ее, чтобы использовать в собственных целях. Так было, а теперь… Теперь все изменилось, потому что у него хватило глупости влюбиться!.. Пройдет всего несколько дней, и она сядет вместе с сыном на самолет, летящий в Рим. Именно этого ей и хотелось, не так ли? Начать жизнь сначала, с нуля. Вряд ли их пути когда-нибудь пересекутся снова.
Коллин повернулся и посмотрел на Эшли. Она крепко спала, лежа на боку, густые темные волосы разметались по подушке, под тонкой простыней проступали чувственные очертания ее тела. Черт возьми, признаться ей в любви почему-то оказалось выше его сил. Бог не даст соврать – Коллин пытался, и не раз, но слова застревали в горле. Пробовал выразить свои чувства языком тела, когда они занимались любовью, однако, похоже, Эшли не понимала его. «Что мешает мне просто взять и выложить карты на стол?» – удивлялся Коллин.
Он вышел из спальни и направился в библиотеку. Уселся за письменный стол и из выдвижного ящика достал большой коричневый конверт. Там лежало все, что обеспечивало Эшли возможность начать в Италии новую жизнь: паспорта, свидетельства о рождении, водительское удостоверение, свидетельства о браке и смерти мужа, бумаги, подтверждающие, что она вдова гражданина Италии… Открыв паспорт, Коллин долго смотрел на фотографию. «Я сам виноват, – мрачно думал он. – День, который должен был стать днем триумфа, обещает быть самым черным в моей жизни».
Ему всегда по душе была жизнь человека риска, игрока – в самом широком смысле этого слова. Как часто повторял Джастин, Коллин посвятил свою жизнь поискам великого приключения. Ему всегда казалось, что жизнь, лишенная риска, вообще не жизнь. И все же был один аспект, в отношении которого у Коллина никогда не возникало желания рисковать, и этот аспект касался любви. Игры в сфере близких человеческих отношений не привлекали его. Самое забавное, что сейчас ему трудно было бы уверенно ответить на вопрос: а, собственно говоря, почему?
Когда-то на заре жизни он шарахался от устойчивых отношений с женщинами, стремясь избежать эмоциональных сложностей. Попросту говоря, не желал взваливать на себя ответственность за другого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– Вы шутите? – засмеялся Холлистер.
– Вовсе нет. Такова наша давнишняя мечта.
– Но почему бы вам не заняться разведением лошадей у себя на родине? – настороженно спросил Холлистер.
– Слишком непрактично, к сожалению, – ответил Коллин. – Видите ли, у нас дома не растет то, что служит кормом для лошадей. Пришлось бы доставлять корм по воздуху, причем на регулярной основе. Чересчур дорогое удовольствие.
– Понимаю. – Холлистер задумчиво глотнул из бокала.
Клаудиа сидела с видом холодной, идеально отполированной статуи, ее вклад в разговор ограничивался дежурными улыбками. Эшли же стоило немалых усилий сдерживать смех. Холлистер совершенно не догадывался о подоплеке происходящего. Он не узнал ни Эшли, ни даже Коллина, что было особенно удивительно, учитывая, насколько заметной фигурой Манхэттена тот был. Холлистер не подозревал, что «МЭКС-корпорейшн» – всего лишь удачно состряпанный фасад, а многообещающий участок – бесплодная земля. От него просто несло разгоревшейся жадностью, и Эшли пронзило острое ощущение радости победы.
– Миссис Холлистер, вы не покажете мне, где тут у вас туалетная комната? – спросила она.
– О, конечно, – любезно ответила Клаудиа. – Я отведу вас…
– Нет, нет, не стоит. Просто укажите направление…
– Лейла очень независима, – объяснил Коллин. – И прекрасно справляется со всем сама. Ни при каких обстоятельствах не желает быть никому в тягость и ни в чем не уступает зрячему.
– Я… Я не хотела обидеть… – пробормотала Клаудиа.
– Все в порядке, миссис Холлистер. – Эшли с удовольствием выцарапала бы ей глаза, но подавила искушение.
– За дверью сразу налево. Потом по лестнице до самого верха и вторая дверь налево, – объяснила ей Клаудиа.
– Благодарю вас, – снисходительно бросила Эшли.
Она поднялась по ступеням, нащупывая дорогу тростью, как учил ее Коллин. Без труда нашла туалетную комнату. Проблема возникла на обратном пути.
Закрытая дверь спальни Роберта притягивала как магнит. Понимая, что этого делать нельзя, Эшли изо всех сил боролась с искушением войти внутрь. В конце концов логика отступила под яростным натиском материнского инстинкта. Эшли медленно повернула ручку и открыла дверь. Комната была погружена во мрак. Эшли направилась к постели, решив в случае чего сослаться на то, что просто повернула не в ту сторону. Но кроме спящего ребенка, в спальне никого не было. Эшли сняла очки и наклонилась над постелью, вглядываясь в лицо сына. Ей так нужно было хотя бы увидеть его, успокоить свое сердце!
«Это все ради тебя, мой маленький».
– Ты считаешь, что Холлистер собирается проглотить приманку? – спросила Эшли, когда поздно вечером они ехали обратно в Морской Утес.
– Ничуть не сомневаюсь, – уверенно ответил Коллин. – Фактически, любимая, он уже сделал это.
– Уже? – удивилась Эшли.
– Ну да. Он уже интересовался данными геологоразведки участка, звонил в одну из головных фирм Венесуэлы. Я, конечно, не могу допустить, чтобы он увидел подлинные документы, поэтому подготовил фальшивые. Те, которые привезут ему в офис, не оставят у него и тени сомнения, что на этом участке есть нефть, и притом немало.
– Как тебе удалось подменить одни документы другими? – заинтригованно спросила Эшли.
– Проще простого. Холлистер запрашивал информацию по каналам «Интерконтинентал ойл», и Билл Мак-Никол помог мне совершить подмену. Он так часто бывал в офисе Холлистера, что никто ничего не заподозрил.
– Но как ты узнал, когда документы прибыли?
– Тоже ничего сложного. Позвонил в геологоразведку, прикинулся одним из людей Холлистера и спросил, когда они собираются выслать бумаги. – Коллин, без сомнения, был очень доволен собой.
– Ты продумал все, да?
– Пытаюсь по крайней мере не упустить ничего важного.
– Знаешь, существует гораздо более легкий способ привлечь внимание Бредли Холлистера, – сказала Эшли, улыбнувшись пришедшей ей в голову мысли.
– Да? Какой?
– Просто подсунуть ему под дверь кусок сыра.
МОРСКОЙ УТЕС
ноябрь 1987 года
Темноту спальни разгонял лишь лунный свет, льющийся через балконную дверь. Коллин лежал рядом со спящей Эшли и на чем свет ругал себя за то, что позволил эмоциям взять над собой верх. «Идиот, как ты мог совершить такую ошибку – увлечься ею?» – спрашивал он себя.
Сел, потянулся за халатом. Надел его, завязал пояс и подошел к двери. В свете луны пруд перед домом напоминал огромное зеркало. Глядя в ночь, Коллин пытался разобраться в собственных чувствах. Да, он сам нашел эту женщину, а потом преследовал ее, чтобы использовать в собственных целях. Так было, а теперь… Теперь все изменилось, потому что у него хватило глупости влюбиться!.. Пройдет всего несколько дней, и она сядет вместе с сыном на самолет, летящий в Рим. Именно этого ей и хотелось, не так ли? Начать жизнь сначала, с нуля. Вряд ли их пути когда-нибудь пересекутся снова.
Коллин повернулся и посмотрел на Эшли. Она крепко спала, лежа на боку, густые темные волосы разметались по подушке, под тонкой простыней проступали чувственные очертания ее тела. Черт возьми, признаться ей в любви почему-то оказалось выше его сил. Бог не даст соврать – Коллин пытался, и не раз, но слова застревали в горле. Пробовал выразить свои чувства языком тела, когда они занимались любовью, однако, похоже, Эшли не понимала его. «Что мешает мне просто взять и выложить карты на стол?» – удивлялся Коллин.
Он вышел из спальни и направился в библиотеку. Уселся за письменный стол и из выдвижного ящика достал большой коричневый конверт. Там лежало все, что обеспечивало Эшли возможность начать в Италии новую жизнь: паспорта, свидетельства о рождении, водительское удостоверение, свидетельства о браке и смерти мужа, бумаги, подтверждающие, что она вдова гражданина Италии… Открыв паспорт, Коллин долго смотрел на фотографию. «Я сам виноват, – мрачно думал он. – День, который должен был стать днем триумфа, обещает быть самым черным в моей жизни».
Ему всегда по душе была жизнь человека риска, игрока – в самом широком смысле этого слова. Как часто повторял Джастин, Коллин посвятил свою жизнь поискам великого приключения. Ему всегда казалось, что жизнь, лишенная риска, вообще не жизнь. И все же был один аспект, в отношении которого у Коллина никогда не возникало желания рисковать, и этот аспект касался любви. Игры в сфере близких человеческих отношений не привлекали его. Самое забавное, что сейчас ему трудно было бы уверенно ответить на вопрос: а, собственно говоря, почему?
Когда-то на заре жизни он шарахался от устойчивых отношений с женщинами, стремясь избежать эмоциональных сложностей. Попросту говоря, не желал взваливать на себя ответственность за другого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110