«Дорогой Людвиг, – гласило письмо, написанное редактором Кандтлером и переданное господином Эшенлое, – в этот раз я не ошибаюсь: то, что мы ищем, существует. Может быть, я завтра уже смогу это получить. Верните мне… – в этом месте Антон Л. прочитал „сбишельство“. Теперь он знал, что слово это значило „свидетельство“. Последнюю букву Кандтлер опустил вниз и приделал к ней какой-то хвостик, – Верните мне свидетельство не позднее, чем в половине десятого. Ваш К(андтлер).
Из переписки Людвига Антон Л. знал, что господин Кандтлер перерыл библиотеку, директором которой был доктор Гебэссер, друг Кандтлера. За несколько недель до катастрофы он натолкнулся на след трактата средневекового врача Ax-Мери (или Ак-Мери). У трактата было ничего не говорящее, но претенциозное название «De mundo». Этот Ax-Мери был шотландским рыцарем-крестоносцем, который в битве у Хаттина, уготовившей первому Иерусалимскому королевству ужасный конец, попал в плен к султану Саладину, затем остался в Египте и стал учеником знаменитого врача и философа эль-Исмина. Позднее он снова возвратился в Европу и жил в Венеции. Труд его в оригинале не сохранился, но существовал комментарий к нему, написанный Джованни Баттистой Нани. Нани, который умер в 1678 году, был издателем официозной истории Венецианского государства. Все, даже недосягаемые обычно источники, были в распоряжении Нани. Был у него доступ и к рукописям Ax-Мери, которые – вероятно потому, что это было произведение еретика, – хранились в тайном архиве дворца дожа, где они вместе со всеми остальными книгами, например «Золотой книгой венецианской аристократии», были сожжены после захвата Венеции Наполеоном. (Уже даже из-за одного этого сий корсиканский карлик заслужил такой адской пытки, до которой не додумался бы и сам Данте.) Для государственной истории Нани рукопись Ах-Мери не была подходящим источником, но она, видимо, настолько подействовала на Нани, что он написал к ней упомянутый выше комментарий. Этот комментарий без фамилии автора был напечатан в 1704 году в Амстердаме.
В той самой библиотеке, директором которой был доктор Гебэссер, Кандтлер отыскал в общем-то поверхностную книгу бельгийского историка-мракобеса по имени Клаудиус Лактанс, граф Хомпешский, датированную 1895 годом, которая в одном из своих разделов цитировала пассажи из комментариев Нани к рукописи Ах-Мери. Книга Хомпешского называлась «Истинная Библия». Написана она была поверхностно и небрежно, но ее оказалось достаточно, чтобы взволновать Солимана Людвига и его друзей, ибо в ней напрямую высказывались их тезисы о книге, в которой объясняется Тайна Мира. Как назло, во-первых, в хомпешской книге (Симон Лист в одном из своих писем назвал ее даже «халтура») цитата из комментария Нани была настолько неточной, что нельзя было различить, где комментарий Нани, а где цитата из Ах-Мери, во-вторых, не было указано, как и где Хомпешский обнаружил произведение Нани, то есть анонимное издание 1704 года.
И все-таки после этого усилиями доктора Гебэссера удалось выяснить, что существовало еще три экземпляра издания 1704 года: один в библиотеке Салтыкова-Щедрина в Ленинграде, один в Ягеллонской библиотеке в Кракове и один в Британском музее. Британский музей высказал готовность сделать с него для доктора Гебэссера фотокопии.
Обо всем остальном Антон Л. Мог только догадываться: возможно, что 25 июня господин Кандтлер узнал, что фотокопии – это был наверняка довольно объемный пакет – уже прибыли. Чтобы их получить, ему нужен был его библиотечный билет-свидетельство (хотя директор доктор Гебэссер был его другом, или он тем временем ушел в отпуск?), который по какой-то причине находился у Солимана Людвига. Чтобы узнать, о какой библиотеке шла речь, Антон Л. должен был найти этот билет.
«Кандтлер, наверное, предполагал, что Людвиг носит его с собой, иначе было бы совершенно бессмысленным подсовывать это сообщение под дверь уже после закрытия магазина», – размышлял Антон Л. Кандтлер рассчитывал на то, что Людвигу «не позднее, чем в половине десятого» не придется снова возвращаться домой, чтобы взять там это свидетельство-билет. К тому же во время работы магазина это вообще навряд ли было возможно. Поэтому нужно всего лишь порыться в сумке у Солимана Людвига. И билет оказался там: выписанный на имя Хорста Кандтлера, действительный для отдела раритетов Государственной библиотеки, подписанный доктором Гебэссером.
Антон Л. снова засунул читательский билет в сумку исчезнувшего Солимана Людвига. Государственная библиотека находилась как раз на половине пути от квартиры Солимана Людвига к гостинице, неподалеку от того места, где не так давно Антона Л. напугали коровы. Уже много лет Антон Л. не бывал в Государственной библиотеке, но внутреннее ее расположение он себе приблизительно представлял, потому что во времена, когда он работал в издательстве, ему время от времени приходилось по работе туда заходить.
Привычным способом – с помощью ломика – он проник в большое, классическое здание. Табличка-указатель рядом со входом сообщала: отдел раритетов находится на третьем этаже. Там, Антону Л. пришлось затратить некоторое время на поиски, он уже почти смирился с мыслью, что пакет находился где-то в другом месте, возможно, в отделах «Выдача книг» или «Межбиблиотечный абонемент». Но затем оказалось, что пакет – целая картонная коробка – лежит на письменном столе в кабинете директора доктора Гебэссера. К коробке прилагалась записка: «Для господина Кандтлера. Будет забрано 22.06.» Рядом лежал счет. Господину Кандтлеру нужно было заплатить 120 марок.
Антон Л. уселся в кресло господина директора доктора Гебэссера и открыл коробку. В ней лежала толстая пачка фотокопий. Первая страница оказалась обильно исписанным титульным листом. На нем от руки были написаны данные об издателе: «Г.Б.Нани, Венеция», здесь же пометка библиотеки, длинный номер и штамп Британского музея. И тут наступил шок: книга – и это Антон Л. мог бы предположить заранее – была написана на латыни.
В гимназии Антон Л. латынь изучал. Он вообще был не первым учеником, а в латыни и вовсе последним. За все годы он так ни разу и не применил свои познания в латинском языке. Он снова сложил все листы в коробку и ушел. Но на следующий день вернулся и приступил к работе. Он вспомнил, что в читальном зале на втором этаже стояли словари. Он принес – ему пришлось сходить дважды – семь томов фолиантов «Tesaurus Linguae Latinae», а когда он понял, что этот словарь для его цели слишком уж подробный, тем более, что доходил он всего до буквы «М», принес карманный латинско-немецкий словарь Лангеншайдта. Сначала нужно было переводить глагол, это Антон Л. еще помнил. Значительную помощь оказала и «Латинская грамматика» Войт-Цинсмайстера, в приложении которой были приведены все самые употребительные неправильные глаголы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71