Джордан покачал головой:
– То, за чем ты пришла, много времени у нас не займет, уверен.
Она засмеялась:
– Поступай как тебе удобнее. Что касается меня, то мне сейчас ты кажешься очень привлекательным, а вот персонал отеля…
Джордан, внезапно осознав, что стоит почти голый, быстро закрыл дверь и повернулся к ней:
– Что случилось, Джилли? Ведь у нас с тобой все кончилось три года назад. С тех пор как ты… вышла за Макса, мы сказали друг другу не больше десяти слов. Что же сейчас?
– А сейчас случилось то, что я наконец поняла, какую совершила тогда ошибку. – Она сделала шаг вперед.
– И в чем же была твоя ошибка?
– В том, что отпустила тебя.
– Что значит отпустила? Я просто ушел, вот и все. Понимаю, ты использовала Макса, чтобы возбудить во мне ревность. Теперь ты хочешь использовать меня, чтобы вызвать ревность у него?
Джилли снова рассмеялась.
– Вот чего-чего, а ревности у Макса вызывать не надо, – проговорила она, обвивая руками шею Джордана. – Он болезненно ревнив и убьет тебя, если только узнает, что я была здесь.
– Так вот чего ты хочешь, Джилли? Тебе нравится, когда мужчины дерутся из-за тебя. Наверное, это тебя возбуждает.
– Меня возбуждаешь ты, Джордан. – Стремительным движением, напоминающим бросок кобры, она сорвала с него полотенце. Прикрываться он не стал.
– Ты явилась сюда потрахаться?
Джилли прижалась к его обнаженному телу и прошептала:
– Раньше ты не был так груб. Но если тебе это по вкусу, я не возражаю.
Пока Джордан размышлял над тем, как бы отправить ее назад к Максу, который, вне всякого сомнения, именно такую жену и заслуживал, Джилли расстегнула блузку, освободила застежку кружевного лифчика и обнажила свои полные груди.
– Сейчас, сейчас, дорогой, – шептала она, расстегивая свои брюки и стягивая их. Под ними у нее ничего не было, кроме кружевного черного пояса с резинками и черных чулок. Несомненно, Джилли явилась хорошо подготовленной.
Между тем она сбросила блузку и лифчик и быстро направилась к постели, таща Джордана за собой, потом улеглась и повернула к нему улыбающееся лицо.
– Возьми меня, Джордан! Давай займемся любовью, как в старые добрые времена.
Он, нахмурившись, смотрел на нее.
«Заняться любовью? Но любовь тут совершенно ни при чем. Ты пришла ко мне как шлюха, как женщина по вызову, и именно так тебя и нужно рассматривать».
Джилли лежала, соблазнительно раскинув ноги; ее восхитительные волосы разметались по подушке. Даже сейчас, когда она раскинулась на спине, ее груди все равно стояли, а под кружевным поясом с резинками виднелся знакомый треугольник курчавых рыжеватых волос.
Что и говорить, Джилли была по-прежнему красива, и Джордан не возражал бы воспользоваться моментом, если бы… если бы не одно обстоятельство: он просто не мог этим моментом воспользоваться. По чисто физиологическим причинам. Да, да, Джилли, которая, как всегда считал Джордан, была способна возбудить даже мертвеца, сейчас не возбуждала его. Во всяком случае, это ни в чем не проявлялось.
– Иди же сюда и поцелуй меня! – взмолилась она.
Джордан знал, что противоестественно не испытывать желания, но ощущал только одно: злость. На нее, на себя и почему-то на… Слоун.
Он отвернулся, быстро собрал с пола вещи Джилли и швырнул ей:
– Вот! Одевайся и уходи вон! Ишь ты, захотела романтики при свечах. Отправляйся домой, к мужу!
Видимо, сейчас у него было такое лицо, что испуганная Джилли мгновенно оделась и тихо выскользнула за дверь. Джордан даже не повернул головы, а после ее ухода запер дверь, сел на край постели и закрыл лицо руками.
«Ну почему, почему я позволил ей зайти так далеко? Почему вообще ее впустил? Джилли ушла из моей жизни, она больше для меня не существует. И значит, самому Богу было угодно, чтобы у меня с ней ничего не получилось!»
– Что с ним происходит? – спросил Карло.
Джордан пожал плечами:
– Я знаю не больше твоего. – Они наблюдали с боковой линии, как Ланс пропустил вроде бы легкий удар. – Здесь, в Аргентине, его как будто подменили.
– Он всегда был хорошим игроком.
В это время прозвучал сигнал окончания периода, и игроки направились к линии заграждения, чтобы сменить лошадей. Сегодня Ланс играл из рук вон плохо.
– Полагаю, у каждого бывают неблагоприятные дни, – продолжал Карло.
– Пожалуй, – согласился Джордан.
Когда игроки снова выехали на поле, Джордан заметил, что новая лошадь Ланса ведет себя очень неспокойно. Ланс с трудом сдерживал ее. Она взбрыкивала и пыталась сбросить его.
– Не нравится мне все это, – сказал Карло.
Джордан нахмурился:
– Мне тоже.
Именно в этот момент лошадь сбросила Ланса. Он упал на землю и, видимо, довольно сильно ударился. Во всяком случае, Джордан видел, что сесть ему удалось не сразу. Он и Карло поспешили на поле.
Карло начал проталкиваться через толпу к Лансу, а Джордан остановил конюха, который направлялся в сторону конюшни, ведя под уздцы злополучного пони. Тот, сбросив седока, сразу же успокоился. Быстро осмотрев сбрую, Джордан сразу обнаружил причину. Кто-то подложил под седло зазубренный кусочек жести, вырезанный из консервной банки. Ланс своим весом прижал его к спине несчастного пони, и животное наверняка испытывало ужасную боль.
«Вот это история!» – подумал Джордан. Диверсионных актов пока еще в профессиональном поло зафиксировано не было.
В последующие дни Джордан играл с большим напором, даже с каким-то остервенением, но все равно напряжение не спадало. Игровое поле он покидал неудовлетворенный, а вечерами сторонился любого общества, проводя досуг с лошадьми в конюшне. Джордан скучал по своим пони, оставшимся в Штатах – карантинные правила многих стран не позволяют использовать в международных соревнованиях собственных лошадей, – и всю нежность дарил животным, предоставленным в его распоряжение здесь, в Аргентине.
«Лошади, – размышлял он, – счастливее людей. Они спариваются, и это все. Простое спаривание. Никаких чувств, никаких эмоций с обеих сторон. Никаких разбитых сердец. Может быть, так лучше».
– Ты сам не понимаешь, как счастлив, стервец! – крикнул Джордан, вглядываясь в темноту стойла, туда, где находился великолепный племенной жеребец, принадлежащий одному аргентинскому игроку. – Тебе даже кобылу приводят.
– Обмениваешься мнениями с жеребцами?
Вздрогнув, Джордан обернулся. В конюшню вошел Ланс, и по его нетвердой походке было видно, что он изрядно пьян.
– Лучше расскажи, что с тобой происходит, – сказал Джордан. После приезда в Буэнос-Айрес Ланса не покидало мрачное настроение, но он не желал ничего объяснять, а Джордан, занятый своими проблемами, не приставал к нему с расспросами.
– Да вроде бы рассказывать нечего. – Ланс сел на охапку сена и сгорбился, спрятав лицо в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79