— перебил его Шамбертен, указывая на покрытое инеем окно.
— Для моих людей погода — не препятствие.
Губернатор взял со столика бокал и отхлебнул вина.
— Монсеньор, — продолжал полковник, — мы столкнулись с большими трудностями. Несколько месяцев назад англичане из Массачусетса и Нью-Йорка доставили оружие ирокезам. Насколько мне известно, теперь сенеки располагают по меньшей мере тремя сотнями стволов и еще сто находятся у могауков.
Шамбертен от возмущения чуть не поперхнулся вином:
— Безобразие! Они воспользовались нашим же приемом! Мы первые дали оружие гуронам и оттава!
— Именно так, монсеньор. И теперь необходимо принять ответные меры.
— Как только станет теплее…
— Естественно. Но у нас есть люди, которые могли бы заняться этим в любое время года.
Шамбертен посмотрел на снег за окном.
— Вы возьмете Бостон. — Губернатор сказал эту фразу таким тоном, как будто битва уже состоялась.
Грамон рассмеялся. Шамбертен удивленно посмотрел на него и поднял брови.
— Вы забываете, монсеньор, что население английских колоний по численности намного превосходит наше.
— Тогда я немедленно пошлю в Париж требование выслать еще несколько дополнительных частей из лучших войск Его Величества.
Полковник вздохнул:
— Ваше письмо придет самое раннее в конце апреля. До конца лета его будут обсуждать в военном министерстве. Потом отошлют в Версаль, где письмо медленно пойдет по кабинетам, и к началу следующей зимы дойдет до Его Величества. При всем уважении к королю Людовику, следует отметить, что военные действия в Европе для него куда важнее, чем то, что происходит здесь, в Новом Свете. Даже если король согласится прислать сюда еще войска, в чем я сильно сомневаюсь, это будут жалкие крохи, которых окажется недостаточно для штурма Бостона и Нью-Йорка. Губернатор вынужден был согласиться:
— Думаю, мы можем рассчитывать только на два полка регулярных войск, которые уже находятся здесь, в Квебеке. Но они понадобятся прежде всего для защиты самого города, если англичане решатся начать против нас военную кампанию.
Грамон покачал головой:
— Вот это и есть их слабое место. Нью-Йорк, Массачусетс, Коннектикут и Пенсильвания враждуют между собой, так что вряд ли будут действовать заодно. И потом, они еще не закрепили своих отношений с ирокезами. У нас появляются определенные преимущества, и нам следует ими воспользоваться.
— Каким образом? — У губернатора разболелась голова, и он снова потянулся к бокалу.
— Англичане должны убедиться в том, что напрасно дали ирокезам оружие. Дружба должна оборваться, пока они не заключили военного союза. Вспомните, что было с алгонкинами.
Граф де Шамбертен считал всех индейцев кровожадными дикарями и не пытался запомнить, чем одно племя отличается от другого. Но, не желая показывать собственную неосведомленность, промолчал.
Грамон хорошо знал графа и сдержался.
— Алгонкины не так агрессивны, как гуроны и оттава, — объяснил он. — Они принялись раздумывать, когда мы предложили им присоединиться к нам, потому что алгонкины боятся ирокезов. Так что если сенеки, могауки и другие ирокезы примут сторону англичан, алгонкины тоже уйдут к ним, и тогда мы пропали. Нам нужно, чтобы англичане пошли войной против сенеков.
— Очень убедительно! Но я не понимаю, как такое может произойти.
В глазах Алана де Грамона вспыхнул огонек.
— Представьте себе, что через несколько недель, когда станет теплее, отряд сенеков — большой отряд — устроит неожиданный набег на английские колонии. Жителей убьют, дома разграбят и сожгут, уведут женщин и детей. Англичане придут в ярость, потому что это будет предательством, и отправят карательную экспедицию, и сенеки начнут воевать с англичанами. Тем самым мы избавимся от опасности. Более того, мы завоюем доверие индейцев, ирокезы потеряют много сил, и будет легче убедить алгонкинов встать на нашу сторону.
— Вы нарисовали чудесную картину, Грамон, но я вижу в ней один изъян. Не представляю, как мы заставим сенеков напасть на тех, кто дал им оружие!
Королевский губернатор оказался настолько туп, что Алану захотелось придушить его.
— Монсеньор, индейцы просто будут выглядеть, как сенеки. Англичане решат, что это действительно сенеки, но на самом деле это будут гуроны.
— Понятно, — Шамбертен кивнул. — Это прекрасно, но если англичане заподозрят обман, то пойдут на нас войной, а мы не сможем дать им отпор.
— Никто ничего не заподозрит, — твердо сказал Грамон, — потому что я сам поведу гуронов в этот набег.
В тот год весна поздно пришла в земли сенеков, но наконец трава зазеленела, на деревьях набухли почки, а леса наполнились дичью. Ренно исполнилось восемнадцать лет.
Эйб Томас, к величайшему удовольствию юного сенека, отложил отъезд еще на месяц.
Ренно и Эйб, став настоящими друзьями, обучали друг друга своим языкам, и теперь белый индеец подолгу беседовал с англичанином.
— Причина того, что ты хорошо стреляешь, в твоей природе, — сказал Эйб.
— Потому, что я белый? — улыбнулся Ренно. Теперь он научился без горечи подшучивать над своим происхождением.
— Нет, — засмеялся Эйб. — Во всяком случае, я так не думаю. Просто у тебя хорошее зрение — ты стреляешь так же хорошо, как и из лука.
В последнее утро ученики Эйба демонстрировали свои умения. Сразу после этого Ренно и Эл-и-чи вместе с гостем должны были отправиться в путь. Ренно сам настоял на этой чести, а Эл-и-чи уговорил Гонку отпустить его с братом.
В состязаниях принимали участие пятьдесят лучших стрелков сенеков. Большинство из них составляли молодые воины, примерно двадцатилетнего возраста. Они были ловкими, быстро учились и твердо усвоили преимущества мушкета перед традиционными луком, стрелами и дротиком.
Один за другим воины поражали мишени, и Гонка порадовался, когда настала очередь Эл-и-чи показать свое искусство.
В самом конце Ренно и Эйб устроили состязание между собой. Колонист выиграл с незначительным преимуществом.
В заключение Гонка подарил гостю лук, стрелы и томагавк. В длинной торжественной речи великий сахем сказал, что учитель всегда будет желанным гостем на земле сенеков.
Эйб обещал вернуться к новым друзьям. Воины долго прощались с ним.
Ренно отошел в сторонку и вдруг похолодел. Навстречу ему шла Йала, еще более прекрасная и желанная, чем раньше. Он не знал, что девушка уже дома, и решил, что она вернулась прошлой ночью.
Ренно шагнул к Йале, но тут же остановился. Она сама должна была выбрать, какие между ними будут отношения.
Девушка могла коснуться его рукой, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Истинная дочь сенеков, Йала прошла хорошую школу и в точности исполнила волю отца. Ренно для нее больше не существовал, и юноша почувствовал себя так, как в детстве, когда мать окунала его в ледяную воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
— Для моих людей погода — не препятствие.
Губернатор взял со столика бокал и отхлебнул вина.
— Монсеньор, — продолжал полковник, — мы столкнулись с большими трудностями. Несколько месяцев назад англичане из Массачусетса и Нью-Йорка доставили оружие ирокезам. Насколько мне известно, теперь сенеки располагают по меньшей мере тремя сотнями стволов и еще сто находятся у могауков.
Шамбертен от возмущения чуть не поперхнулся вином:
— Безобразие! Они воспользовались нашим же приемом! Мы первые дали оружие гуронам и оттава!
— Именно так, монсеньор. И теперь необходимо принять ответные меры.
— Как только станет теплее…
— Естественно. Но у нас есть люди, которые могли бы заняться этим в любое время года.
Шамбертен посмотрел на снег за окном.
— Вы возьмете Бостон. — Губернатор сказал эту фразу таким тоном, как будто битва уже состоялась.
Грамон рассмеялся. Шамбертен удивленно посмотрел на него и поднял брови.
— Вы забываете, монсеньор, что население английских колоний по численности намного превосходит наше.
— Тогда я немедленно пошлю в Париж требование выслать еще несколько дополнительных частей из лучших войск Его Величества.
Полковник вздохнул:
— Ваше письмо придет самое раннее в конце апреля. До конца лета его будут обсуждать в военном министерстве. Потом отошлют в Версаль, где письмо медленно пойдет по кабинетам, и к началу следующей зимы дойдет до Его Величества. При всем уважении к королю Людовику, следует отметить, что военные действия в Европе для него куда важнее, чем то, что происходит здесь, в Новом Свете. Даже если король согласится прислать сюда еще войска, в чем я сильно сомневаюсь, это будут жалкие крохи, которых окажется недостаточно для штурма Бостона и Нью-Йорка. Губернатор вынужден был согласиться:
— Думаю, мы можем рассчитывать только на два полка регулярных войск, которые уже находятся здесь, в Квебеке. Но они понадобятся прежде всего для защиты самого города, если англичане решатся начать против нас военную кампанию.
Грамон покачал головой:
— Вот это и есть их слабое место. Нью-Йорк, Массачусетс, Коннектикут и Пенсильвания враждуют между собой, так что вряд ли будут действовать заодно. И потом, они еще не закрепили своих отношений с ирокезами. У нас появляются определенные преимущества, и нам следует ими воспользоваться.
— Каким образом? — У губернатора разболелась голова, и он снова потянулся к бокалу.
— Англичане должны убедиться в том, что напрасно дали ирокезам оружие. Дружба должна оборваться, пока они не заключили военного союза. Вспомните, что было с алгонкинами.
Граф де Шамбертен считал всех индейцев кровожадными дикарями и не пытался запомнить, чем одно племя отличается от другого. Но, не желая показывать собственную неосведомленность, промолчал.
Грамон хорошо знал графа и сдержался.
— Алгонкины не так агрессивны, как гуроны и оттава, — объяснил он. — Они принялись раздумывать, когда мы предложили им присоединиться к нам, потому что алгонкины боятся ирокезов. Так что если сенеки, могауки и другие ирокезы примут сторону англичан, алгонкины тоже уйдут к ним, и тогда мы пропали. Нам нужно, чтобы англичане пошли войной против сенеков.
— Очень убедительно! Но я не понимаю, как такое может произойти.
В глазах Алана де Грамона вспыхнул огонек.
— Представьте себе, что через несколько недель, когда станет теплее, отряд сенеков — большой отряд — устроит неожиданный набег на английские колонии. Жителей убьют, дома разграбят и сожгут, уведут женщин и детей. Англичане придут в ярость, потому что это будет предательством, и отправят карательную экспедицию, и сенеки начнут воевать с англичанами. Тем самым мы избавимся от опасности. Более того, мы завоюем доверие индейцев, ирокезы потеряют много сил, и будет легче убедить алгонкинов встать на нашу сторону.
— Вы нарисовали чудесную картину, Грамон, но я вижу в ней один изъян. Не представляю, как мы заставим сенеков напасть на тех, кто дал им оружие!
Королевский губернатор оказался настолько туп, что Алану захотелось придушить его.
— Монсеньор, индейцы просто будут выглядеть, как сенеки. Англичане решат, что это действительно сенеки, но на самом деле это будут гуроны.
— Понятно, — Шамбертен кивнул. — Это прекрасно, но если англичане заподозрят обман, то пойдут на нас войной, а мы не сможем дать им отпор.
— Никто ничего не заподозрит, — твердо сказал Грамон, — потому что я сам поведу гуронов в этот набег.
В тот год весна поздно пришла в земли сенеков, но наконец трава зазеленела, на деревьях набухли почки, а леса наполнились дичью. Ренно исполнилось восемнадцать лет.
Эйб Томас, к величайшему удовольствию юного сенека, отложил отъезд еще на месяц.
Ренно и Эйб, став настоящими друзьями, обучали друг друга своим языкам, и теперь белый индеец подолгу беседовал с англичанином.
— Причина того, что ты хорошо стреляешь, в твоей природе, — сказал Эйб.
— Потому, что я белый? — улыбнулся Ренно. Теперь он научился без горечи подшучивать над своим происхождением.
— Нет, — засмеялся Эйб. — Во всяком случае, я так не думаю. Просто у тебя хорошее зрение — ты стреляешь так же хорошо, как и из лука.
В последнее утро ученики Эйба демонстрировали свои умения. Сразу после этого Ренно и Эл-и-чи вместе с гостем должны были отправиться в путь. Ренно сам настоял на этой чести, а Эл-и-чи уговорил Гонку отпустить его с братом.
В состязаниях принимали участие пятьдесят лучших стрелков сенеков. Большинство из них составляли молодые воины, примерно двадцатилетнего возраста. Они были ловкими, быстро учились и твердо усвоили преимущества мушкета перед традиционными луком, стрелами и дротиком.
Один за другим воины поражали мишени, и Гонка порадовался, когда настала очередь Эл-и-чи показать свое искусство.
В самом конце Ренно и Эйб устроили состязание между собой. Колонист выиграл с незначительным преимуществом.
В заключение Гонка подарил гостю лук, стрелы и томагавк. В длинной торжественной речи великий сахем сказал, что учитель всегда будет желанным гостем на земле сенеков.
Эйб обещал вернуться к новым друзьям. Воины долго прощались с ним.
Ренно отошел в сторонку и вдруг похолодел. Навстречу ему шла Йала, еще более прекрасная и желанная, чем раньше. Он не знал, что девушка уже дома, и решил, что она вернулась прошлой ночью.
Ренно шагнул к Йале, но тут же остановился. Она сама должна была выбрать, какие между ними будут отношения.
Девушка могла коснуться его рукой, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Истинная дочь сенеков, Йала прошла хорошую школу и в точности исполнила волю отца. Ренно для нее больше не существовал, и юноша почувствовал себя так, как в детстве, когда мать окунала его в ледяную воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72