— Надеюсь, ты согласилась?
— В общем-то да… Сказала, что ты вряд ли будешь возражать.
— Однако ты дипломатка… А что он еще говорил?
— Ничего. Сказал «до свидания» и повесил трубку.
Дмитрий засмеялся:
— Это в его стиле.
— Ты думаешь, его просьба только из-за твоей работы?
— Уверен. То есть не то чтобы только из-за моей…
— А что еще?
— Там, в моей статье, есть кое-что, прямо его касающееся. И боюсь, что это «кое-что» изрядно испортит ему настроение, — сказал Дмитрий, невесело усмехаясь. — Вообще эта работа не одного по темечку стукнет. Многие, наверное, помянут меня недобрым словом… И Дубровину быть среди этих многих совсем ни к чему, а что делать?
— Ну, он-то тебя недобрым словом поминать не будет.
— Не будет, конечно, да я не о том. Просто не хотелось бы мне играть роль невольного разрушителя чужих замыслов. А уж по отношению к Дубровину — тем более. — Дмитрий заметил, что Жанна как-то уж слишком пристально смотрит на него, и спросил: — Тебя смущает моя самоуверенность?
— Нет, я вот о чем подумала… Пытаюсь представить себя на твоем месте, на месте Дубровина… Что бы я чувствовала? И еще знаешь что… Ведь на месте Дубровина мог бы оказаться человек, который всеми силами постарался бы как-то помешать тебе.
— Это было бы бесполезно. Мои выводы говорят сами за себя, я тут всего лишь посредник.
— Но ведь наукой-то занимаются живые люди.
— И это верно. Но, слава богу, на месте Дубровина сидит Дубровин, а его в таких вещах подозревать бессмысленно. Ольф приехал?
— Да.
— Как он?
— Не знаю. Молчал всю дорогу.
— Ничего, потом наверстает.
За ужином Дмитрий почувствовал сильную усталость, даже решил не дожидаться чая и виновато сказал Жанне:
— Знаешь, я, наверное, пойду лягу.
— Иди, чай я тебе принесу.
Когда Жанна принесла ему чай, Дмитрий, погладив ее руку, тихо сказал:
— Ты не волнуйся, я просто устал. После окончания работы у меня почти всегда так.
— Ольф говорил, — невесело сказала Жанна. — Ноу тебя такое лицо…
— Ничего, теперь отдыхать будем… Долго отдыхать.
— Как ты говоришь это слово — «долго», — с тревогой сказала Жанна. — Почему долго?
— Целый месяц — разве не долго?
— Ты не так сказал.
— Все так, Жаннушка… Давай-ка спать, а? Я уже разучился засыпать без тебя.
— Сейчас я тоже лягу.
Но пока Жанна относила чашки на кухню и раздевалась, Дмитрий уже заснул.
Прошло несколько дней. Дубровин никак не давал о себе знать, и даже Ольф не показывался — что было совсем уж странно. Но Дмитрия это не беспокоило. Он много спал, днем читал, вечером, по настоянию Жанны, выходил вместе с ней прогуляться, но всегда старался поскорее вернуться домой и сразу ложился спать.
На четвертый день явился Ольф. Сидел невеселый, неразговорчивый, и Дмитрий наконец сказал:
— У тебя такой вид, как будто тебе очень хочется выпить.
— Выпить? — Ольф посмотрел на него. — Представь себе, нет. Совсем не хочется.
— Впервые слышу, что ты отказываешься от выпивки.
— Да? — зло оскалился Ольф. — С таким идиотом, как ты, и совсем разучишься пить.
— Позволь узнать, чем я заслужил такую анафему? — осведомился Дмитрий.
— Тем, что существуешь на свете, — мрачно изрек Ольф.
— Вот как? Забавно. А разве это моя вина?
— Нет. Это твоя беда.
— Возможно, — серьезно согласился Дмитрий.
Жанна, до сих пор молча наблюдавшая за их перепалкой, вспылила:
— Ольф, или замолчи, или уходи.
Ольф без всякого удивления воспринял ее вспышку и молча ушел. Но через полчаса он явился снова, со статьей Дмитрия, и уселся в кресло, зажав в кулаке свернутые в трубку листы.
— Не мни, пожалуйста, — попросил Дмитрий, — а то придется перепечатывать.
— Надо будет — перепечатаю, — буркнул Ольф.
— Тебе что-нибудь неясно?
— Неясно? — Ольф уставился на него. — Что тут может быть неясного?
— Тогда в чем дело? Чего ты свирепствуешь?
— А что прикажешь делать, если я не понимаю, как все это могло получиться?
— Что все?
— То, что ты написал здесь, — Ольф хлопнул статьей по колену.
— Ты же сам сказал, что там все ясно.
— И сейчас скажу. И все-таки — непонятно.
— До сих пор считалось, что «ясно» и «понятно» — слова-синонимы.
— Ну, значит, я болван.
— А все-таки — в чем дело?
— Ни в чем. — Ольф рассердился и бросил статью на столик. — Или у меня шариков не хватает, или у тебя они не в ту сторону крутятся. В общем, какая-то несовместимость.
И Ольф опять ушел — теперь уже окончательно.
72
Дубровин пришел к нему в субботу утром и сказал:
— Одевайся, пойдешь со мной. И возьми с собой все, что касается твоей статьи.
— Что все? — не понял Дмитрий.
— Все — значит все. Черновики, варианты, заметки. В общем — все.
На улице Дубровин упорно молчал и шел явно не прогулочным шагом — торопился, хромал сильнее обычного, а когда Дмитрий спросил, куда он ведет его, Дубровин буркнул:
— Увидишь.
Пришли они к Александру Яковлевичу. Дмитрий догадался об этом еще в подъезде — дом, в котором жил Александр Яковлевич, был известен всему городу.
Дверь открыл сам хозяин — высокий, красиво поседевший старик с густыми бровями и светлыми глазами. Дмитрий до сих пор видел его лишь издали, за столом президиума, и теперь удивился тому, что выглядит Александр Яковлевич явно моложе своих семидесяти двух лет, что у него сильные, совсем не старческие руки с длинными гибкими пальцами. Дубровин представил их друг другу, Александр Яковлевич, задержав руку Дмитрия в своей, густо сказал:
— Однако, погодка не для прогулок, а?
— Это уж точно, — проворчал Дубровин, стряхивая со шляпы капли дождя. — Чаем угостишь?
Дмитрию показалось, что он ослышался, — Дубровин был на тридцать лет моложе своего прославленного учителя и, однако, говорил ему «ты».
— И даже с коньяком, — весело сказал Александр Яковлевич.
— Мне твои коньяки боком выйдут, ты вон его угощай.
— А я тебя и не заставляю.
Александр Яковлевич провел их в кабинет, показал на кресла:
— Алексей, займи гостя, пока я чай приготовлю.
— А что его занимать, не красная девица… — начал было Дубровин, но Александр Яковлевич уже шел к двери, пообещал с порога:
— Я — быстро.
И действительно, очень скоро пришел с подносом и, расставляя на столике чашки, спросил у Дмитрия:
— Чай, надеюсь, пьете крепкий?
— Разумеется.
— Даже так… А сигары курите?
— Не приходилось.
— Попробуете?
— Можно.
Дмитрий старался говорить спокойно — и опасался, что тон его может показаться слишком уж небрежным. Но, кажется, все получилось как надо — Александр Яковлевич с явным одобрением оглядел его, пододвинул ящик с сигарами, взял одну и показал, как нужно обрезать.
— На первый раз увлекаться не стоит, выкурите треть — и достаточно. Затягиваться тоже не рекомендуется.
Сигара оказалась крепчайшей, чай — необыкновенно вкусным, Дмитрий похвалил его, на что Дубровин насмешливо отозвался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122