Дом номер 2 оказался угловым. Антон Л. вошел через мрачную подворотню и поднялся на высокий первый этаж, где находилась одна-единственная дверь. К двери были прибиты две таблички: «Л.Людвиг» (медная, с готическими буквами), а под ней «С.Людвиг» (эмалированная). Квартира была непросматриваемой, но совершенно по своему типу отличалась отхоммеровской квартиры на Фанискаштрассе. Большие, тяжелые портьеры из темного материала разделяли части коридора. На стенах висели непонятные картины. Повсюду стояло великое множество шкафов и комодов. Один шкаф был набит книгами, но они не были выставлены в ряд, корешками к смотрящему на них, а навалены кучами, свалены, словно макулатура. В квартире было намного больше пыли, чем ее могло осесть за те недели, что прошли с 26 июня. Сразу же возле входа справа находилась дверь, ведущая в комнату, которая была еще более мрачной и странной. Антон Л. тут же предположил, что это должна была быть комната Солимана. Одну из стен комнаты украшала картина. Это не была настенная роспись, хотя она и занимала всю стену. Полосы оберточной бумаги были наклеены друг на друга, прикреплены к стене, от потолка до плинтуса, покрыты белой грунтовкой, и уже поверх этого была нарисована сама картина. Она имела незаконченный вид. (Инструменты художника – темперные краски, кисти, средства для смешивания – лежали на низкой полке у окна.) В середине картины был расположен портрет Вольфганга Амадеуса Моцарта, копия известной картины Йозефа Ланге. Вокруг головы Моцарта парили странные, звероподобные фигуры херувимов, и облака поднимались до самого потолка. Художник – наверное, сам Солиман Людвиг – дополнил портрет Моцарта работы Ланга еще и руками. Правая рука Моцарта лежала на пирамиде, над которой трудились сотни египетских рабов (величиной с ладонь). Пирамида состояла из нот. Это, вероятно, была – Антон Л. точно определить не смог – рукописная копия первых тактов «Симфонии Юпитера». Фараон и фараонша (по полметра в высоту) наблюдали из-под балдахина за работой. На заднем плане были, по-видимому, запланированы еще и другие пирамиды. Они были намечены карандашом. Красное солнце отбрасывало лучи в форме еврейских письмен – цитата из Ветхого Завета; и ее тоже Антон Л. определить не смог, – которые извивались вокруг гротескных херувимов и окружали голову Моцарта. По карандашным наброскам было видно, что лучи-письмена должны были простираться далеко вправо, где почти в полный рост была тщательно вырисована фигура: на первый взгляд горбатый, но оказавшийся все-таки не горбатым, но все же каким-то образом скрюченный человек с уродливым, морщинистым, но дружелюбно-умным лицом, на котором выделялся ужасный нос. Человек выходил из какой-то пещеры или грота, в которой сиял изумрудный свет. Он открыл рот, словно собираясь закричать. Маленькие солнца, луны и звезды (сделанные из золотой фольги) и год 1601, написанный старинными цифрами, вырывались из его рта.
У стены напротив картины стоял черный письменный стол – абсурд в виде письменного стола – с множеством выточенных из дерева колонн и надстройкой с зубцами и башнями, похожей на крепость. Словно арку ворот огибала письменный стол книжная полка, растянувшаяся тоже на всю стену. На ней стояли астрономические, научно-музыкальные книги и труды по истории права. На самом верху в длинный ряд было выставлено собрание сочинений Карла Мая старого издания крокодилового цвета и с желтой шестиугольной звездой на корешках.
Антон Л. обыскал письменный стол. Никакого свидетельства он не нашел, но обнаружил там связку корреспонденции, то есть писем, адресованных Солиману Людвигу, а также разлинеенную красными полосами книгу с отпечатанными столбиками, какие раньше использовались торговцами для ведения счетов. В книге были какие-то записи. Антон Л. взял письма (когда он их держал, стопка доставала в высоту до локтевого сгиба) и книгу, сложил все это в машину и снова поехал в направлении гостиницы.
На большие расстояния Антон Л. на дерендингеровском автомобиле не ездил: от Фанискаштрассе до гостиницы, потом еще раз назад до Фанискаштрассе, когда он забирал Соню; затем несколько раз он использовал машину, когда концентрические круги его «Рабочего плана» удалились уже от гостиницы, и вот сегодня для у поездки в финансовое управление «Центр» и на Хетумштрассе. Вероятно, бензина в баке у Дерендингера было мало, потому что именно сейчас, на обратном пути в гостиницу, машина остановилась прямо посредине Земпадштрассе. Сначала мотор заработал толчками, затем снова гладко, затем толчки стали более продолжительными, мотор заглох, машина прокатилась еще несколько метров и остановилась. Антон Л. этого – быть может, просто не так скоро – ожидал. Не ожидал он того, что это случится именно тогда, когда он будет проезжать сквозь стадо коров.
Земпадштрассе была широкой улицей, на которой располагались исключительно общественные и деловые здания: министерства, институты, суды, страховые компании и банки. На том месте, где остановилась дерендингеровская машина, Земпадштрассе расширялась, превращаясь в площадь. С левой и с правой сторон площади стояли два одинаковых фонтана-близнеца. Как и известные римские образцы, эти фонтаны имели по две чаши, одна над другой. Вода стекала – даже еще сейчас – лентой сверху вниз, собираясь внизу в небольшом бассейне. В бассейне правого фонтана водосток забился. Возможно, из-за бури в июне и из-за наводнения в бассейн попал какой-то мусор. Вода вытекала из бассейна, в результате чего на находящейся в более низком месте части площади образовалось небольшое озеро. Вокруг этого озера растительность, пробивавшаяся сквозь камни мостовой, была намного гуще, чем в других местах. По озеру плавали утки. За то время, пока Антон Л. успел съездить в противоположном направлении, сюда на водопой пришло небольшое стадо коров. Это были, наверное, шесть или семь исхудавших коров с несколькими телятами и один бык. Скорее всего, шанс на выживание был как раз у тех коров, у которых родились телята, по причине чего молоко у них уходило естественным путем. (Остальные, вероятно, приняли мучительную смерть.) Бык собрал, наверное, силой своего непререкаемого авторитета это маленькое стадо, которое теперь нашло в близлежащем большом парке достаточно пропитания. Коровы, которых видел Антон Л., не были жалко исхудавшими, а, так сказать, естественно сморщившимися. Они были более мускулистыми, казались более жесткими, но и более злыми, чем те коровы, которых помнил Антон Л. Только бык был толстым. Как раз в тот момент, когда Антон Л. проезжал мимо, бык бросился в воду, отчего поднялся столб брызг, а утки взлетели вверх. Бык снова вскочил, видимо в бешенстве оттого, что помешали его купанию, засопел и выставил рога в направлении автомобиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71