Антон не мог раскрыть для себя ее тайный смысл, он просто повиновался внутреннему порыву, рожденному верой в древние знания. Словно сам дух предков вел его, подсказывая, что именно он должен делать. Он поискал свечу, зная, что обязательно должен будет зажечь огонь. Фабричные свечи, хотя и были по-новогоднему красочными, отчего-то не вызвали у него привычной радости. "Тут нужно что-то сокровеннее", - рассуждал Антон, разглядывая без особого восторга оплавленную фигурку Деда Мороза... Лампада! Подумал, где можно ее раздобыть, и вспомнил про Мирзо. Кажется, у него есть.
Антон поспешил на работу, листочек с молитвой прихватил с собой. Времени совещания ему вполне хватило, чтобы запомнить слово в слово по написан ному. Мысли его были далеки от будничных, рабочих, - и все же он не мог не обратить внимание, что и собрание прошло на редкость гладко, а все вопросы решились будто сами собой.
Сумасшедший летний период, как всегда, лихорадил транспортников. Все планы грузооборота летели в тартарары, случались срывы, начинались поиски виноватых. В этом году все обернулось серьезной конфликтной ситуацией с прямым начальством в Ташкенте. А это грозило неминуемым скандалом. Слухи о кадровых перестановках вот уже месяц трясли все отделение. Однако спор с Ташкентом уладился как по мановению волшебной палочки. Каким образом отделенческие боссы вышли из положения - Антон пропустил мимо ушей, выискивая в зале Мирзо. Для этого нужно было разворачиваться спиной к президиуму: шофер, как обычно выбирал себе место на дополнительных стульях позади установленных рядов. Он сидел, опираясь на стекло панорамы, чуть склонившись к спине сидящей впереди женщины. Антон увидел лишь его озорные глаза, подрагивающие усы и тщетные попытки смуглянки придать своему взгляду на президиум хотя бы толику интереса. Судя по тому, что она никак не хотела замечать гримас Антона, ее внимание всецело было приковано к тому, о чем так горячо нашептывал Мирзо. Шофер, по своему обыкновению, справлялся со скукой, развлекая ближних. Женщина прыснула, на нее начали оборачиваться любопытствующие. Кто-то из боссов постучал по столу, призывая к порядку. Когда Антон снова смог оглянуться - ни Мирзо, ни смуглянки в зале не было.
Позже - железнодорожники уже расходились по рабочим местам - Антон забежал на телетайп, не столько для того, чтобы свериться с нужными бумагами, сколько из расчета застать там приятеля. Прихлебывая из пиалки зеленый чай, Мирзо расписывал в лицах все производственные подробности совещания. Застрекотал аппарат, поползла по всему полу ажурная, как дыроколом обработанная, лента. Смуглая молодуха кинулась к телетайпу, одновременно подхватывая телефонную трубку:
- Ташкент? Ташкент... - начала она передавать сводку.
Антон воспользовался моментом и потянул Мирзо на выход.
- Слушай! Где-то у тебя была лампада... или, как ее, ну, курительница.
Мирзо вытаращился на Антона, не понимая, о чем идет речь.
- Траву в ней жгут. - Уточнение самому показалось невразумительным.
Взгляд Мирзо стал таким же непроницаемым, как у мертвой рыбы. При этом у него был вид человека, который недоверчиво прислушивается к урчанию в животе и не совсем понимает, от кого из двух собеседников этот звук исходит. Он нерешительно переспросил:
- Чилим, что ли? - И хитро, заговорщицки подмигнул Антону.
- Чилим? Это кальян? - перепроверил свои этнографические познания Антон.
Мирзо обрадовано закивал. Скавронский, досадуя на себя, что не может толком объяснить, что ему надо, раздраженно протянул:
- Не-е.
- Сам же говоришь - для травки.
- Да не для такой травки. От болезней там, ну от чего там еще?.. Антон стал оглядываться по сторонам, будто вот-вот объявится или проступит на обоях "что-то там еще".
- Э! Э! Тоба! - сплюнул Мирзо, прихватывая его за рукав, словно опасаясь возможного появления нечисти. - Я понял. Тебе нужен аспак?
- Я не знаю, как это называется. Такая лампадка... Формой напоминает лодочку.
Он усиленно припоминал другие детали, но вдруг понял, что самого предмета он вроде как и вообще не видел. С мольбой в глазах Антон ждал, что приятель сам догадается.
- Хай! Аспак, - согласился Мирзо. - В ней масло жгут. Получается светильник - заместо свечи.
- Точно! Оно мне и надо. Вместо свечи, - кивнул Антон.
Мирзо недоуменно пожал плечами. "Зачем ему?" - но вслух вопроса не задал, не в его это было правилах.
- Заходи после работы, найдем.
Нутром он чувствовал, что Скавронскому это важно. И, словно в подтверждение мыслей, увидел, как светло загорелись глаза друга.
- Тогда до вечера? - уточнил Антон.
Его настойчивость не прошла незаметной. На Скавронского это не было похоже. Мог бы просто так забежать, как обычно, мимоходом... Мирзо недоумевал. Но еще более странным было другое...
- Антон! Откуда ты знаешь про мой аспак?
Антон рассмеялся в ответ:
- Или про чилим? - шутя поддел он, и Хамидов запутался окончательно, не понимая, чего все-таки тот хочет.
К чудачествам, а именно так воспринимал он свойства души Скавронского, Мирзо попривык, но удивляться не переставал. Прошло столько лет, шофер и думать забыл, как сам хотел в Антоновом доме зажечь светильник. По молодости лет это считалось глупым суеверием. В то время он самому себе не позволял в этом признаться. Становилось стыдно от одной мысли, что соглашаешься с собственным бессилием перед обстоятельствами или пытаешься увидеть причину сложившегося круга вещей не в себе самом. "А где же еще искать истину, как не внутри себя?" - задумался Мирзо. Это с возрастом понимаешь, что пытаться уйти от себя - бессмысленное занятие. А по тем временам безверие было самым надежным способом избежать всяческих сомнений, бесполезных споров с самим собой. Вот и валялась когда-то керамическая масленка, затерянная среди бесполезного в хозяйстве хлама.
Переоценка ценностей давно произошла в жизни Хамидова. Немалую лепту в этот процесс внес Антон Скавронский. И все же сейчас Мирзо не был уверен, а правильно ли одалживать родовой аспак? В чистоте намерений друга он не сомневался. На то он и друг, что его сердцем понимаешь. Чутье подсказывало Мирзо, что интерес Антона вызван далеко не прагматическими материями, а разум требовал доказательств. "Коллекционированием местных сувениров Антон вроде никогда не занимался, - рассуждал Хамидов. - Но даже если бы его и стукнуло подобное увлечение, художественный салон в центре города выставляет такие изыски декоративно-прикладного искусства, что от заезжих туристов отбоя нет. Не стыкуется, - взвесил про себя Мирзо. - Адамович не из тех, что будет других по такому пустяку беспокоить".
Перед глазами возник тревожный Антонов взгляд.
Припомнился весь облик друга, напряженный последнее время, как натянутая струна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75