— Не смейся, пожалуйста, — резко говорит она. — Это вовсе не смешно. Оказывается, у Игоря кто-то есть, какая-то женщина? Которую зовут Лена? И это ты их познакомил? Как тебе не стыдно.
— Ну это уж неправда, — смущенно возражаю я.
Смущение мое объясняется тем, что ту девушку действительно зовут Лена и я ее знаю. Все остальное, конечно, Алка выдумала. Непонятно только, откуда она узнала про Лену, ведь Игорь ей ничего не говорил.
— Что именно неправда? — сердито уточняет Светка.
— Что я их познакомил.
— А остальное?
— Остальное правда, Светка.
— Почему же ты мне ничего не рассказывал?
— Потому что сам Игорь рассказал мне об этом только вчера, когда мы летели в самолете.
— Неправда! Ты знал это давно.
— Раньше я только догадывался.
— Почему же ты не рассказал мне о своих догадках?
— Потому что это несерьезно.
— Нет, Витик, это очень серьезно, — Светка хмурится и качает головой. — Разрушить семью легко, а вот сохранить… Тут и должен помочь настоящий друг. И потом я думаю, что та женщина поступает нечестно. Она ведь знает, что у Игоря семья, ребенок. Как же можно?
— Я не знаю, как это можно, — тоже хмуро отвечаю я. — Я знаю только, что нельзя в такие дела вмешиваться, пока тебя не попросят.
— Вот Алла меня и попросила.
— Что она попросила?
— Поговорить с тобой. Чтобы ты повлиял. Ты же самый близкий его друг.
— Светка, это же смешно.
— Смешно? — И на глазах у Светки неожиданно наворачиваются слезы. — А Димку оставлять без отца тоже смешно? — И еле слышно добавляет: — Я знаю, как без отца…
Тут я не выдерживаю, придвигаюсь к Светке и молча обнимаю ее. Она на секунду замирает, потом отталкивает меня.
— Димка не спит по ночам, — говорит она, и губы ее дрожат. — Просыпается, вскрикивает, зовет отца. Это ты знаешь?
— Да. Игорь мне об этом сказал. Ночью. В гостинице. Он тоже не спал.
— Вот видишь.
— Но тут виновата Алла. Она все время внушает Димке: «Твой папа плохой, он нас бросает, попроси папу остаться». Ну не дура, скажи?
Я не могу скрыть свое раздражение.
— У нее пропала гордость, — огорченно отвечает Светка. — Она слишком любит Игоря. Разве можно ее за это обвинять? Она его любит, пойми!
Мне начинает казаться, что Светка сейчас воюет не только за Аллу и страшно ей тоже не только за нее. И мне становится не по себе, становится почему-то холодно и тоже страшно.
— Нет, — убежденно говорит Светка, — во всем виновата та женщина. Недавно я прочла рассказ, где женщина отвергла женатого человека, который ее давно любил и которого она любила, и сохранила ту семью. Хотя жена у него была отвратительная.
— Ну и что хорошего? — И я вспоминаю этот рассказ. — Заставила его всю жизнь мучиться, жить без любви. И себя лишила ее. Слава богу, это очень мало похоже на правду.
— Да, мало похоже, — грустно соглашается Светка.
Некоторое время мы молчим. Я закуриваю и снова начинаю чувствовать, как устал за сегодняшний день.
— Что же будет? — спрашивает Светка, глядя куда-то в пространство. — Неужели ничего нельзя сделать?
Я снова не выдерживаю, обнимаю, прижимаю ее к себе, словно пытаясь защитить от чего-то. Светка на этот раз не вырывается.
— Мне страшно, — шепчет она и зябко поводит плечами.
И мы снова молчим. Долго молчим. Мы думаем об одном и том же. Может быть, впервые мы думаем об этом так серьезно. И одновременно я думаю об Игоре, о том, как же ему поступить, на что решиться. Я же его люблю, этого молчаливого и упрямого типа. Поэтому я невольно думаю сразу и о нем, и о нас со Светкой.
Кто-то из папиных друзей однажды сказал: «Порой я вдруг начинаю мыслить двухслойно. И тогда не могу сосредоточиться. Для ученого весьма нежелательное состояние». После этого сколько раз я себя ловил на том же. Вот и сейчас так, но думать мне это не мешает, серьезно думать.
Неужели и мы со Светкой, и вообще никто и никогда не гарантирован от того, что случилось у Игоря? Неужели Светка когда-нибудь вдруг так полюбит другого, что сегодняшняя ее любовь покажется ей пустяком или даже еще хуже — мукой? Или я, например? Невероятно! И так ужасно, что я не могу себе представить что-либо подобное. Но, в общем-то, большинство или по крайней мере многие находят же друг друга на всю жизнь. И счастливы. Вот хотя бы мои родители. Но разве я знаю, как они прожили все эти годы? И может быть, их друзья им тоже когда-то помогли? Но как я могу помочь Игорю? Уговорить остаться? Это будет правильно, если все случившееся с ним — минутное затмение. А если нет? И я, допустим, его уговорю. Скажет он мне потом спасибо? Разве можно всю жизнь прожить с женщиной без ощущения радости от этого, только с мыслью, что так надо, что ничего не поделаешь? Всю жизнь!.. Нет, невозможно. И недопустимо! Даже дети, по-моему, почувствуют всю фальшь такой семьи. Нет, жить надо по-любви и только пока она есть. А это может продолжаться всю жизнь, я уверен в этом. Надо только сделать очень верный выбор.
Я чуть-чуть отстраняюсь и смотрю на Светкин тонкий профиль, ловлю непривычно задумчивый взгляд и переполняюсь нежностью до дрожи в пальцах. Я в силой прижимаю Светку к себе и шепчу ей на ухо:
— Не могу без тебя жить, слышишь?
Светка молчит, но я чувствую, что она улыбается, и еще я чувствую, что она думает сейчас то же самое.
Звонит телефон. Светка неохотно отрывается от меня и сползает с тахты.
— Наверное, Зоя, — говорит она.
Но оказывается, просто ошиблись номером. Это теперь случается почему-то очень часто. И Светка терпеливо объясняет кому-то, что это не больница, а частная квартира. И наконец вешает трубку.
— Да, ты знаешь, — говорит она, возвращаясь на тахту, — Зоя достала точно такую кофточку, что ты мне однажды показывал, помнишь?
Я невольно настораживаюсь.
— Где достала?
— Ну где достают? — лукаво улыбается Светка, двумя руками поправляя волосы. — У спекулянтки, конечно.
— Сколько же она заплатила?
— Кажется, тридцать пять рублей.
Ого! Это почти на десять рублей больше государственной цены.
— А ты знаешь эту спекулянтку?
Светка смеется.
— Тоже хочешь купить? Или хочешь арестовать ее?
— Просто интересно, — я равнодушно пожимаю плечами.
— Витик, ты со мной никогда не хитри. Я тебя для этого слишком хорошо знаю, — Светка, улыбаясь, грозит мне пальцем. — Тебя очень заинтересовало то, что я сказала.
— Ну допустим.
— Так вот. Я ее не знаю. Я только один раз видела ее у Зои.
Снова звонит телефон. Светка тянется к трубке.
Вскоре приходит запыхавшаяся, усталая и, конечно, с тяжелой продуктовой сумкой в руке Анна Михайловна. Сумку она пытается спрятать, чтобы не видела Светка. Я снимаю с Анны Михайловны пальто и перехватываю злополучную сумку.
Она заходит в комнату и грузно опускается на тахту. Широкое оплывшее лицо ее бледно, на лбу выступили капельки пота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90