Индейцы, напавшие на крепость, сожгли ее до основания. Дженкинс был полностью согласен с полковником Уилсоном, что форт необходимо отстроить заново, и собирался, как только закончит строительство собственного жилища, присоединиться к добровольцам, уже начавшим разбирать развалины. Новый форт будет не по зубам ни индейцам, ни французам.
Примерно через четверть часа Авдий подъехал к маленькому бревенчатому домику. Ему предстояла нелегкая задача.
Во всей округе не было человека, который не беспокоился бы о судьбе вдовы Элвин. И для этого имелись серьезные причины. Ида Элвин и ее муж были одними из первых поселенцев в этих краях и, пожалуй, единственными уцелевшими после страшной резни в форте Спрингфилд. По счастливой случайности именно в ту ночь они оказались в Бостоне, куда, отправились встречать брата Иды, его жену и малышку дочь. Ида осталась жива, но беды ждали ее впереди. Брат и невестка умерли во время путешествия, и Ида с мужем удочерили племянницу, Дебору. Вскоре Ида родила сына, Уолтера, но выяснилось, что бедняжка глухонемой. Потом ушел в лес и не вернулся муж Иды, и женщина осталась одна с двумя малышами.
Вдове приходилось выполнять всю мужскую работу на ферме. Это было слишком тяжело, и друзья пытались убедить ее переехать в Бостон, где она могла бы зарабатывать на жизнь шитьем. Совсем недавно с Идой говорили и Уилсоны. Богатство и обширные владения обеспечивали молодой чете уважение всей округи, но миссис Элвин не слишком вежливо попросила их не лезть в чужие дела. Теперь пришел черед нового священника поговорить с чересчур самостоятельной вдовой, и Авдий был не в восторге от предстоящей встречи.
Священник вежливо постучал, и Ида сразу открыла дверь.
— Приятная неожиданность, преподобный отец Дженкинс.
— Я проезжал мимо и решил заглянуть, миссис Элвин, — ответил Авдий. Предлог был не самый удачный, но даже спустя годы он так и не научился придумывать повод для подобных визитов. — Привет, Дебора.
Голубоглазая девочка пяти или шести лет с волосами цвета спелой кукурузы была похожа на куколку.
— Добрый день, преподобный отец Дженкинс.
Авдий подошел к колыбели и ласково улыбнулся, приветствуя малыша. Уолтер с интересом посмотрел на него.
Ида Элвин подала чай.
— Извините, что побеспокоил вас, — сказал Авдий. — Прошу вас, ничего не надо.
— Чепуха! — отрезала хозяйка. — Никакого беспокойства! А если бы и так, здесь слишком давно не видели священника! Я с радостью испеку вам кекс на дорогу!
Авдий засмеялся и обернулся к девочке, сидевшей с книгой в руках. Дебора спрыгнула на пол:
— Можно, я пойду погуляю, тетушка Ида?
— Хорошо, но только чтобы я видела тебя из окна.
Дебора выбежала из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Сейчас здесь не слишком много индейцев, — заговорила женщина. — Во всяком случае, их никто не видел. Но никогда не стоит забывать об осторожности.
— Конечно, — глубоко вздохнул Авдий. — Жить здесь тяжело и опасно, особенно вам, миссис Элвин.
— Не хуже, чем всем остальным, — твердо произнесла Ида. — Я многое испытала, но благодарю Бога за то, что он дает мне силы и мужество переносить все несчастья.
Благоразумие одержало верх, и Авдий пошел на попятную.
— Дебора умеет читать? — сменил он тему разговора.
— Не вижу в этом ничего удивительного, преподобный отец Дженкинс. — Ида успокоилась и теперь маленькими глотками пила горячий чай. — Я начала учить Дебору еще совсем малышкой, когда ей было столько же, сколько сейчас Уолтеру.
— Простите, пожалуйста, но я не предполагал, что вы умеете читать.
— Я выучила азбуку еще в молодости. Иногда я говорю не совсем правильно, но теперь, когда Дебора уже большая, стараюсь следить за речью. — Ида задумалась. Наконец вздохнула: — Жаль, что Уолтер никогда не будет читать.
— В форте Спрингфилд он, конечно, не научится, — подхватил Авдий. — Но в городе могут найтись люди…
— Мы живем здесь, — тихо ответила миссис Элвин.
— Я пришел сюда, с намерением убедить вас переехать в Бостон, где вы смогли бы заработать больше, чем здесь, занимаясь тяжелой работой. Миссис Элвин, вы умеете читать и писать. В Бостоне многие семьи нуждаются в учителях. Мне и самому не раз делали такие предложения… Самые лучшие семьи с радостью откроют перед вами двери!
— И все-таки вы отказались и приехали в Спрингфилд, сэр, — заметила Ида, переходя в наступление. — Позвольте спросить, что заставило вас отклонить все эти заманчивые предложения?
— Я — священник, а не учитель, мэм. Я должен прежде всего служить Господу.
— Прекрасно, отец мой. Все должны служить Господу, и я тоже, как умею! На прошлой неделе здесь был старый Джон Бейли, а еще раньше Крукшанк. Два дня тому назад полковник Уилсон и его красавица жена заглянули, проходя мимо, и все они говорили то же самое. Они славные люди. Но все-таки не понимают, что очень невежливо давать советы тем, кто в этом не нуждается.
— Когда-нибудь и здесь будет достаточно людей, чтобы вы смогли зарабатывать деньги шитьем. Но до тех пор, миссис Элвин, вам придется трудиться на ферме.
— А я умею работать.
— Конечно, но работа слишком тяжелая. А у вас двое детей, и один из них болен…
— Я смогу прокормить и Дебору, и Уолтера!
— Но ваша жизнь стала бы намного легче…
— Мне не нужны удобства. — Ида Элвин встала и взглянула в глаза юному священнику. — Послушайте, преподобный отец Дженкинс. Мой муж, светлая ему память, и я расчистили эту землю своими руками, срубили деревья, выкорчевали кустарник. Это моя земля! Когда я умру, она достанется моей племяннице и сыну, а потом их детям. Никто и ничто не заставят меня покинуть форт Спрингфилд. Вы недавно в Америке, но поживете здесь и поймете, о чем я говорю. Эта земля — часть меня самой, я буду жить здесь и здесь умру. Это — мой дом.
Глава вторая
Сенеки жили в длинных домах из обтесанных бревен, скрепленных корнями растений и обшитых толстой корой вяза. В одном доме селились родственники и члены одного клана. Но великий сахем Гонка, хотя и входил в клан Медведя, жил отдельно, как и полагалось великому сахему.
Дом его был построен так же, как и другие, но был гораздо меньших размеров — двадцать пять футов в длину и девятнадцать в ширину. Над входом красовались лосиные рога, а еще выше — вырезанный и раскрашенный красной краской тотем клана Медведя.
В центре помещения, в выложенном камнями очаге, всегда горел огонь. Прямо над очагом в крыше было сделано отверстие, а над ним на четырех столбиках лежала плита, закрывая пламя от дождя и мокрого снега; весь дым уходил наружу, и в домике почти не было копоти.
Вдоль стены тянулся ряд деревянных сундуков. Одни были покрыты шкурами и мехом и использовались в качестве постелей, в других хранились одежда, оружие, инструменты и необходимые вещи, не поместившиеся на колышках, вбитых в противоположную стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Примерно через четверть часа Авдий подъехал к маленькому бревенчатому домику. Ему предстояла нелегкая задача.
Во всей округе не было человека, который не беспокоился бы о судьбе вдовы Элвин. И для этого имелись серьезные причины. Ида Элвин и ее муж были одними из первых поселенцев в этих краях и, пожалуй, единственными уцелевшими после страшной резни в форте Спрингфилд. По счастливой случайности именно в ту ночь они оказались в Бостоне, куда, отправились встречать брата Иды, его жену и малышку дочь. Ида осталась жива, но беды ждали ее впереди. Брат и невестка умерли во время путешествия, и Ида с мужем удочерили племянницу, Дебору. Вскоре Ида родила сына, Уолтера, но выяснилось, что бедняжка глухонемой. Потом ушел в лес и не вернулся муж Иды, и женщина осталась одна с двумя малышами.
Вдове приходилось выполнять всю мужскую работу на ферме. Это было слишком тяжело, и друзья пытались убедить ее переехать в Бостон, где она могла бы зарабатывать на жизнь шитьем. Совсем недавно с Идой говорили и Уилсоны. Богатство и обширные владения обеспечивали молодой чете уважение всей округи, но миссис Элвин не слишком вежливо попросила их не лезть в чужие дела. Теперь пришел черед нового священника поговорить с чересчур самостоятельной вдовой, и Авдий был не в восторге от предстоящей встречи.
Священник вежливо постучал, и Ида сразу открыла дверь.
— Приятная неожиданность, преподобный отец Дженкинс.
— Я проезжал мимо и решил заглянуть, миссис Элвин, — ответил Авдий. Предлог был не самый удачный, но даже спустя годы он так и не научился придумывать повод для подобных визитов. — Привет, Дебора.
Голубоглазая девочка пяти или шести лет с волосами цвета спелой кукурузы была похожа на куколку.
— Добрый день, преподобный отец Дженкинс.
Авдий подошел к колыбели и ласково улыбнулся, приветствуя малыша. Уолтер с интересом посмотрел на него.
Ида Элвин подала чай.
— Извините, что побеспокоил вас, — сказал Авдий. — Прошу вас, ничего не надо.
— Чепуха! — отрезала хозяйка. — Никакого беспокойства! А если бы и так, здесь слишком давно не видели священника! Я с радостью испеку вам кекс на дорогу!
Авдий засмеялся и обернулся к девочке, сидевшей с книгой в руках. Дебора спрыгнула на пол:
— Можно, я пойду погуляю, тетушка Ида?
— Хорошо, но только чтобы я видела тебя из окна.
Дебора выбежала из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Сейчас здесь не слишком много индейцев, — заговорила женщина. — Во всяком случае, их никто не видел. Но никогда не стоит забывать об осторожности.
— Конечно, — глубоко вздохнул Авдий. — Жить здесь тяжело и опасно, особенно вам, миссис Элвин.
— Не хуже, чем всем остальным, — твердо произнесла Ида. — Я многое испытала, но благодарю Бога за то, что он дает мне силы и мужество переносить все несчастья.
Благоразумие одержало верх, и Авдий пошел на попятную.
— Дебора умеет читать? — сменил он тему разговора.
— Не вижу в этом ничего удивительного, преподобный отец Дженкинс. — Ида успокоилась и теперь маленькими глотками пила горячий чай. — Я начала учить Дебору еще совсем малышкой, когда ей было столько же, сколько сейчас Уолтеру.
— Простите, пожалуйста, но я не предполагал, что вы умеете читать.
— Я выучила азбуку еще в молодости. Иногда я говорю не совсем правильно, но теперь, когда Дебора уже большая, стараюсь следить за речью. — Ида задумалась. Наконец вздохнула: — Жаль, что Уолтер никогда не будет читать.
— В форте Спрингфилд он, конечно, не научится, — подхватил Авдий. — Но в городе могут найтись люди…
— Мы живем здесь, — тихо ответила миссис Элвин.
— Я пришел сюда, с намерением убедить вас переехать в Бостон, где вы смогли бы заработать больше, чем здесь, занимаясь тяжелой работой. Миссис Элвин, вы умеете читать и писать. В Бостоне многие семьи нуждаются в учителях. Мне и самому не раз делали такие предложения… Самые лучшие семьи с радостью откроют перед вами двери!
— И все-таки вы отказались и приехали в Спрингфилд, сэр, — заметила Ида, переходя в наступление. — Позвольте спросить, что заставило вас отклонить все эти заманчивые предложения?
— Я — священник, а не учитель, мэм. Я должен прежде всего служить Господу.
— Прекрасно, отец мой. Все должны служить Господу, и я тоже, как умею! На прошлой неделе здесь был старый Джон Бейли, а еще раньше Крукшанк. Два дня тому назад полковник Уилсон и его красавица жена заглянули, проходя мимо, и все они говорили то же самое. Они славные люди. Но все-таки не понимают, что очень невежливо давать советы тем, кто в этом не нуждается.
— Когда-нибудь и здесь будет достаточно людей, чтобы вы смогли зарабатывать деньги шитьем. Но до тех пор, миссис Элвин, вам придется трудиться на ферме.
— А я умею работать.
— Конечно, но работа слишком тяжелая. А у вас двое детей, и один из них болен…
— Я смогу прокормить и Дебору, и Уолтера!
— Но ваша жизнь стала бы намного легче…
— Мне не нужны удобства. — Ида Элвин встала и взглянула в глаза юному священнику. — Послушайте, преподобный отец Дженкинс. Мой муж, светлая ему память, и я расчистили эту землю своими руками, срубили деревья, выкорчевали кустарник. Это моя земля! Когда я умру, она достанется моей племяннице и сыну, а потом их детям. Никто и ничто не заставят меня покинуть форт Спрингфилд. Вы недавно в Америке, но поживете здесь и поймете, о чем я говорю. Эта земля — часть меня самой, я буду жить здесь и здесь умру. Это — мой дом.
Глава вторая
Сенеки жили в длинных домах из обтесанных бревен, скрепленных корнями растений и обшитых толстой корой вяза. В одном доме селились родственники и члены одного клана. Но великий сахем Гонка, хотя и входил в клан Медведя, жил отдельно, как и полагалось великому сахему.
Дом его был построен так же, как и другие, но был гораздо меньших размеров — двадцать пять футов в длину и девятнадцать в ширину. Над входом красовались лосиные рога, а еще выше — вырезанный и раскрашенный красной краской тотем клана Медведя.
В центре помещения, в выложенном камнями очаге, всегда горел огонь. Прямо над очагом в крыше было сделано отверстие, а над ним на четырех столбиках лежала плита, закрывая пламя от дождя и мокрого снега; весь дым уходил наружу, и в домике почти не было копоти.
Вдоль стены тянулся ряд деревянных сундуков. Одни были покрыты шкурами и мехом и использовались в качестве постелей, в других хранились одежда, оружие, инструменты и необходимые вещи, не поместившиеся на колышках, вбитых в противоположную стену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72