– Оно, конечно, неплохо. Только знаешь, Коллин… Еще минута, и у меня возникло бы ощущение, что ты забыл – за этой маской скрывается друг. Я чувствовал себя так, точно у нас самое настоящее боевое сражение!
– У тебя явно замедлилась реакция, дружище. – Коллин улыбнулся. – Не хочешь сразиться еще раз?
– Вряд ли я достойный противник для бывшего чемпиона мира, – ответил Фарнсворт. – Слушай, пойду-ка я, пожалуй, в душ. У меня свидание с юриспруденцией, она уже, наверно, заждалась.
Коллин кивнул.
– В таком случае до завтра?
Фарнсворт издал нарочито громкий стон отчаяния:
– Пожалуйста … Я буду неделю приходить в себя после сегодняшнего поединка! Дай мне передохнуть, ладно?
– Все время забываю, что должен проявлять терпимость и потакать твоим слабостям, а то ты и вовсе сбежишь, – поддразнил приятеля Коллин. – Ладно. Придется подыскать кого-нибудь другого.
– Ну-ну… Продолжай в том же духе – и ты быстро останешься без друзей, – поддел его Дерек Фарнсворт, когда они зашагали в раздевалку. – Повесишь их на стену рядом со своими рапирами и другими трофеями!
В этот момент дверь в дальнем конце гимнастического зала отворилась. На пороге возник высокий, стройный блондин, с ним Коллин учился в Гарварде.
– Эй, Деверелл! А я везде тебя ищу! – закричал он на весь зал. В его речи безошибочно угадывался акцент уроженца Новой Англии.
– Что бы это ни было, знать ничего не желаю! – крикнул в ответ Коллин, отмахнувшись от него.
– Твой отец в городе… – продолжал блондин, не обращая внимания на иронию, прозвучавшую в этих словах. – Уже дважды звонил, тебя спрашивал. И брат тоже звонил.
– Брат, – произнес Коллин уныло и так тихо, что его мог слышать только Дерек Фарнсворт, идущий следом. – Сам барон Грозовая Туча… Отец знает, где я живу, – громко добавил он, обращаясь к однокурснику.
– Ясное дело. Но ему также известно, что большую часть времени ты проводишь здесь. Советую позвонить ему. Он сказал, что остановился в отеле «Ритц-Карлтон».
– А то я не знаю, где его искать, – бросил Коллин. – Ладно, ты, наверное, прав. И впрямь лучше поскорее связаться с ним. Раз он примчался сюда из Нью-Йорка, вместо того чтобы просто позвонить, значит, дело срочное.
Несмотря на резкий холод, бостонский Общественный парк был полон народу. Группы демонстрантов размахивали большими, не слишком умело намалеванными плакатами. С импровизированной трибуны в центре каждой группы пылко и очень громко произносили речи ораторы. Несколько ребятишек в теплой зимней одежде мчались как угорелые в сторону спортивной площадки, две женщины с мешками рылись в ящиках для мусора. Три молоденькие девушки, готовясь выйти на лед, сидели на скамейке, зашнуровывая коньки.
Коллин шел через парк, не замечая ничего, кроме холода, – воротник плотного зимнего пальто поднят, серый кашемировый шарф наполовину закрывал лицо. Ледяной ветер обжигал щеки, вызывал резь в глазах, трепал волосы, все еще влажные после душа.
Подземный гараж располагался сразу за Зимним садом в западной стороне парка. Холод подгонял, дыхание облачком висело в морозном воздухе. Обойдя пруд, Коллин почти побежал и не замедлил шага, пока не добрался до гаража и своего серебристого «феррари». Торопливо стянул серые кожаные перчатки, достал из кармана пальто ключи и отпер дверцу. Уселся за руль, вставил ключ в замок зажигания, включил двигатель, и тот сразу же заработал. Несколько мгновений Коллин вслушивался в низкое гудение мощного, прекрасно отрегулированного мотора, потом дал задний ход и выехал со стоянки. Отметив, что гараж почти пуст, молодой человек взглянул на золотые часы: ого, позднее, чем ему казалось!
Выезжая из гаража на Арлингтон-стрит, он снова задумался о том, что привело отца в город. Дела, без сомнения. Жизнь Квентина Деверелла принадлежала исключительно «Интерконтинентал ойл» – корпорации, которую он основал и за тридцать лет сумел превратить в гигант мировой индустрии. Такой же абсолютной преданности делу Квентин Деверелл ожидал от своих служащих и от двух сыновей-близнецов – Коллина и Джастина. Идея отправить их в Гарвардскую высшую бизнес-школу принадлежала именно отцу. Заветной мечтой Квентина Деверелла было дожить до того дня, когда сыновья вместе с ним станут править семейной империей.
Что касается Джастина, проблем не предвиделось: в его жилах, как и у отца, текла кровь прирожденного руководителя. Он не мог дождаться того дня, когда займет место в совете директоров. Коллин, со своей стороны, никогда подобного энтузиазма не разделял. Точнее говоря, даже представить себе не мог, как целыми днями будет сиднем сидеть в офисе, зарывшись в бумаги, издавая приказы и заключая сделки. Ни малейшего желания стать бизнесменом у него не было. И согласился отправиться в Гарвардскую бизнес-школу лишь из уважения к отцу, для которого это так много значило. Ну и конечно, потому, что ему самому пока было не ясно, чем заняться в жизни.
Одно время он связывал свое будущее со спортом, а именно с фехтованием. Это была подлинная страсть, вспыхнувшая в душе в тот момент, когда в руках впервые оказалась рапира. Ему тогда только исполнилось четырнадцать – большинство профессиональных фехтовальщиков начинают всерьез тренироваться позднее. Сначала это было просто хобби, потом возникла мысль о возможной спортивной карьере. Его первый тренер, maitre d’armes из Парижа, разглядев природные способности своего ученика, всячески разжигал в душе юноши мечты об олимпийском золоте. С годами страсть к фехтованию привела к тому, что планы отца в отношении будущего Коллина стали казаться молодому человеку все менее и менее привлекательными. Точнее говоря, они просто начали его тяготить. Разозленный этим, Квентин Деверелл решительно положил конец тренировкам сына. «Твое будущее связано с управленческим офисом, а не со спортивным залом», – все время повторял он.
Коллин, однако, легко не сдавался, и вскоре у него появился новый тренер. В прошлом – золотой медалист из Милана. Он тоже почувствовал большие потенциальные возможности своего подопечного и усиленно подогревал его амбиции. Такое отношение тренера и настойчивая работа привели к тому, что Коллин неуклонно повышал мастерство. Вскоре он перешел от местных турниров к национальным, а затем и к международным. У него выработался собственный стиль яркой, молниеносной, интеллектуальной борьбы. Коллин взял лучшее от обоих тренеров: элементы аналитического французского стиля в обороне и агрессивного итальянского в нападении. К восемнадцати годам на счету Коллина было уже несколько побед в очень крупных турнирах, включая чемпионат мира.
Он готовился к Панамериканским играм, когда у отца случился сердечный приступ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
– У тебя явно замедлилась реакция, дружище. – Коллин улыбнулся. – Не хочешь сразиться еще раз?
– Вряд ли я достойный противник для бывшего чемпиона мира, – ответил Фарнсворт. – Слушай, пойду-ка я, пожалуй, в душ. У меня свидание с юриспруденцией, она уже, наверно, заждалась.
Коллин кивнул.
– В таком случае до завтра?
Фарнсворт издал нарочито громкий стон отчаяния:
– Пожалуйста … Я буду неделю приходить в себя после сегодняшнего поединка! Дай мне передохнуть, ладно?
– Все время забываю, что должен проявлять терпимость и потакать твоим слабостям, а то ты и вовсе сбежишь, – поддразнил приятеля Коллин. – Ладно. Придется подыскать кого-нибудь другого.
– Ну-ну… Продолжай в том же духе – и ты быстро останешься без друзей, – поддел его Дерек Фарнсворт, когда они зашагали в раздевалку. – Повесишь их на стену рядом со своими рапирами и другими трофеями!
В этот момент дверь в дальнем конце гимнастического зала отворилась. На пороге возник высокий, стройный блондин, с ним Коллин учился в Гарварде.
– Эй, Деверелл! А я везде тебя ищу! – закричал он на весь зал. В его речи безошибочно угадывался акцент уроженца Новой Англии.
– Что бы это ни было, знать ничего не желаю! – крикнул в ответ Коллин, отмахнувшись от него.
– Твой отец в городе… – продолжал блондин, не обращая внимания на иронию, прозвучавшую в этих словах. – Уже дважды звонил, тебя спрашивал. И брат тоже звонил.
– Брат, – произнес Коллин уныло и так тихо, что его мог слышать только Дерек Фарнсворт, идущий следом. – Сам барон Грозовая Туча… Отец знает, где я живу, – громко добавил он, обращаясь к однокурснику.
– Ясное дело. Но ему также известно, что большую часть времени ты проводишь здесь. Советую позвонить ему. Он сказал, что остановился в отеле «Ритц-Карлтон».
– А то я не знаю, где его искать, – бросил Коллин. – Ладно, ты, наверное, прав. И впрямь лучше поскорее связаться с ним. Раз он примчался сюда из Нью-Йорка, вместо того чтобы просто позвонить, значит, дело срочное.
Несмотря на резкий холод, бостонский Общественный парк был полон народу. Группы демонстрантов размахивали большими, не слишком умело намалеванными плакатами. С импровизированной трибуны в центре каждой группы пылко и очень громко произносили речи ораторы. Несколько ребятишек в теплой зимней одежде мчались как угорелые в сторону спортивной площадки, две женщины с мешками рылись в ящиках для мусора. Три молоденькие девушки, готовясь выйти на лед, сидели на скамейке, зашнуровывая коньки.
Коллин шел через парк, не замечая ничего, кроме холода, – воротник плотного зимнего пальто поднят, серый кашемировый шарф наполовину закрывал лицо. Ледяной ветер обжигал щеки, вызывал резь в глазах, трепал волосы, все еще влажные после душа.
Подземный гараж располагался сразу за Зимним садом в западной стороне парка. Холод подгонял, дыхание облачком висело в морозном воздухе. Обойдя пруд, Коллин почти побежал и не замедлил шага, пока не добрался до гаража и своего серебристого «феррари». Торопливо стянул серые кожаные перчатки, достал из кармана пальто ключи и отпер дверцу. Уселся за руль, вставил ключ в замок зажигания, включил двигатель, и тот сразу же заработал. Несколько мгновений Коллин вслушивался в низкое гудение мощного, прекрасно отрегулированного мотора, потом дал задний ход и выехал со стоянки. Отметив, что гараж почти пуст, молодой человек взглянул на золотые часы: ого, позднее, чем ему казалось!
Выезжая из гаража на Арлингтон-стрит, он снова задумался о том, что привело отца в город. Дела, без сомнения. Жизнь Квентина Деверелла принадлежала исключительно «Интерконтинентал ойл» – корпорации, которую он основал и за тридцать лет сумел превратить в гигант мировой индустрии. Такой же абсолютной преданности делу Квентин Деверелл ожидал от своих служащих и от двух сыновей-близнецов – Коллина и Джастина. Идея отправить их в Гарвардскую высшую бизнес-школу принадлежала именно отцу. Заветной мечтой Квентина Деверелла было дожить до того дня, когда сыновья вместе с ним станут править семейной империей.
Что касается Джастина, проблем не предвиделось: в его жилах, как и у отца, текла кровь прирожденного руководителя. Он не мог дождаться того дня, когда займет место в совете директоров. Коллин, со своей стороны, никогда подобного энтузиазма не разделял. Точнее говоря, даже представить себе не мог, как целыми днями будет сиднем сидеть в офисе, зарывшись в бумаги, издавая приказы и заключая сделки. Ни малейшего желания стать бизнесменом у него не было. И согласился отправиться в Гарвардскую бизнес-школу лишь из уважения к отцу, для которого это так много значило. Ну и конечно, потому, что ему самому пока было не ясно, чем заняться в жизни.
Одно время он связывал свое будущее со спортом, а именно с фехтованием. Это была подлинная страсть, вспыхнувшая в душе в тот момент, когда в руках впервые оказалась рапира. Ему тогда только исполнилось четырнадцать – большинство профессиональных фехтовальщиков начинают всерьез тренироваться позднее. Сначала это было просто хобби, потом возникла мысль о возможной спортивной карьере. Его первый тренер, maitre d’armes из Парижа, разглядев природные способности своего ученика, всячески разжигал в душе юноши мечты об олимпийском золоте. С годами страсть к фехтованию привела к тому, что планы отца в отношении будущего Коллина стали казаться молодому человеку все менее и менее привлекательными. Точнее говоря, они просто начали его тяготить. Разозленный этим, Квентин Деверелл решительно положил конец тренировкам сына. «Твое будущее связано с управленческим офисом, а не со спортивным залом», – все время повторял он.
Коллин, однако, легко не сдавался, и вскоре у него появился новый тренер. В прошлом – золотой медалист из Милана. Он тоже почувствовал большие потенциальные возможности своего подопечного и усиленно подогревал его амбиции. Такое отношение тренера и настойчивая работа привели к тому, что Коллин неуклонно повышал мастерство. Вскоре он перешел от местных турниров к национальным, а затем и к международным. У него выработался собственный стиль яркой, молниеносной, интеллектуальной борьбы. Коллин взял лучшее от обоих тренеров: элементы аналитического французского стиля в обороне и агрессивного итальянского в нападении. К восемнадцати годам на счету Коллина было уже несколько побед в очень крупных турнирах, включая чемпионат мира.
Он готовился к Панамериканским играм, когда у отца случился сердечный приступ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110