На каждом углу — выбор пути, поворот, спасительная тьма под стеной; с каждым разом выбор делался все труднее и делал следующий выбор труднее стократ.
Он слишком устал, чтобы прятаться, слишком устал, чтобы принимать решения. Ноги уже заплетались и отказывались его держать. Он бросился на дверную перемычку и ухватился за нее. На сей раз на его крики дверь никто не открыл. Преследователи столпились вокруг и разжали его пальцы. Кто-то приволок и опустил ему на голову большой камень. От второго удара он потерял сознание.
Когда он пришел в себя, кто-то оттягивал ему веки, перед глазами полыхала стена огня, а в глаза всматривался незнакомец.
— Он жив!
Факелы немного отдалились, и, подняв глаза, он разглядел над головой кружащий в архитектурном вихре узор кирпичного свода и понял, что находится в часовне. Поскольку окон нигде не было, он предположил, что часовня — подземная. Вокруг сидело с полдюжины человек, и среди них Йолл и Бульбуль, но главной персоне пришлось представиться.
— Я Жан Корню, Великий Магистр бедных рыцарей Святого Лазаря, полномочный эмиссар его святейшества Папы в Египте. Остальные присутствующие в представлении не нуждаются, одни — поскольку вы уже с ними знакомы, другие — поскольку не хотят, чтобы вы обременяли память их именами.
Люди в белом опустили лица. Бэльян ничего не ответил, и Корню продолжил:
— Мы воспользовались тем, что вы потеряли сознание, и осмотрели вас. Некоторое время мы думали, что осматриваем мертвеца… утомление, потеря крови, след от ушиба на голове. Полагаю, вы были рады, что вас поймали. — Корню встал и принялся, обходя сидящих, мерить шагами часовню. — Смею заметить, меня огорчает то, что мои люди избили вас. Я этого не хотел, но мы не ожидали, что вы пуститесь от нас бежать. Мы разыскивали вас как друзья и братья по христианской вере. Я считал себя добрым пастырем, возвращающим заблудшую овцу в стадо свое. — В улыбке его не было ни тени насмешки. — Как вы уже наверняка догадались, монах отвел вас на гору по нашей просьбе. Нам не хотелось приходить за вами в караван-сарай.
Бэльян дождался, когда Корню дойдет до конца и повернет назад.
— Чего вы от меня хотите?
— Хороший вопрос! Ответ: ничего. Еще лучше было бы спросить, чего мы от вас хотели, и ответ на этот вопрос был бы таков: мы желали осмотреть вас и установить, не являетесь ли вы ожидаемым Мессией, не страдаете ли Арабским Кошмаром или, если ни то, ни другое, то почему к вам проявляет такой интерес Кошачий Отец.
— И что же вы выяснили?
Тут в часовню вошел монах. Как и у Бэльяна, лоб у него был все еще залит кровью. Корню не обратил внимания ни на появление монаха, ни на вопрос Бэльяна.
— Мы исполняем здесь промысел Божий. В круг наших обязанностей входит защита христианского мира, при необходимости — силой оружия, и помощь больным. Нынешнее наше задание в Каире включает в себя и то, и другое.
Он повернул назад. Бэльян заметил, что его размеренные шаги всех выводят из равновесия. Лишь Бульбулю, который удалился в угол и что-то писал, удавалось не обращать на них внимания.
— Мне сообщили, что вы приехали в Каир, получив от французов задание выведать численность и районы развертывания султановых легионов, а также качество их снаряжения.
Бэльян кивнул.
— Что вы сделали для выполнения своего задания?
На этот вопрос ответа попросту не было. С явным презрением Корню скривил губы:
— Ладно, это не имеет значения. Сегодня есть дела поважнее. Правда ли и то, что вы несколько раз пытались выбраться из Каира, но так и не сумели?
Бэльян кивнул. Корню уже находился у него за спиной.
— Почему же?
Оробев, Бэльян начал брюзжать:
— Давадар отказал мне в визе на выезд. И все же я попытался выбраться отсюда без разрешения властей, но ничего не вышло. Я заболел. Даже несмотря на это я немало сил приложил, чтобы уйти из города пешком, но я был один и заблудился. Иногда путь мне преграждали враги, а я не был вооружен. Больного, меня избегали братья-христиане, и все же я каждую ночь молил святую Катарину и всех святых помочь мне отсюда выбраться. Много раз, как бы нищ я ни был и голоден, выходил я на дорогу, ведущую из Каира, но, сдается мне, все дороги поворачивают обратно.
Йолл, который до той поры раскачивался взад-вперед, вмешался, всплеснув руками:
— Возможно, все дороги в Каире действительно поворачивают обратно в город! Существует предание о городе, который оказался внутри капли пота со лба одного…
Корню нетерпеливо его оборвал:
— Мы слышали также, что Кошачий Отец предложил вам лечение недуга, природа коего не совсем ясна. Вы истекаете кровью, когда просыпаетесь по утрам?
— Да.
Йолл хлопнул себя ладонью по лбу. Его обезьяна, испугавшись, спрыгнула с плеча своего хозяина и скрылась во тьме. Он сказал:
— Это стигма. Возможно, он и есть Пятый Мессия, коего все мы ждем.
— Мессия придет, когда мы меньше всего его будем ждать, — сухо вставил монах.
— Значит, поскольку в этот момент мы будем ждать его меньше всего, он придет именно тогда, когда мы его будем ждать, — резко возразил Йолл.
— Ничего это не значит.
— Довольно! — Монах с Йоллом сердито уставились друг на друга, а Корню, заметно раздраженный, продолжил: — Разумеется, Мессия придет.
Вопрос лишь в том, чей он будет? Его или наш? Если это Мессия Кошачьего Отца, тогда нам ничего хорошего ждать не приходится, а будь Мессией этот глуповатый, оборванный, беспомощный юноша, то всем было бы безразлично, пришел он или нет.
Тогда, тщательно подбирая слова, заговорил Бэльян:
— Я, безусловно, не Пятый Мессия, что бы это ни значило. Я — Бэльян, джентльмен из Нориджа, и я требую, чтобы вы сказали мне, чего от меня хотите и зачем сюда привели. Потом, когда удовлетворите мое любопытство, вы, надеюсь, позволите мне уйти.
— Конечно, вы — не Мессия. Вы всего лишь бедный паломник, хотя по приезде в Каир и встретились с Джанкристофоро Дориа, который, признаем это, был, как и вы, шпионом, работавшим на нас, а потом сгинувшим в Цитадели. Да и самого вас водили в Дом Сна — якобы для того, чтобы лечить от недуга. Затем, примерно в то же время, вас соблазняет Зулейка, сия сука из преисподней, вы случайно знакомитесь на улице с Йоллом, а на холме, по дороге в Цитадель, встречаетесь с Эммануилом. Так вот, друзья они или враги, нам все эти люди известны.
Монах равнодушно смотрел на Бэльяна. Мерная поступь не прекращалась, Бэльяну хотелось расплакаться и признаться, но признаваться было не в чем.
— Ну и что? Что с того? Я никого из них не искал. Это просто случайность.
— Случайность! Случайность! Слишком много случайностей! Ну да ладно… вы слышали что-нибудь об Арабском Кошмаре?
— Да, но до сих пор не понимаю, что это такое.
— Предание гласит, — начал Йолл, — что давным-давно, в Аравии, Кошмар был запечатан в бутыль…
Но тут его перебил Корню:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Он слишком устал, чтобы прятаться, слишком устал, чтобы принимать решения. Ноги уже заплетались и отказывались его держать. Он бросился на дверную перемычку и ухватился за нее. На сей раз на его крики дверь никто не открыл. Преследователи столпились вокруг и разжали его пальцы. Кто-то приволок и опустил ему на голову большой камень. От второго удара он потерял сознание.
Когда он пришел в себя, кто-то оттягивал ему веки, перед глазами полыхала стена огня, а в глаза всматривался незнакомец.
— Он жив!
Факелы немного отдалились, и, подняв глаза, он разглядел над головой кружащий в архитектурном вихре узор кирпичного свода и понял, что находится в часовне. Поскольку окон нигде не было, он предположил, что часовня — подземная. Вокруг сидело с полдюжины человек, и среди них Йолл и Бульбуль, но главной персоне пришлось представиться.
— Я Жан Корню, Великий Магистр бедных рыцарей Святого Лазаря, полномочный эмиссар его святейшества Папы в Египте. Остальные присутствующие в представлении не нуждаются, одни — поскольку вы уже с ними знакомы, другие — поскольку не хотят, чтобы вы обременяли память их именами.
Люди в белом опустили лица. Бэльян ничего не ответил, и Корню продолжил:
— Мы воспользовались тем, что вы потеряли сознание, и осмотрели вас. Некоторое время мы думали, что осматриваем мертвеца… утомление, потеря крови, след от ушиба на голове. Полагаю, вы были рады, что вас поймали. — Корню встал и принялся, обходя сидящих, мерить шагами часовню. — Смею заметить, меня огорчает то, что мои люди избили вас. Я этого не хотел, но мы не ожидали, что вы пуститесь от нас бежать. Мы разыскивали вас как друзья и братья по христианской вере. Я считал себя добрым пастырем, возвращающим заблудшую овцу в стадо свое. — В улыбке его не было ни тени насмешки. — Как вы уже наверняка догадались, монах отвел вас на гору по нашей просьбе. Нам не хотелось приходить за вами в караван-сарай.
Бэльян дождался, когда Корню дойдет до конца и повернет назад.
— Чего вы от меня хотите?
— Хороший вопрос! Ответ: ничего. Еще лучше было бы спросить, чего мы от вас хотели, и ответ на этот вопрос был бы таков: мы желали осмотреть вас и установить, не являетесь ли вы ожидаемым Мессией, не страдаете ли Арабским Кошмаром или, если ни то, ни другое, то почему к вам проявляет такой интерес Кошачий Отец.
— И что же вы выяснили?
Тут в часовню вошел монах. Как и у Бэльяна, лоб у него был все еще залит кровью. Корню не обратил внимания ни на появление монаха, ни на вопрос Бэльяна.
— Мы исполняем здесь промысел Божий. В круг наших обязанностей входит защита христианского мира, при необходимости — силой оружия, и помощь больным. Нынешнее наше задание в Каире включает в себя и то, и другое.
Он повернул назад. Бэльян заметил, что его размеренные шаги всех выводят из равновесия. Лишь Бульбулю, который удалился в угол и что-то писал, удавалось не обращать на них внимания.
— Мне сообщили, что вы приехали в Каир, получив от французов задание выведать численность и районы развертывания султановых легионов, а также качество их снаряжения.
Бэльян кивнул.
— Что вы сделали для выполнения своего задания?
На этот вопрос ответа попросту не было. С явным презрением Корню скривил губы:
— Ладно, это не имеет значения. Сегодня есть дела поважнее. Правда ли и то, что вы несколько раз пытались выбраться из Каира, но так и не сумели?
Бэльян кивнул. Корню уже находился у него за спиной.
— Почему же?
Оробев, Бэльян начал брюзжать:
— Давадар отказал мне в визе на выезд. И все же я попытался выбраться отсюда без разрешения властей, но ничего не вышло. Я заболел. Даже несмотря на это я немало сил приложил, чтобы уйти из города пешком, но я был один и заблудился. Иногда путь мне преграждали враги, а я не был вооружен. Больного, меня избегали братья-христиане, и все же я каждую ночь молил святую Катарину и всех святых помочь мне отсюда выбраться. Много раз, как бы нищ я ни был и голоден, выходил я на дорогу, ведущую из Каира, но, сдается мне, все дороги поворачивают обратно.
Йолл, который до той поры раскачивался взад-вперед, вмешался, всплеснув руками:
— Возможно, все дороги в Каире действительно поворачивают обратно в город! Существует предание о городе, который оказался внутри капли пота со лба одного…
Корню нетерпеливо его оборвал:
— Мы слышали также, что Кошачий Отец предложил вам лечение недуга, природа коего не совсем ясна. Вы истекаете кровью, когда просыпаетесь по утрам?
— Да.
Йолл хлопнул себя ладонью по лбу. Его обезьяна, испугавшись, спрыгнула с плеча своего хозяина и скрылась во тьме. Он сказал:
— Это стигма. Возможно, он и есть Пятый Мессия, коего все мы ждем.
— Мессия придет, когда мы меньше всего его будем ждать, — сухо вставил монах.
— Значит, поскольку в этот момент мы будем ждать его меньше всего, он придет именно тогда, когда мы его будем ждать, — резко возразил Йолл.
— Ничего это не значит.
— Довольно! — Монах с Йоллом сердито уставились друг на друга, а Корню, заметно раздраженный, продолжил: — Разумеется, Мессия придет.
Вопрос лишь в том, чей он будет? Его или наш? Если это Мессия Кошачьего Отца, тогда нам ничего хорошего ждать не приходится, а будь Мессией этот глуповатый, оборванный, беспомощный юноша, то всем было бы безразлично, пришел он или нет.
Тогда, тщательно подбирая слова, заговорил Бэльян:
— Я, безусловно, не Пятый Мессия, что бы это ни значило. Я — Бэльян, джентльмен из Нориджа, и я требую, чтобы вы сказали мне, чего от меня хотите и зачем сюда привели. Потом, когда удовлетворите мое любопытство, вы, надеюсь, позволите мне уйти.
— Конечно, вы — не Мессия. Вы всего лишь бедный паломник, хотя по приезде в Каир и встретились с Джанкристофоро Дориа, который, признаем это, был, как и вы, шпионом, работавшим на нас, а потом сгинувшим в Цитадели. Да и самого вас водили в Дом Сна — якобы для того, чтобы лечить от недуга. Затем, примерно в то же время, вас соблазняет Зулейка, сия сука из преисподней, вы случайно знакомитесь на улице с Йоллом, а на холме, по дороге в Цитадель, встречаетесь с Эммануилом. Так вот, друзья они или враги, нам все эти люди известны.
Монах равнодушно смотрел на Бэльяна. Мерная поступь не прекращалась, Бэльяну хотелось расплакаться и признаться, но признаваться было не в чем.
— Ну и что? Что с того? Я никого из них не искал. Это просто случайность.
— Случайность! Случайность! Слишком много случайностей! Ну да ладно… вы слышали что-нибудь об Арабском Кошмаре?
— Да, но до сих пор не понимаю, что это такое.
— Предание гласит, — начал Йолл, — что давным-давно, в Аравии, Кошмар был запечатан в бутыль…
Но тут его перебил Корню:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72