Преимущество демноменклатуры в том, что она «перестала врать». Быть вором менее преступно, чем предателем. Воровство священника, даже малое, потрясает человека, а воровство торговца — нисколько. Бесполезно и звать людей назад на том основании, что нынешние правители несравненно хуже прежних. Даже не просто бесполезно — эти призывы изолируют политика от массы.
Представьте: человек узнал об измене любимой жены (пусть даже поверил лживому навету). Для него это драма, он выгоняет жену из дому, пьет горькую, все идет прахом, его обирает распутная баба. И вот, пытается его урезонить разумный друг: «очнись, верни жену. Ну, изменяла, но эта-то совсем грязная — рассуди, что лучше. А потом, жена ведь дешевле обходится». Хорошо еще, если такого друга не гонят взашей.
А теоретически из моих рассуждений следует, что поведение советского человека совершенно не свидетельствует о том, что он повернулся к капитализму. Даже напротив, глубинная вера в социализм оказалась укоренена в нем гораздо сильнее, чем можно было ожидать. В этой вере было даже что-то языческое, от идолопоклонства. Да и не только в советском человеке. Для меня та красотка из кубинского балета — лучшее свидетельство торжества идеи социализма. Ведь она уже перешла, сама того не сознавая, на совершенно иные критерии справедливости — и готова уничтожить режим Кастро за то, что он этим критериям не соответствует. К Испании она этих критериев и не думает применять — что требовать от капитализма! Здесь она будет бороться за существование по закону джунглей, согласно местным правилам игры.
Более того, все действительно научные социологические исследования 1989-91 гг. показали, что подспудные уравнительные («социалистические») идеалы не только не были подавлены в СССР, но обострились в огромной степени. Кризис идеологии, в поверхностном слое сознания, сочетался с резким неприятием капитализма, с «тоской по социализму» в подсознании. Отсюда и расщепление сознания, заливаемое водкой и преступностью.
Но если так, то совершенно необоснованны шаги коммунистов навстречу духовным основам капитализма. Они делают уступку тому откату, который произошел в идеологии, в самом верхнем слое сознания людей, но при этом вступают в конфликт с глубинными слоями их сознания. Это ведет к поражению стратегическому, никак не равноценному тактической победе от занятия малой идеологической высотки. В дальнейшем — это тоже изоляция.
Вернемся к аналогии с драмой крушения семьи. Человек еще в шоке, равнодушно смотрит, как собутыльники и проходимцы растаскивают его дом. И тут является резонер с розовым флагом и объясняет ему: «да, сам способ совместной жизни — в семье — показал свою несостоятельность, вишь, семья-то распалась. Но мы не можем согласиться и с абсолютизацией прституции как единственного правильного способа жизни мужчины и женщины. Надо переходить к „смешанной экономике“. Программа нашей партии такова: живи-ка ты, брат, с проституткой, но доходы ее делите по принципу социальной справедливости!». А человек на такого социалиста смотрит тупо и вообще перестает ходить на выборы.
Конечно, принять мою схему рассуждений — значит сильно усложнить жизнь оппозиции. Как легко было бы сегодня стряхнуть пыль с основ марксизма и начать бороться против новой буржуазии. Но это значит взять на вооружение теорию, которая описывает человека рационального — человека не в страстном состоянии, а ищущего своей выгоды на стабильном рынке, при эквивалентном обмене. Наше состояние марксизм не описывает и выхода из него не указывает. Следовать сегодня просто классовой теории — путь к вечной борьбе, но не к победе. По этому пути пошли поляки и венгры, и они тем самым будут помаленьку добиваться лучших условий эксплуатации. Но они могут себе позволить эту роскошь, т.к. не рискуют потерять то, что вот-вот потеряем мы — Россию. Нам нужна только победа, новое собирание людей в народ.
Возможно ли это в принципе — вопрос не только нерешенный, но даже не поставленный. А в нем суть. Ведь альтернатива — это выполнение именно того проекта, который пытались осуществить архитекторы перестройки. Превращение русского человека в жалкое подобие протестанта англо-сакса, распыление народа на атомы-индивиды. Можем ли мы восстановить наше солидарное общество, снова сделать народ семьей (даже «женившись на другой»)? Гарантии нет. Сможем ли мы превратиться в протестантов и «жить, как там»? С гарантией можно ответить, что нет, не сможем. Внутренний душевный конфликт будет разрешен, как в Югославии — через саморазрушение. Пройти придется по лезвию ножа, а для этого нужна ясная голова.
1995
Ни капитализма, ни классовой войны!

Главный стратегический выбор оппозиции мало-помалу проясняется. Он зависит от того, какие силы возьмут на себя возрождение социалистического проекта и каким будет этот проект. Правильный марксизм говорит: могильщик буржуазии — рабочий класс. Это самая организованная сила, которой нечего терять, кроме своих цепей, завоюет же она весь мир. Если отрицается революция, путь к социализму — через постоянное, шаг за шагом, «ограничение» капитала профсоюзами и государством. Рынок (а суть его не в продаже товаров, а в продаже денег и рабочей силы) укрощается законами и маневрами государства, имеющего большие средства. Это социал-демократия, наилучшим образом представленная в Швеции и ФРГ.
Россия (а потом Китай) пошли по «неправильному» пути. Здесь произошли революции без развитого капитализма, рабочий в душе еще был крестьянином, крестьянство же стало главной вооруженной силой и главным источником средств для индустриализации. Укрощение капитала было быстрым и радикальным, не через общественный договор и парламент, а прямым действием. Рынок рабочей силы и денег был ликвидирован. Процесс пошел по совсем иному коридору, вне социал-демократии, хотя очень многое могло быть внешне похоже.
Выбор, причем фатальный, в том и состоит: восстановить ли движение по тому же коридору, что мы шли (с устранением перекосов, ошибок, деформаций, о которых только и говорили перестройщики) — или попытаться перескочить в «правильный» коридор, с «доразвитием» капитализма, обретением классового сознания и освоением всего арсенала борьбы пролетариата.
Как же делится оппозиция относительно этого выбора? Об антикоммунистах особенно говорить нечего, у них позитивного проекта нет. Они мечтают о Великой России, проклинают демократов, но стесняются изложить свою утопию. Можно ли представить себе, как видит возможное будущее России Шафаревич или Астафьев? Нет, у них все кончается на отрицании. Возможно, есть подспудная вера: пусть сейчас Россию расчленят, столкнут в «третий мир», типа Нигерии, ну, ограбят и стравят народы — но потом каким-то образом она воспрянет и вновь станет могучей и независимой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121