А Варвара, окончательно осмелев, толкает его в спину, и Толик тяжело направляется к двери, волоча за собой по полу пиджак.
Эта победа меня не радует, мне лишь противно, так противно, что я на минуту забываю, зачем сюда пришел, и порываюсь тоже уйти. Возвращается Варвара. Она не смотрит в мою сторону и устало говорит:
— Вы уж извините. — Она вдруг улыбается: — А Толик ведь за милицией собрался бежать.
Я холодею. Только этого еще не хватало. Я на минуту представляю себе, как ляжет на стол Кузьмича рапорт о моей героической схватке, и мурашки бегут у меня по спине. Ведь я Кузьмичу ничего не сказал о своем визите, не получил от него санкции на это, а между тем ввязался в драку и чуть не искалечил человека. И никакое свидетельство Варвары тут не поможет. Я грубо нарушил служебную дисциплину.
— Ну и что, побежал? — спрашиваю я, с трудом сохраняя спокойствие.
— А я ему сказала, что вы сами из милиции, — смеется Варвара. — Ох и рожа у него стала, вы бы видели. — И раздраженно заключает: — А ну его! Думать о нем не хочу! Вы только… — она виновато смотрит на меня, — если можно… Паше не пишите. Я этого на порог больше не пущу.
— Ладно, — говорю, — условились.
А сам чувствую, как гора у меня сваливается с плеч. Нет, я, конечно, ничего не скрою от Кузьмича. Но одно дело доложить самому, а другое…
— Вот что, Варя, — уже совсем другим тоном, деловито и спокойно говорю я. — Скажите мне, чье платье вы вчера сдали на комиссию?
— Я?..
Для нее мой вопрос полнейшая неожиданность, и застает он ее врасплох. Она еще не успела прийти в себя, она совсем не готова вести такой опасный разговор и сейчас совершенно растеряна.
— Да, вы, — говорю. — Кто вам дал это платье? И откуда у вас чужой паспорт?
Варвара молчит, опустив глаза, и нервно теребит край скатерти.
— Где вы познакомились с этим человеком? — настойчиво спрашиваю я. — Рассказывайте, Варя. Сейчас самое лучшее для вас все рассказать.
— Нечего мне рассказывать, — наконец выдавливает она из себя. — Дура. Заработать хотела. Вот и все.
— Нет, не все. Кто этот человек?
— А я знаю? Встретились…
— Как встретились?
— Он за мной в метро увязался. Слово за слово. В кафе пригласил. Обходительный…
— Как его зовут?
— Михаил Семенович.
«Не иначе как наврал», — решаю я. Такой не назовет свое настоящее имя первой встречной.
— Опишите мне его, — говорю.
Варя начинает припоминать внешность своего нового знакомого. Да, это тот самый тип, все сходится.
— Где он живет? — спрашиваю я на всякий случай.
И Варя неожиданно сообщает:
— Тут, недалеко. На Плющихе.
— На Плющихе? — недоверчиво переспрашиваю я. — Это он вам сказал?
— Да нет. На такси меня вечером домой завез. А потом, я слышу, говорит водителю: «Теперь на Плющиху».
— Когда же он вам платье передал?
— Вчера.
— Сказал, чье платье?
— Сказал. Сестра прислала продать. Из другого города. Пятьдесят рублей обещал. И паспорт ее дал. «Чтоб, — говорит, — шуму потом не было».
Я понимаю, почему он так щедро решил с ней расплатиться. Ведь платье оценили всего в семьдесят рублей. Он затянуть ее хочет, привязать к себе. Расчет тут примитивный и точный. Понял, кто перед ним.
— Дура я, дура, — горестно произносит Варвара.
— Как же он деньги у вас получит? — спрашиваю.
— Обещал позвонить.
— Куда?
— На работу. Куда же еще?
— Ну вот что, Варя, — говорю я наконец. — Вам уже ясно, надеюсь, что он вор. Самый обыкновенный вор, хотя и обходительный. Платье это краденое. И вы пытались его сбыть.
— Что ж теперь будет, господи? — упавшим голосом спрашивает Варвара.
— А будет то, что мы с вашей помощью его задержим. Обязательно с вашей помощью, — подчеркиваю я — Потому что, если мы поймаем его сами, тогда… он, пожалуй, успеет еще немало бед причинить. И это тоже будет на вашей совести.
Я не хочу и не могу ей что-нибудь обещать за помощь. Не могу потому, что это не от меня зависит. Хотя преступление ее, конечно, невелико. Но решать тут должен наш Кузьмич А не хочу я ей ничего обещать потому, что нельзя, чтобы она подумала, что я ей какую-то лазейку предлагаю или, еще хуже, сделку. И я рассказываю про ту актрису. Даже еще подробнее, чем Светке. И вижу, как Варвара кусает губы.
Неожиданно она говорит:
— Ну что у меня за несчастливая жизнь такая? Почему я все в грязи да в грязи? Почему я отмыться не могу?
И тогда я ей говорю про Пашку, про те его слова о ней. Я их, конечно, неточно передаю, я их смягчаю, но смысл остается тот же.
— Вот почему он не пишет. Целый год, — тихо, словно про себя, говорит Варвара, задумчиво глядя куда-то в пространство. — Теперь понятно.
Она сидит у стола очень прямо, плотно сжав колени и бессильно уронив на них руки. Такой она мне нравится больше, чем веселой.
— Напишите ему сами, — говорю я. — Напишите все как есть.
— Не умею я так писать.
— Все равно. Как умеете. Он ведь вас любит. Я знаю.
— Любит он… Водку он жрать любит.
— То другой Пашка любил, — твердо говорю я. — А этот…
И я рассказываю ей все, что знаю о сегодняшнем Пашке, о том, как он вкалывает там, в колонии, как держит слово.
Варвара молчит. Теперь, пожалуй, ей можно дать подумать.
Я украдкой смотрю на часы. Мне пора. И я говорю:
— Давайте, Варя, условимся. Только твердо. Вот мой телефон, я вам его сюда запишу, — и вырываю листок из своей книжки. — Когда он вам позвонит и вы условитесь о встрече, скажете ему, что платье продано, мы его все равно уже конфисковали, вы сразу звоните мне. Если меня не застанете, позвоните по номеру дежурного, — я и его записываю на листке. — Дежурный будет в курсе дела.
Она молча кивает в ответ.
— Смотрите, Варя, — предупреждаю я, — не подведите меня. Я вам верю. А главное, не подведите себя, не подведите Пашу. Я ему тоже напишу. И мы оба будем на вас надеяться. Из грязи всегда можно выбраться, Варя. Надо только твердо решить.
— Что я, не понимаю…
— Вот и прекрасно.
Мы прощаемся. Я ее предупреждаю, чтобы она была осторожнее с этим типом. Хотя я еще не знаю, на что он способен. Это я узнаю чуть позже.
Когда я приезжаю к себе в отдел, меня встречает озабоченный дежурный.
— Где ты пропадаешь? — сердито спрашивает он. — Тут тебя обыскались. Федор Кузьмич уже выехал. И группа тоже.
У меня что-то обрывается в груди.
— Куда они выехали? — спрашиваю.
— Убийство. В гостинице.
— Убийство?! — не веря своим ушам, переспрашиваю я.
— Да, да. Твой сотворил. Забрался в номер, а тут… В общем, поезжай немедленно, — приказывает дежурный. — Я тебе сейчас машину дам.
Я мчусь в гостиницу. Машина несется так, словно мы гонимся за кем-то или кого-то можно еще спасти. Всю дорогу меня бьет озноб, и я курю сигарету за сигаретой. Неужели он пошел на убийство? Как это случилось? Других мыслей у меня сейчас нет.
Вот и гостиница. Взбегаю по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Эта победа меня не радует, мне лишь противно, так противно, что я на минуту забываю, зачем сюда пришел, и порываюсь тоже уйти. Возвращается Варвара. Она не смотрит в мою сторону и устало говорит:
— Вы уж извините. — Она вдруг улыбается: — А Толик ведь за милицией собрался бежать.
Я холодею. Только этого еще не хватало. Я на минуту представляю себе, как ляжет на стол Кузьмича рапорт о моей героической схватке, и мурашки бегут у меня по спине. Ведь я Кузьмичу ничего не сказал о своем визите, не получил от него санкции на это, а между тем ввязался в драку и чуть не искалечил человека. И никакое свидетельство Варвары тут не поможет. Я грубо нарушил служебную дисциплину.
— Ну и что, побежал? — спрашиваю я, с трудом сохраняя спокойствие.
— А я ему сказала, что вы сами из милиции, — смеется Варвара. — Ох и рожа у него стала, вы бы видели. — И раздраженно заключает: — А ну его! Думать о нем не хочу! Вы только… — она виновато смотрит на меня, — если можно… Паше не пишите. Я этого на порог больше не пущу.
— Ладно, — говорю, — условились.
А сам чувствую, как гора у меня сваливается с плеч. Нет, я, конечно, ничего не скрою от Кузьмича. Но одно дело доложить самому, а другое…
— Вот что, Варя, — уже совсем другим тоном, деловито и спокойно говорю я. — Скажите мне, чье платье вы вчера сдали на комиссию?
— Я?..
Для нее мой вопрос полнейшая неожиданность, и застает он ее врасплох. Она еще не успела прийти в себя, она совсем не готова вести такой опасный разговор и сейчас совершенно растеряна.
— Да, вы, — говорю. — Кто вам дал это платье? И откуда у вас чужой паспорт?
Варвара молчит, опустив глаза, и нервно теребит край скатерти.
— Где вы познакомились с этим человеком? — настойчиво спрашиваю я. — Рассказывайте, Варя. Сейчас самое лучшее для вас все рассказать.
— Нечего мне рассказывать, — наконец выдавливает она из себя. — Дура. Заработать хотела. Вот и все.
— Нет, не все. Кто этот человек?
— А я знаю? Встретились…
— Как встретились?
— Он за мной в метро увязался. Слово за слово. В кафе пригласил. Обходительный…
— Как его зовут?
— Михаил Семенович.
«Не иначе как наврал», — решаю я. Такой не назовет свое настоящее имя первой встречной.
— Опишите мне его, — говорю.
Варя начинает припоминать внешность своего нового знакомого. Да, это тот самый тип, все сходится.
— Где он живет? — спрашиваю я на всякий случай.
И Варя неожиданно сообщает:
— Тут, недалеко. На Плющихе.
— На Плющихе? — недоверчиво переспрашиваю я. — Это он вам сказал?
— Да нет. На такси меня вечером домой завез. А потом, я слышу, говорит водителю: «Теперь на Плющиху».
— Когда же он вам платье передал?
— Вчера.
— Сказал, чье платье?
— Сказал. Сестра прислала продать. Из другого города. Пятьдесят рублей обещал. И паспорт ее дал. «Чтоб, — говорит, — шуму потом не было».
Я понимаю, почему он так щедро решил с ней расплатиться. Ведь платье оценили всего в семьдесят рублей. Он затянуть ее хочет, привязать к себе. Расчет тут примитивный и точный. Понял, кто перед ним.
— Дура я, дура, — горестно произносит Варвара.
— Как же он деньги у вас получит? — спрашиваю.
— Обещал позвонить.
— Куда?
— На работу. Куда же еще?
— Ну вот что, Варя, — говорю я наконец. — Вам уже ясно, надеюсь, что он вор. Самый обыкновенный вор, хотя и обходительный. Платье это краденое. И вы пытались его сбыть.
— Что ж теперь будет, господи? — упавшим голосом спрашивает Варвара.
— А будет то, что мы с вашей помощью его задержим. Обязательно с вашей помощью, — подчеркиваю я — Потому что, если мы поймаем его сами, тогда… он, пожалуй, успеет еще немало бед причинить. И это тоже будет на вашей совести.
Я не хочу и не могу ей что-нибудь обещать за помощь. Не могу потому, что это не от меня зависит. Хотя преступление ее, конечно, невелико. Но решать тут должен наш Кузьмич А не хочу я ей ничего обещать потому, что нельзя, чтобы она подумала, что я ей какую-то лазейку предлагаю или, еще хуже, сделку. И я рассказываю про ту актрису. Даже еще подробнее, чем Светке. И вижу, как Варвара кусает губы.
Неожиданно она говорит:
— Ну что у меня за несчастливая жизнь такая? Почему я все в грязи да в грязи? Почему я отмыться не могу?
И тогда я ей говорю про Пашку, про те его слова о ней. Я их, конечно, неточно передаю, я их смягчаю, но смысл остается тот же.
— Вот почему он не пишет. Целый год, — тихо, словно про себя, говорит Варвара, задумчиво глядя куда-то в пространство. — Теперь понятно.
Она сидит у стола очень прямо, плотно сжав колени и бессильно уронив на них руки. Такой она мне нравится больше, чем веселой.
— Напишите ему сами, — говорю я. — Напишите все как есть.
— Не умею я так писать.
— Все равно. Как умеете. Он ведь вас любит. Я знаю.
— Любит он… Водку он жрать любит.
— То другой Пашка любил, — твердо говорю я. — А этот…
И я рассказываю ей все, что знаю о сегодняшнем Пашке, о том, как он вкалывает там, в колонии, как держит слово.
Варвара молчит. Теперь, пожалуй, ей можно дать подумать.
Я украдкой смотрю на часы. Мне пора. И я говорю:
— Давайте, Варя, условимся. Только твердо. Вот мой телефон, я вам его сюда запишу, — и вырываю листок из своей книжки. — Когда он вам позвонит и вы условитесь о встрече, скажете ему, что платье продано, мы его все равно уже конфисковали, вы сразу звоните мне. Если меня не застанете, позвоните по номеру дежурного, — я и его записываю на листке. — Дежурный будет в курсе дела.
Она молча кивает в ответ.
— Смотрите, Варя, — предупреждаю я, — не подведите меня. Я вам верю. А главное, не подведите себя, не подведите Пашу. Я ему тоже напишу. И мы оба будем на вас надеяться. Из грязи всегда можно выбраться, Варя. Надо только твердо решить.
— Что я, не понимаю…
— Вот и прекрасно.
Мы прощаемся. Я ее предупреждаю, чтобы она была осторожнее с этим типом. Хотя я еще не знаю, на что он способен. Это я узнаю чуть позже.
Когда я приезжаю к себе в отдел, меня встречает озабоченный дежурный.
— Где ты пропадаешь? — сердито спрашивает он. — Тут тебя обыскались. Федор Кузьмич уже выехал. И группа тоже.
У меня что-то обрывается в груди.
— Куда они выехали? — спрашиваю.
— Убийство. В гостинице.
— Убийство?! — не веря своим ушам, переспрашиваю я.
— Да, да. Твой сотворил. Забрался в номер, а тут… В общем, поезжай немедленно, — приказывает дежурный. — Я тебе сейчас машину дам.
Я мчусь в гостиницу. Машина несется так, словно мы гонимся за кем-то или кого-то можно еще спасти. Всю дорогу меня бьет озноб, и я курю сигарету за сигаретой. Неужели он пошел на убийство? Как это случилось? Других мыслей у меня сейчас нет.
Вот и гостиница. Взбегаю по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90