Слоун оказалась для них настоящим сюрпризом.
– Она им понравилась?
– Конечно. А как же иначе.
– Я слышал, Гейвин Хиллер опять искушал тебя? – спросил, помолчав, Кэппи.
Джордан кивнул, не сводя глаз с жеребца.
– Он предложил мне играть за «Уайт Тимберс» на очень выгодных условиях.
Кэппи пристально посмотрел на него:
– И что ты ему ответил?
– Обещал подумать.
– Но ты уже, наверное, принял решение?
– Он предложил мне четверть миллиона ежегодно.
– Тебе не нужны деньги, – заметил Кэппи. – Твой отец вполне может спонсировать для тебя команду…
– Это вовсе не ради денег. – Джордан бросил взгляд на Кэппи. – Ты не очень высокого мнения о Хиллере, верно?
– Его самого я не знаю, – уклончиво ответил Кэппи. – Только по слухам.
– И что же?
– А то, что он не уважает лошадей, а тех, кто на них ездит, еще меньше. Я слышал также, что он из тех и из других выжимает все соки, пока они не свалятся.
– Ну, это закон такой, – заметил Джордан. – Ты же знаешь: любой стоящий игрок отдает все, что имеет.
– Но не до такой степени, чтобы рисковать жизнью, – возразил Кэппи. – То, что я слышал о Гейвине Хиллере, наводит меня на мысль, что это холодная, бесчувственная сволочь, и в жилах у него вместо крови течет вода. – Кэппи вдруг встрепенулся, заметив что-то неподалеку. – Чертов идиот! Я не меньше десяти раз говорил ему, чтобы он не курил возле конюшен. Я не терплю этого. Скотина! – Он быстро отправился делать выговор нерадивому конюху.
Джордан долго смотрел ему вслед, озабоченный тем, что тот сказал о Хиллере, но пока еще не понимал, почему это тревожит его.
– Думаешь, это была случайность? Хрена с два! – сердито прохрипел в трубку Айан Уэллс.
– Чем же еще это объяснить? – спросил Джордан.
– Не знаю, но в последнее время произошло слишком много так называемых случайностей, поэтому я уже не верю тем жалким объяснениям, которые постоянно слышу.
Джордан глухо рассмеялся:
– Но эти происшествия не следуют одно за другим…
– Какая разница, следуют или нет! – раздраженно прервал его Айан. – И по-моему, тут не обходится без участия твоего приятеля Уитни.
– Ему сейчас очень тяжело. – Джордан чувствовал себя обязанным защитить Ланса, хотя сам не одобрял его теперешнее поведение. – Пола подала на развод, и это на него очень подействовало.
– Перестань оправдывать Ланса.
– Ты же не думаешь, что Ланс делает все это намеренно? – спросил Джордан.
– Едва ли. Скорее всего он просто облегчает кому-то работу, – сухо пояснил Айан Уэллс.
Джордан и сам не раз задумывался над этим. В последнее время в команде «Уайт Тимберс» было слишком много несчастных случаев. Например, инцидент с Лансом в Аргентине, затем, две недели спустя, во время схватки за мяч у одного из игроков «Уайт Тимберс» неожиданно лопнула подпруга. Он упал и сильно расшибся, его доставили в больницу с сотрясением мозга и двумя сломанными ребрами. Есть серьезные подозрения, что подпруга была предварительно надрезана. Далее, в Чикаго упал еще один игрок и получил такие серьезные повреждения, что через несколько дней скончался в госпитале. Оказалось, что у него был поврежден шлем, и опять же пошли слухи, будто это кто-то специально подстроил. Джордан пока не знал, стоит ли верить слухам, поскольку в подобных случаях люди всегда склонны приписывать такие происшествия не случайному стечению обстоятельств, а хорошо спланированному злодейству.
Но раз об этом заговорил Айан Уэллс, человек, вовсе не склонный к преувеличениям, и если он так озабочен, то скорее всего тут действительно что-то не так.
– У тебя есть хоть какие-то соображения по поводу мотивов? – спросил Джордан.
– Полагаю, наиболее вероятный мотив здесь – месть.
– Кончай дрыхнуть, негодная, пора вставать!
Джордан сначала стащил одеяло, а затем, не обращая внимания на отчаянные протесты Слоун, ухватил ее за лодыжки и потащил с постели.
– Отпусти меня сейчас же! – кричала она. – Ты что, окончательно свихнулся?
– Пора вставать, – повторил он спокойно.
– Тебя не поймешь, – проворчала Слоун, поднимаясь. – Это же настоящее безобразие! Вечером ждешь не дождешься, когда утащишь меня в постель, а утром насильно поднимаешь! В чем дело?
– Ничего особенного. – Джордан широко улыбнулся. – Просто сейчас мне очень нужно, чтобы ты встала. Ведь если ты будешь и дальше валяться в постели, мне придется присоединиться к тебе. – Чтобы наглядно продемонстрировать свои намерения, он сделал вид, будто расстегивает брючный ремень.
Слоун соблазнительно улыбнулась:
– Так в чем же дело? Это прекрасная идея! – Она потянулась к нему, но Джордан предостерегающе поднял руку.
– Милая, я рад бы пойти тебе навстречу, но придется подождать до вечера. – Он скрестил руки на груди, согнул ногу в колене и прислонился к стене.
– Ну что ж, когда-нибудь это все равно произошло бы, – проговорила Слоун с притворной скорбью. – Джордан Филлипс говорит сексу решительное нет! Видимо, приближается конец света. Подумать только, ты отказался…
– Я очень высоко ценю твой сарказм. – Он взял с кресла халат и бросил ей. – А теперь одевайся, пока я не утратил решимости. Нас ждут дела.
– Если ты не любишь лошадей по-настоящему, в поло тебе просто нечего делать. – Джордан и Слоун шли вдоль конюшни. Каждое стойло в этом длинном ряду имело запертую низкую красную дверцу. Лошади, навострив уши, поднимали головы над этими дверцами, узнавали Джордана и тихо ржали. – У настоящего игрока эта любовь должна быть в крови. Он может быть последней скотиной по отношению к своей жене, к детям, может, как самый гнусный мерзавец, не заботиться о своей старой, прикованной к постели матери, но со своими лошадьми он должен быть олицетворением благородства.
Слоун улыбнулась:
– Ты имеешь в виду себя?
– Ну, что касается меня, то я еще хуже, – усмехнулся Джордан. – Тебе ли этого не знать.
– У меня-то как раз сложилось совершенно иное впечатление, – возразила она. – Но я, конечно, пристрастна.
– Вот и оставайся пристрастной как можно дольше.
Слоун наблюдала, как Джордан, останавливаясь у каждого стойла, ласково похлопывает лошадей по шее и гладит их. Ее тронула нежность, с какой он это делает. «У его детей будет замечательный отец», – подумала она, и от этой мысли ей вдруг стало почему-то грустно.
А вот клички лошадей, написанные на алюминиевых табличках, висевших на двери каждого стойла, показались Слоун забавными.
– Риф Ларго… Мальтийский Сокол… Касабланка. – Слоун посмотрела на Джордана. – Кто у вас здесь поклонник Богарта?
Джордан широко улыбнулся:
– Каюсь, но это я. Боги – мой идеал настоящего мужчины. Люблю его фильмы.
– Но у тебя, оказывается, есть еще и Энни Холл?
Он пожал плечами:
– Ну, эта кобыла всегда была немного с приветом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
– Она им понравилась?
– Конечно. А как же иначе.
– Я слышал, Гейвин Хиллер опять искушал тебя? – спросил, помолчав, Кэппи.
Джордан кивнул, не сводя глаз с жеребца.
– Он предложил мне играть за «Уайт Тимберс» на очень выгодных условиях.
Кэппи пристально посмотрел на него:
– И что ты ему ответил?
– Обещал подумать.
– Но ты уже, наверное, принял решение?
– Он предложил мне четверть миллиона ежегодно.
– Тебе не нужны деньги, – заметил Кэппи. – Твой отец вполне может спонсировать для тебя команду…
– Это вовсе не ради денег. – Джордан бросил взгляд на Кэппи. – Ты не очень высокого мнения о Хиллере, верно?
– Его самого я не знаю, – уклончиво ответил Кэппи. – Только по слухам.
– И что же?
– А то, что он не уважает лошадей, а тех, кто на них ездит, еще меньше. Я слышал также, что он из тех и из других выжимает все соки, пока они не свалятся.
– Ну, это закон такой, – заметил Джордан. – Ты же знаешь: любой стоящий игрок отдает все, что имеет.
– Но не до такой степени, чтобы рисковать жизнью, – возразил Кэппи. – То, что я слышал о Гейвине Хиллере, наводит меня на мысль, что это холодная, бесчувственная сволочь, и в жилах у него вместо крови течет вода. – Кэппи вдруг встрепенулся, заметив что-то неподалеку. – Чертов идиот! Я не меньше десяти раз говорил ему, чтобы он не курил возле конюшен. Я не терплю этого. Скотина! – Он быстро отправился делать выговор нерадивому конюху.
Джордан долго смотрел ему вслед, озабоченный тем, что тот сказал о Хиллере, но пока еще не понимал, почему это тревожит его.
– Думаешь, это была случайность? Хрена с два! – сердито прохрипел в трубку Айан Уэллс.
– Чем же еще это объяснить? – спросил Джордан.
– Не знаю, но в последнее время произошло слишком много так называемых случайностей, поэтому я уже не верю тем жалким объяснениям, которые постоянно слышу.
Джордан глухо рассмеялся:
– Но эти происшествия не следуют одно за другим…
– Какая разница, следуют или нет! – раздраженно прервал его Айан. – И по-моему, тут не обходится без участия твоего приятеля Уитни.
– Ему сейчас очень тяжело. – Джордан чувствовал себя обязанным защитить Ланса, хотя сам не одобрял его теперешнее поведение. – Пола подала на развод, и это на него очень подействовало.
– Перестань оправдывать Ланса.
– Ты же не думаешь, что Ланс делает все это намеренно? – спросил Джордан.
– Едва ли. Скорее всего он просто облегчает кому-то работу, – сухо пояснил Айан Уэллс.
Джордан и сам не раз задумывался над этим. В последнее время в команде «Уайт Тимберс» было слишком много несчастных случаев. Например, инцидент с Лансом в Аргентине, затем, две недели спустя, во время схватки за мяч у одного из игроков «Уайт Тимберс» неожиданно лопнула подпруга. Он упал и сильно расшибся, его доставили в больницу с сотрясением мозга и двумя сломанными ребрами. Есть серьезные подозрения, что подпруга была предварительно надрезана. Далее, в Чикаго упал еще один игрок и получил такие серьезные повреждения, что через несколько дней скончался в госпитале. Оказалось, что у него был поврежден шлем, и опять же пошли слухи, будто это кто-то специально подстроил. Джордан пока не знал, стоит ли верить слухам, поскольку в подобных случаях люди всегда склонны приписывать такие происшествия не случайному стечению обстоятельств, а хорошо спланированному злодейству.
Но раз об этом заговорил Айан Уэллс, человек, вовсе не склонный к преувеличениям, и если он так озабочен, то скорее всего тут действительно что-то не так.
– У тебя есть хоть какие-то соображения по поводу мотивов? – спросил Джордан.
– Полагаю, наиболее вероятный мотив здесь – месть.
– Кончай дрыхнуть, негодная, пора вставать!
Джордан сначала стащил одеяло, а затем, не обращая внимания на отчаянные протесты Слоун, ухватил ее за лодыжки и потащил с постели.
– Отпусти меня сейчас же! – кричала она. – Ты что, окончательно свихнулся?
– Пора вставать, – повторил он спокойно.
– Тебя не поймешь, – проворчала Слоун, поднимаясь. – Это же настоящее безобразие! Вечером ждешь не дождешься, когда утащишь меня в постель, а утром насильно поднимаешь! В чем дело?
– Ничего особенного. – Джордан широко улыбнулся. – Просто сейчас мне очень нужно, чтобы ты встала. Ведь если ты будешь и дальше валяться в постели, мне придется присоединиться к тебе. – Чтобы наглядно продемонстрировать свои намерения, он сделал вид, будто расстегивает брючный ремень.
Слоун соблазнительно улыбнулась:
– Так в чем же дело? Это прекрасная идея! – Она потянулась к нему, но Джордан предостерегающе поднял руку.
– Милая, я рад бы пойти тебе навстречу, но придется подождать до вечера. – Он скрестил руки на груди, согнул ногу в колене и прислонился к стене.
– Ну что ж, когда-нибудь это все равно произошло бы, – проговорила Слоун с притворной скорбью. – Джордан Филлипс говорит сексу решительное нет! Видимо, приближается конец света. Подумать только, ты отказался…
– Я очень высоко ценю твой сарказм. – Он взял с кресла халат и бросил ей. – А теперь одевайся, пока я не утратил решимости. Нас ждут дела.
– Если ты не любишь лошадей по-настоящему, в поло тебе просто нечего делать. – Джордан и Слоун шли вдоль конюшни. Каждое стойло в этом длинном ряду имело запертую низкую красную дверцу. Лошади, навострив уши, поднимали головы над этими дверцами, узнавали Джордана и тихо ржали. – У настоящего игрока эта любовь должна быть в крови. Он может быть последней скотиной по отношению к своей жене, к детям, может, как самый гнусный мерзавец, не заботиться о своей старой, прикованной к постели матери, но со своими лошадьми он должен быть олицетворением благородства.
Слоун улыбнулась:
– Ты имеешь в виду себя?
– Ну, что касается меня, то я еще хуже, – усмехнулся Джордан. – Тебе ли этого не знать.
– У меня-то как раз сложилось совершенно иное впечатление, – возразила она. – Но я, конечно, пристрастна.
– Вот и оставайся пристрастной как можно дольше.
Слоун наблюдала, как Джордан, останавливаясь у каждого стойла, ласково похлопывает лошадей по шее и гладит их. Ее тронула нежность, с какой он это делает. «У его детей будет замечательный отец», – подумала она, и от этой мысли ей вдруг стало почему-то грустно.
А вот клички лошадей, написанные на алюминиевых табличках, висевших на двери каждого стойла, показались Слоун забавными.
– Риф Ларго… Мальтийский Сокол… Касабланка. – Слоун посмотрела на Джордана. – Кто у вас здесь поклонник Богарта?
Джордан широко улыбнулся:
– Каюсь, но это я. Боги – мой идеал настоящего мужчины. Люблю его фильмы.
– Но у тебя, оказывается, есть еще и Энни Холл?
Он пожал плечами:
– Ну, эта кобыла всегда была немного с приветом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79