Утром стоял ледяной холод. Озеро было замерзшим. Еще до того, как взошло солнце, Антон Л., закутавшись в шарф, помчался в аптеку, находившуюся на другой стороне Луитпольд-аллее. Как бывшему ипохондрику ему были известны болеутоляющие средства. Ружейным прикладом он разбил стеклянную дверь, ногами выбил решетку. Он яростно прошелся по всем полкам: принял четыре таблетки аспирина, четыре – тогала, четыре – томапирина и четыре капсулы мелабона. В охотничьей сумке он сделал запас таблеток. (На подставке в аптеке стоял большой аквариум. В протухшей воде лежали скелеты рыб.) Когда Антон Л. снова вышел на улицу, то почувствовал себя очень странно. Он захромал на левую ногу. В животе появился шелковистый жар, на лбу выступил холодный пот. Не доходя до дворцового сада, он вырвал. Антон Л. доковылял до замочка и лег в постель. Боль немного утихла. Когда Антон Л – ему показалось, через продолжительное время – проснулся, зубная боль прошла, лишь в животе продолжало бурлить. Но это был всего лишь голод.
Антон Л. встал, спустился, бледный и заспанный, вниз и отправился в курфюрстскую кухню. Было светло, хмурый день. На дорожках лежал глубокий снег; он больше не смерзался.
В кухне на вертеле висел седьмой олень. Антон Л. был слишком голоден, чтобы разжигать огонь. Он достал охотничий нож и отхватил кусок полусырого мяса, посолил его и съел. Ему стало легче. Он съел еще один кусок, затем еще один. С новыми силами он вышел и снова возвратился к замочку. Заяц сидел перед дверью.
– Вот, – сказал Антон Л., – ты тоже это видел.
– Разумеется, – ответил заяц, – это навряд ли можно было не заметить.
– Что это было?
– Я думаю, – произнес заяц, – северное сияние.
– А ты уже когда-нибудь, я имею в виду раньше, видел северное сияние?
– Нет, – сказал заяц, – никогда. Но я представляю, что северное сияние выглядит именно так.
– Но это было на севере и на юге, на востоке и на западе.
– Я уже говорил, – повторил заяц, – этого не заметить было нельзя.
– Так значит это все-таки было не северное сияние?
– Я тоже над этим размышлял, – сказал заяц.
– А как размышлял?
– По-всякому размышлял.
– Может быть, это была всего лишь зимняя гроза? – спросил Антон Л.
– Зимние грозы случаются редко, – ответил заяц.
– Поэтому они такие призрачные и таинственные, – произнес Антон Л – Вероятно, все это имеет естественное объяснение.
– Вероятно, – подтвердил заяц.
– Поначалу мне стало страшно. Я даже подумал, что на этот раз оно заберет и меня.
– Такие издержки ради одного человека? – спросил заяц.
– Возможно, они кое-что на это израсходуют, подумал я, коль я уж все-таки самый последний.
– Не думаю, – сказал заяц, – все это имеет совершенно простое, естественное объяснение.
– Совсем простое?…
– Разумеется, если бы его понимать, – продолжил заяц, – если бы был, скажем, метеоролог или еще кто-нибудь.
– Гм, – недоумевал Антон Л, – Ты тоже видел лошадь?
– Я видел все, что видел ты.
Антон Л. обошел вокруг замочка. Заяц прыгал за ним. Следы копыт на снегу были уже размыты, но тем не менее проступали еще довольно четко.
– Тебе не привиделось, – подтвердил заяц.
– Нет, – сказал Антон Л., рассматривая следы копыт. – Это была реальная лошадь. Значит и остальное тоже все-таки было – я имею в виду, что все остальное тоже имеет естественное объяснение.
– Я только об этом все время и говорю, – продолжал заяц.
Антон Л. вернулся к двери замочка, заяц вместе с ним.
– Хочешь ко мне зайти?
– Спасибо, нет, – ответил заяц.
– Ну, ладно, – сказал Антон Л – Будь осторожен, чтобы тебя не нашли волки.
Заяц засмеялся и помчался прочь.
XIX
Красная стрелка на глобусе
В этом году настоящая весна пришла поздно. Правда, во время примерно десятой или одиннадцатой косули, чтобы считать вместе с Антоном Л., то есть примерно в конце марта или начале апреля, выдалось несколько теплых дней, но затем снова стало холодно и выпал снег. Лишь во время четырнадцатой косули холода отступили. Весна буквально ворвалась; ее словно удерживали взаперти из-за непомерно долгих холодов, она там бродила и закалялась и наконец окрепла так, что одолела запоры холодов, пронеслась теплыми ветрами над землей и всего за несколько дней покрыла все новой зеленью, и листья почти слышимо проклюнулись из ветвей. Вокруг замочка Антона Л., словно спущенные с привязи, из земли полезли вверх трава и сорняки. Едва ли можно было определить, в каких местах в прошлом году еще были проложены посыпанные щебнем дорожки. К тому же свое дело сделало и наводнение. Правда, наводнение до района Резиденции и дворцового сада не дошло, но и маленькое озерцо в парке вышло из берегов. В течение нескольких дней вода омывала стволы деревьев. Группы деревьев торчали из воды, словно острова. Выход из берегов маленького озера не казался угрожающим или опасным, скорее игрушечным. Когда оно снова приняло прежние очертания, то оставило за собой тонкий слой ила, который явно подействовал, как удобрение. Повсюду, куда доходила вода, трава и другая растительность росли вдвое быстрее, чем в других местах. Магазины и жилые дома на Луитпольдштрассе тоже были затоплены. Банк и магазин антиквариата, обстановку которых Антон Л. отправил в печь, имели с обратной стороны выходы в дворцовый сад. По причине того, что Антон Л. сжег тогда и двери, и дверные косяки, вода залила помещение до самой земли, где тоже, естественно, остался слой ила. Перед черным ходом банка буйствовали тернистые заросли. Антон Л. затоптал их и заглянул в кассовый зал. Помещение с высокими стеклянными витринами в сочетании со слоем ила-удобрения выглядело, скорее, как теплица. Из каждой трещины в паркете (его Антон Л. еще сжечь не успел) пробивался зеленый росток, причем в некоторых местах с такой силой, что паркет потрескался.
Оба автомобиля, которые Антон Л. захватил из гостиницы – два больших автомобиля дематериализовавшихся господ Пфайвестля и Куйперса, – он поначалу поставил возле замочка на видимой еще в то время, посыпанной щебнем дорожке. После той поездки поздней осенью Антон Л. ни один из них больше не использовал. Лишь только, когда выпал снег, он поставил обе машины немного подальше, под навес неподалеку от черного хода банка. Тем не менее снег их все равно засыпал, что, правда, Антону Л. ничуть не мешало. Затем машины оказались в воде, а позже заросли сорняками. И это тоже Антону Л. не мешало. Он надеялся, что если ему понадобится использовать один из автомобилей, он сможет его высвободить. Правда, ржавчину в некоторых местах не заметить было уже невозможно. Поначалу Антон Л. предполагал более не совершать автомобильных вылазок, кроме всего прочего и из-за «раскатов грома».
Первый «раскат грома» был услышан им во время наводнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71