Поэтому Джастин сделал необходимые приготовления, чтобы похоронить их на кладбище в Сэндс-Пойнте. Он позаботился обо всем.
Сама мысль о необходимости принимать участие в организации неизбежного ритуала похорон наводила на Коллина ужас. Он никак не мог поверить в то, что родители мертвы. Прошла всего неделя после его задушевного разговора с матерью, во время которого было принято решение сообщить отцу о нежелании работать в семейной компании. И вот теперь поверенные отца известили, что именно он, Коллин, стал главой совета директоров. Как ни трудно было в это поверить, отец оставил компанию ему. Можно сказать, собственной рукой насильно усадил в руководящее кресло.
Коллин бросил взгляд на Джастина, который тоже углубился в собственные мысли. О чем думал брат в эту минуту? Что чувствовал? Скорее всего разочарование. Может быть, даже злился как черт. Отдавая компании буквально всю жизнь, Джастин наверняка рассчитывал занять место отца в совете директоров. Проклятие, он заслужил это!.. Но даже когда поверенные отца огласили завещание, Джастин внешне воспринял новость совершенно бесстрастно. Ни гневной вспышки, ни каких-либо других эмоций. Почему? – удивлялся Коллин. О чем его брат думал, слушая последнюю волю отца?
И еще: о чем думал сам отец, составляя завещание?
Джастину и адвокатам «Интерконтинентал ойл» понадобилось несколько дней, чтобы покончить с формальностями, связанными с доставкой тел Квентина и Франчески Деверелл в Соединенные Штаты. И то они смогли сделать это лишь с помощью высокопоставленных чиновников американского посольства в Каракасе.
Коллин никакого участия в юридических процедурах не принимал. Он проводил много времени в маленькой лодке, часами плавая вокруг обломков буровой. Разговаривал с людьми, уцелевшими во время несчастья, задавал бесконечные вопросы, пытаясь выяснить, что же именно и как случилось. Эта буровая в открытом море существовала уже в течение многих лет. Лет! Что же произошло на этот раз? Почему? Что могло послужить причиной взрыва?
Власти оказались не в состоянии вразумительно ответить на эти вопросы. И вряд ли когда-либо удастся выяснить, что именно привело к трагедии, заявили они.
– Какая теперь разница? – раздраженно спросил Джастин, когда Коллин как-то вечером за обедом снова поднял этот вопрос. – Они мертвы. Их больше нет, и буровой тоже…
– Я хочу знать, почему они погибли! – упорствовал Коллин. – Хочу знать, что послужило причиной взрыва! Хочу знать, можно ли было его предотвратить, сделать так, чтобы все эти люди, включая и наших родителей, уцелели!
– Напрасный труд, – устало произнес Джастин и бросил салфетку на стол. Он был заметно раздражен упрямством брата. – Теперь это никакого значения не имеет.
Коллин пристально посмотрел на него. С самого начала, с того момента, когда Джастин явился в Морской Утес, чтобы сообщить Коллину о взрыве, он вел себя настолько холодно и бесстрастно, что это казалось даже противоестественным. Не человек, а робот. Делал все, что требовалось, но совершенно отстраненно, точно происходящее его лично вовсе не касалось. У Коллина не раз возникал вопрос: огорчила ли Джастина хоть в какой-то степени смерть родителей? Однако сейчас, вот в эту самую минуту, возникло ощущение, что брат с трудом справляется с собой, изо всех сил стараясь, как и прежде, производить впечатление спокойного и сдержанного человека. Внезапно Коллину стало жаль брата. Душа его потянулась к Джастину… Но что-то удерживало от проявления теплых чувств.
Может ли один вечер перечеркнуть двадцать лет враждебности? Исчезнет ли она когда -нибудь вообще из наших отношений?
Жарким летним утром в середине августа Коллин, глубоко задумавшись, в одиночестве бродил по обширным землям поместья Морской Утес. Прошло шесть недель после их с Джастином возвращения из Южной Америки, шесть недель после похорон родителей в Сэндс-Пойнте. Шесть недель с тех пор, как Коллин в последний раз видел брата или хотя бы разговаривал с ним.
После похорон ни тот, ни другой не предпринимали попыток хотя бы поговорить. Коллин считал, что нужно дать Джастину возможность и время справиться с горем. Ему вспоминались слова матери, сказанные накануне злополучной поездки в Каракас, о том, что ей никогда не удавалось сблизиться с Джастином так же, как с ним, Коллином. Может быть, брат просто боялся дать себе волю, боялся проявлять свои чувства. Может быть, Джастин вовсе не был холодным и бесчувственным человеком.
«Теперь, когда мама и отец ушли, мне следует попытаться перебросить мост через пропасть, разделяющую нас, – думал Коллин. – Помириться. Неужели после всех этих лет между нами на самом деле нет никаких точек соприкосновения?»
Коллин прекрасно понимал, что должен находиться сейчас в офисе «Интерконтинентал ойл» в Манхэттене, помогать Джастину удерживать компанию на плаву после смерти отца, не дать ей распасться. И все же у него по-прежнему не было ни малейшего желания взваливать на себя это бремя. Пока еще нет. Он, конечно, в долгу перед отцом, но, с другой стороны, ведь именно эта проклятая компания стала причиной гибели родителей. И Коллин никак не мог заставить себя включиться в борьбу за ее выживание. Джастин осуждал его, считая такое поведение глупым и нелогичным, однако Коллин был не в силах справиться с собой.
Он бродил по просторным комнатам поместья, его рассеянный взгляд скальзил по антикварным произведениям искусства и бесценным картинам. Но замечал Коллин не столько их, сколько следы трудов, вложенных родителями в обустройство дома, – следы той жизни, которая в одно мгновение растаяла как дым. Вынул драгоценности матери из сейфа в спальне, подержал их в руках, точно пытался таким образом вызвать ее дух. Уселся в обитое замшей рабочее кресло в кабинете отца, с удивлением обнаружив, что здесь все еще сохранился запах его одеколона и лосьона после бритья. Посмотрел на большую карту на стене, усеянную яркими разноцветными кнопками, обозначавшими холдинги «Интерконтинентал ойл», разбросанные по всему миру.
«Царство моего отца, – грустно думал он. – Царство, созданное им из ничего и оставленное в наследство сыновьям. Царство, которое убило его. Почему? – снова и снова спрашивал себя Коллин. – Как могло такое случиться?»
Прошел почти месяц, прежде чем ему удалось заставить себя приказать слугам, чтобы убрали одежду и другие личные вещи родителей. Зрелище того, как коробки, заполненные тем, что осталось от отца и матери, перекочевывают в кладовку, подводило под трагедией некую окончательную черту. «Как будто еще одно, последнее прощание с ними», – думал Коллин, наблюдая за тем, как коробку за коробкой уносят прочь. Теперь у него остались лишь воспоминания – и «Интерконтинентал ойл», индустриальный гигант, с которым рано или поздно придется встретиться лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Сама мысль о необходимости принимать участие в организации неизбежного ритуала похорон наводила на Коллина ужас. Он никак не мог поверить в то, что родители мертвы. Прошла всего неделя после его задушевного разговора с матерью, во время которого было принято решение сообщить отцу о нежелании работать в семейной компании. И вот теперь поверенные отца известили, что именно он, Коллин, стал главой совета директоров. Как ни трудно было в это поверить, отец оставил компанию ему. Можно сказать, собственной рукой насильно усадил в руководящее кресло.
Коллин бросил взгляд на Джастина, который тоже углубился в собственные мысли. О чем думал брат в эту минуту? Что чувствовал? Скорее всего разочарование. Может быть, даже злился как черт. Отдавая компании буквально всю жизнь, Джастин наверняка рассчитывал занять место отца в совете директоров. Проклятие, он заслужил это!.. Но даже когда поверенные отца огласили завещание, Джастин внешне воспринял новость совершенно бесстрастно. Ни гневной вспышки, ни каких-либо других эмоций. Почему? – удивлялся Коллин. О чем его брат думал, слушая последнюю волю отца?
И еще: о чем думал сам отец, составляя завещание?
Джастину и адвокатам «Интерконтинентал ойл» понадобилось несколько дней, чтобы покончить с формальностями, связанными с доставкой тел Квентина и Франчески Деверелл в Соединенные Штаты. И то они смогли сделать это лишь с помощью высокопоставленных чиновников американского посольства в Каракасе.
Коллин никакого участия в юридических процедурах не принимал. Он проводил много времени в маленькой лодке, часами плавая вокруг обломков буровой. Разговаривал с людьми, уцелевшими во время несчастья, задавал бесконечные вопросы, пытаясь выяснить, что же именно и как случилось. Эта буровая в открытом море существовала уже в течение многих лет. Лет! Что же произошло на этот раз? Почему? Что могло послужить причиной взрыва?
Власти оказались не в состоянии вразумительно ответить на эти вопросы. И вряд ли когда-либо удастся выяснить, что именно привело к трагедии, заявили они.
– Какая теперь разница? – раздраженно спросил Джастин, когда Коллин как-то вечером за обедом снова поднял этот вопрос. – Они мертвы. Их больше нет, и буровой тоже…
– Я хочу знать, почему они погибли! – упорствовал Коллин. – Хочу знать, что послужило причиной взрыва! Хочу знать, можно ли было его предотвратить, сделать так, чтобы все эти люди, включая и наших родителей, уцелели!
– Напрасный труд, – устало произнес Джастин и бросил салфетку на стол. Он был заметно раздражен упрямством брата. – Теперь это никакого значения не имеет.
Коллин пристально посмотрел на него. С самого начала, с того момента, когда Джастин явился в Морской Утес, чтобы сообщить Коллину о взрыве, он вел себя настолько холодно и бесстрастно, что это казалось даже противоестественным. Не человек, а робот. Делал все, что требовалось, но совершенно отстраненно, точно происходящее его лично вовсе не касалось. У Коллина не раз возникал вопрос: огорчила ли Джастина хоть в какой-то степени смерть родителей? Однако сейчас, вот в эту самую минуту, возникло ощущение, что брат с трудом справляется с собой, изо всех сил стараясь, как и прежде, производить впечатление спокойного и сдержанного человека. Внезапно Коллину стало жаль брата. Душа его потянулась к Джастину… Но что-то удерживало от проявления теплых чувств.
Может ли один вечер перечеркнуть двадцать лет враждебности? Исчезнет ли она когда -нибудь вообще из наших отношений?
Жарким летним утром в середине августа Коллин, глубоко задумавшись, в одиночестве бродил по обширным землям поместья Морской Утес. Прошло шесть недель после их с Джастином возвращения из Южной Америки, шесть недель после похорон родителей в Сэндс-Пойнте. Шесть недель с тех пор, как Коллин в последний раз видел брата или хотя бы разговаривал с ним.
После похорон ни тот, ни другой не предпринимали попыток хотя бы поговорить. Коллин считал, что нужно дать Джастину возможность и время справиться с горем. Ему вспоминались слова матери, сказанные накануне злополучной поездки в Каракас, о том, что ей никогда не удавалось сблизиться с Джастином так же, как с ним, Коллином. Может быть, брат просто боялся дать себе волю, боялся проявлять свои чувства. Может быть, Джастин вовсе не был холодным и бесчувственным человеком.
«Теперь, когда мама и отец ушли, мне следует попытаться перебросить мост через пропасть, разделяющую нас, – думал Коллин. – Помириться. Неужели после всех этих лет между нами на самом деле нет никаких точек соприкосновения?»
Коллин прекрасно понимал, что должен находиться сейчас в офисе «Интерконтинентал ойл» в Манхэттене, помогать Джастину удерживать компанию на плаву после смерти отца, не дать ей распасться. И все же у него по-прежнему не было ни малейшего желания взваливать на себя это бремя. Пока еще нет. Он, конечно, в долгу перед отцом, но, с другой стороны, ведь именно эта проклятая компания стала причиной гибели родителей. И Коллин никак не мог заставить себя включиться в борьбу за ее выживание. Джастин осуждал его, считая такое поведение глупым и нелогичным, однако Коллин был не в силах справиться с собой.
Он бродил по просторным комнатам поместья, его рассеянный взгляд скальзил по антикварным произведениям искусства и бесценным картинам. Но замечал Коллин не столько их, сколько следы трудов, вложенных родителями в обустройство дома, – следы той жизни, которая в одно мгновение растаяла как дым. Вынул драгоценности матери из сейфа в спальне, подержал их в руках, точно пытался таким образом вызвать ее дух. Уселся в обитое замшей рабочее кресло в кабинете отца, с удивлением обнаружив, что здесь все еще сохранился запах его одеколона и лосьона после бритья. Посмотрел на большую карту на стене, усеянную яркими разноцветными кнопками, обозначавшими холдинги «Интерконтинентал ойл», разбросанные по всему миру.
«Царство моего отца, – грустно думал он. – Царство, созданное им из ничего и оставленное в наследство сыновьям. Царство, которое убило его. Почему? – снова и снова спрашивал себя Коллин. – Как могло такое случиться?»
Прошел почти месяц, прежде чем ему удалось заставить себя приказать слугам, чтобы убрали одежду и другие личные вещи родителей. Зрелище того, как коробки, заполненные тем, что осталось от отца и матери, перекочевывают в кладовку, подводило под трагедией некую окончательную черту. «Как будто еще одно, последнее прощание с ними», – думал Коллин, наблюдая за тем, как коробку за коробкой уносят прочь. Теперь у него остались лишь воспоминания – и «Интерконтинентал ойл», индустриальный гигант, с которым рано или поздно придется встретиться лицом к лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110