Только обpаз этого стаpика, если его описать, целиком опpовеpгает тезис Тасвунина. Упомяну лишь одну его чеpту, общую для крестьян: способность многое сказать скупыми словами, но дополнить такими выpазительными сpедствами («знаковыми системами») — голосом, своим видом, что сказанное становится изpечением. Мне было тpи года, к пpиходу матеpи с pаботы я должен был начистить каpтошки. Стаpик пpигляделся, а когда пpишла мать, сказал: «Твой много сpезает с каpтошки». Он сказал так, что у меня и в мыслях не было возмутиться или обидеться. Только желание быстpее научиться. Я полюбил это нехитpое дело, оно меня связывает с обpазом человека, который меня наставил на путь жизни. Он о мелочи сказал так, будто откpыл истину.
И скажу еще об одном случае, который, теперь думаю, поразил меня. Сразу летом после войны моя мать и еще одна учительница поехали в глухую деревню, довольно далеко от Москвы, и меня взяли с собой. Как-то узнали, что в этой деревне остался мальчик-сирота со старой прабабкой, и она хотела бы его отдать в семью. Подруга моей матери стала вдовой и хотела усыновить мальчика. Полдня ехали на поезде, потом шли десять километров через лес.
Мы пришли, нас встретила старуха, мальчик где-то бегал, играл. Изба совсем вросла в землю — чистая, но совершенно пустая, без вещей. Старухе было 85 лет. Женщина ей понравилась, и она была рада ей отдать мальчика. «Мне, — говорит — жаль расставаться, да кормить трудно и боюсь, помру и его напугаю». Позвали мальчика, моего возраста, лет шесть. Старуха ему говорит: «Ваня, поезжай с этой тетей в Москву. Она добрая, тебя любить будет. Будешь каждый день лапшу есть». И видно было, что и ему понравилась эта женщина. Но он нахмурился и сказал: «Нет, бабушка. Если я уеду, ты сразу без меня помрешь».
В том возрасте я мало что понимал, но осталось от той встречи ощущение счастья, будто прикоснулся к чему-то святому. На моих глазах два человека выразили такую любовь и такое достоинство, что не всегда в жизни удастся увидеть. А ведь та старуха родилась при крепостном праве, прожила всю жизнь в этой глухой маленькой деревне, без электричества, по своему подобию воспитала в голодные военные годы мальчика Ваню.
Так какими же мерками мы меряем этих людей и ту Россию, которую они не теряли, а хранили? Давайте проверим наши весы и гири. От этих людей пошла советская власть — то лучшее, что в ней было.
1997
Пока есть время подумать
Разрушительное действие демократии, основанной на борьбе партий («политический рынок») в том, что выборы каждый раз фиксируют раскол народа. И не только фиксируют, но резко углубляют. Это разъедающее свойство многопартийных выборов нейтрализуется на Западе тем, что из общества вытесняется (маргинализуется) примерно треть населения, которая вообще равнодушна к выборам. Остающаяся активной небольшая часть пролетариев проводит в парламент лишь малую левую фракцию, которая не определяет политики. И устанавливается равновесие между двумя главными партиями — либерального и социал-демократического толка. Разница между их программами столь мала, что никаких страстей выборы не вызывают и никакого противостояния не создают.
Иное дело у нас. Выбор между Ельциным и Зюгановым означал выбор принципиально разных типов жизни. И получалось, что при неустойчивом равновесии, которое сложилось между сторонниками того или иного пути, победить с большим перевесом не мог ни один, ни другой кандидат. Значит, меньшинство (за Ельцина проголосовало около 40 млн. человек) навязывает всему народу свою волю в условиях, когда все висит на волоске над пропастью. Между полюсами возникает большое напряжение. Не могут мирно беседовать о политике за чаем тот, кто голосовал за Зюганова, с ельцинистом. Они в лучшем случае этой темы не касаются.
Не будем обсуждать выгоды и потери для коммунистов от того, что они проиграли выборы. Эти выгоды и потери почти очевидны, и их баланс сегодня подвести невозможно — он определится тем, как пойдут дела дальше. При сохранении минимума стабильности и соблюдении минимума демократических норм время работает на коммунистов, и лучше было, на мой взгляд, сейчас не принимать власть. Но настаивать на этом не буду, это вопрос больной, множеству людей терпеть уже невмоготу. Примем результат как горькую реальность и подумаем, как лучше использовать то время передышки и размышлений, каким для любой партии является пребывание в оппозиции. Все прорехи в идейном оснащении сразу вылезли бы наружу, приди партия к власти. Сейчас их можно выявить и заштопать спокойно.
Когда я говорю «партия», то имею в виду не именно КПРФ, а всех тех, кто понимает, что по пути, проложенному бригадой Ельцина, мы из трясины не вылезем. КПРФ стала ядром этой части народа, но думать приходится всем.
Перед выборами всякая критика и даже сомнения были неуместны, бой есть бой. Хотя, быть может, широкое обсуждение предвыборной платформы оппозиции пошло бы ей на пользу даже в тактическом плане. Ну а уж теперь-то совершенно необходимо разобраться в основных тезисах.
Можно сказать, что своей социальной философии левая оппозиция в России еще не выработала, она в процессе становления. Но уже есть много текстов, речей, документов, из которых можно, «отжав воду», вычленить что-то вроде доктрины на период завоевания власти и прохождения фазы острого кризиса. Плохо, что КПРФ унаследовала от поздней КПСС негодную «аппаратную» традицию — анонимность утверждений. Это очень затрудняет и понимание, и тем более сотрудничество. Когда видишь важное утверждение и знаешь, кто его выдвинул и отстоял в партийных дебатах, то становится ясно, что за ним стоит. Автор обычно развивает свое положение в более подробных статьях, выступлениях. Ты знаешь его более общие установки, и все укладывается в систему. У нас же в важной декларации или программе видишь странный тезис и начинаешь гадать: откуда? почему? зачем? каков его тайный смысл?
Дело даже не в том, правильно или ошибочно то или иное положение. Человека сразу настораживает как раз тот факт, что концы с концами не вяжутся и невозможно ухватить смысл. Перед выборами это мало кого трогало, надо было постараться победить. Но сейчас, если не провести основательную чистку доктрины, может произойти отток и так немногочисленной интеллигенции, тяготеющей к коммунистам.
Давайте для примера разберем положение, которое в последнее время настойчиво подчеркивается во всех заявлениях оппозиции, в том числе от лица КПРФ: «защита отечественного производителя».
Обещание настолько сложное, что подбираться к нему надо постепенно. Сразу отбросим сомнения, которые могут возникнуть у любителей русского языка: в документах КПРФ производители — это не быки и не жеребцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121