Я, мол, требую, чтобы Россия брала с Белоруссии за газ не 51 доллар, а 80. А если меня выбеpут пpезидентом, тут же потpебую, чтобы пpоклятые москали бpали с нас подоpоже.
Ну как тут не ахнуть? Вы представляете человека, которому по дружбе делают скидку, а он готов за это в морду дать и желает заплатить побольше. Ну кого могут привлечь на свою сторону такие политики? А ведь привлекают, и немалую часть. Что-то стряслось у всех нас с головой. Ведь даже те, кто с Богданкевичем не согласны, не поражаются его логике, «уважают его точку зрения». Да как ее можно уважать? Налицо явная утрата связности мышления, патология сознания.
Как это и бывает у религиозных фанатиков, несвязность мышления сопровождается у этих людей сильнейшим эмоциональным подъемом и агрессивностью. Уж как они проклинали Лукашенко за то, что «остановил реформы». Никогда в России, даже в страшные дня октября 1993 г. не было у нас к Ельцину такой ненависти, как сегодня в Белоруссии к Лукашенко в среде отодвинутых от руля демократов. И это не потому, что отогнали от кормушки. Главное, ненависть именно иррациональная, религиозного типа. Лукашенко говорит на другом языке, языке простых житейских понятий. Он остановил движение к «светлому рыночному будущему» и устраивает жизнь в Белоруссии неправильно — не так, как сказано в учении. Г-н Шарецкий так и объяснил: Лукашенко восстанавливает «хозяйство семейного типа» (то есть такое, какое бывает в обществах, устроенных по типу семьи, а не рынка). А процветающей западной экономики так не построишь.
Я предложил взглянуть на дело не с высоты политики, а с уровня обывателя. Ведь всегда и везде, когда страна переживает бедствие, люди сдвигаются к хозяйству «семейного» типа. Это сокращает число жертв и страдания людей, и тут не при чем идеологии. Все республики СССР переживают реформу как бедствие и, конечно, люди пытаются спастись. Вот, в Белоруссии сумели восстановить кое-что из разрушенного хозяйства. Вы, демократы, считаете, что это средства негодные. Но людям сейчас важнее всего удержаться на плаву — они хватаются за любую доску, лишь бы не утонуть. Доска поможет собраться с силами, подгрести к берегу. Что же делаете вы? Вы пытаетесь вышибить у них эту спасительную доску, да еще кричите: «А ну, совок, люмпен, брось эту рухлядь! На ней ты далеко не уплывешь!».
Я думал, такому сравнению возмутятся. Нет, наоборот. Оно показалось правильным, и мне так и ответили: да, мы стараемся эти бревна, за которые люди уцепились, у них из рук вышибить. Потому что эдак они к рыночной экономике никогда не придут.
Выходит, демократы в глубине души понимают, что если люди к рыночной экономике не идут, то пусть уж тогда пойдут все ко дну. «Неправильно» жить они нам не позволят. Вот это и есть фанатичное тоталитарное мышление.
Все это я пишу не для того, чтобы уязвить моих идейных противников. Сегодня наша общая беда несравненно важнее, чем идейные стычки. То мышление, которое в чистом виде и в спокойной обстановке обнаружили белорусские противники советского строя, присуще ведь широкому кругу нашей интеллигенции — врачам, инженерам, офицерам. И даже не только интеллигенции. Как же нам найти общий язык? Ведь все мы на своей шкуре получаем все более тяжелые уроки, а учимся медленно. Похоже, бытие не вполне определяет сознание.
Тот семинар в Минске был по недосмотру устроен так, что удалось дать связные тезисы о советском строе, не используя ни одного идеологического, непроверяемого понятия. Я брал только те сведения, что все с очевидностью воспринимали из недавней реальности. И, к смущению публики, оказалось, что как раз реальности они не понимали и как бы не видели — ее заслонял созданный в воображении идеологический образ советского строя. Образ, сотканный из официальных советских мифов. Его возненавидели, и, чудесным образом, советские мифы легко вывернулись в антисоветские. Тем «троянским конем», через который в наше общественное сознание была введена безумная идея уничтожить советский строй, были как раз мифы советской пропаганды. Это создает нам сегодня большие трудности — попробуй эти мифы тронь.
Многие стойкие, высокого накала идеологи антисоветизма взрастили свою ненависть не из реальности, а именно из крушения своего идеального, утопического образа. Ах, если нам не устроили рая на земле — так пропади этот строй пропадом. Это я вижу у наших великих антисоветчиков — Солженицына, Сахарова и Шафаревича. Проблеск этого я увидел и у Шушкевича.
Второй вывод из минского семинара: полная бессвязность (шизофреничность — в хорошем смысле слова) антисоветской логики сегодня. Все признают, что жизнь теплится в нас только благодаря тем остаткам советского строя, что не успели сломать. И только на этих остатках удается накопить какие-то средства для восстановления жизни. Признают — и в следующей фразе требуют именно эти остатки доломать! Сами видят, что эти две фразы несовместимы, мучаются, но стоят на своем.
Дело, повторяю, не в Шафаревиче и Шушкевиче, по структуре это мышление сегодня свойственно всему культурному слою. Что флагами размахивают разными — не слишком важно. Чубайс уничтожал советское хозяйство, вгонял народ в нищету — и при этом над народом издевался. Это плохо, нахалов мы не любим. Примаков ведет корабль тем же курсом, но жалеет народ, говорит добрые слова — мы ему рады. Вот как дорого мы ценим доброе слово. А уж если Лужков поругает Чубайса, то он уже не просто патриот, а даже и герой.
Посмотрите, насколько привычно стало это расщепление сознания. 20 декабря, передача «Парламентский час» — выражает сознание депутатов, в основном от оппозиции. Передача построена на сравнении бюджетов 1943 г. и 1999 г. Это имело бы смысл как интригующее начало, чтобы потом объяснить, почему это вещи в принципе несравнимые. Нет, всерьез опрашивают депутатов, почему же Примаков не дает нам «бюджета преодоления», как в 1943 г. А те так же всерьез рассуждают — тут на водке надо бы больше собрать, там на ком-то сэкономить. И никто не скажет, что бюджет советский и нынешний — два разных явления, ничего общего между собой не имеющие. Просто называются одним и тем же словом, а смысл разный. Какое может быть «преодоление», пока не преодолели мрак в своей башке!
После Минска, совсем недавно, пригласили меня по той же схеме сделать доклад «за советский строй» в Фонде Горбачева. За «перестройку» говорил его помощник Г.Х.Шахназаров, а за «реформу» некто Улюкаев (зам. Гайдара). За столом Горбачев и наши умеренные демократы, социалисты и патриоты. Реакция на мой доклад — точно та же, что в Минске, только ответить мне не дали. Помимо антисоветского чувства — непонимание. И вправду, «не знали общества, в котором жили».
Так что общий вывод:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Ну как тут не ахнуть? Вы представляете человека, которому по дружбе делают скидку, а он готов за это в морду дать и желает заплатить побольше. Ну кого могут привлечь на свою сторону такие политики? А ведь привлекают, и немалую часть. Что-то стряслось у всех нас с головой. Ведь даже те, кто с Богданкевичем не согласны, не поражаются его логике, «уважают его точку зрения». Да как ее можно уважать? Налицо явная утрата связности мышления, патология сознания.
Как это и бывает у религиозных фанатиков, несвязность мышления сопровождается у этих людей сильнейшим эмоциональным подъемом и агрессивностью. Уж как они проклинали Лукашенко за то, что «остановил реформы». Никогда в России, даже в страшные дня октября 1993 г. не было у нас к Ельцину такой ненависти, как сегодня в Белоруссии к Лукашенко в среде отодвинутых от руля демократов. И это не потому, что отогнали от кормушки. Главное, ненависть именно иррациональная, религиозного типа. Лукашенко говорит на другом языке, языке простых житейских понятий. Он остановил движение к «светлому рыночному будущему» и устраивает жизнь в Белоруссии неправильно — не так, как сказано в учении. Г-н Шарецкий так и объяснил: Лукашенко восстанавливает «хозяйство семейного типа» (то есть такое, какое бывает в обществах, устроенных по типу семьи, а не рынка). А процветающей западной экономики так не построишь.
Я предложил взглянуть на дело не с высоты политики, а с уровня обывателя. Ведь всегда и везде, когда страна переживает бедствие, люди сдвигаются к хозяйству «семейного» типа. Это сокращает число жертв и страдания людей, и тут не при чем идеологии. Все республики СССР переживают реформу как бедствие и, конечно, люди пытаются спастись. Вот, в Белоруссии сумели восстановить кое-что из разрушенного хозяйства. Вы, демократы, считаете, что это средства негодные. Но людям сейчас важнее всего удержаться на плаву — они хватаются за любую доску, лишь бы не утонуть. Доска поможет собраться с силами, подгрести к берегу. Что же делаете вы? Вы пытаетесь вышибить у них эту спасительную доску, да еще кричите: «А ну, совок, люмпен, брось эту рухлядь! На ней ты далеко не уплывешь!».
Я думал, такому сравнению возмутятся. Нет, наоборот. Оно показалось правильным, и мне так и ответили: да, мы стараемся эти бревна, за которые люди уцепились, у них из рук вышибить. Потому что эдак они к рыночной экономике никогда не придут.
Выходит, демократы в глубине души понимают, что если люди к рыночной экономике не идут, то пусть уж тогда пойдут все ко дну. «Неправильно» жить они нам не позволят. Вот это и есть фанатичное тоталитарное мышление.
Все это я пишу не для того, чтобы уязвить моих идейных противников. Сегодня наша общая беда несравненно важнее, чем идейные стычки. То мышление, которое в чистом виде и в спокойной обстановке обнаружили белорусские противники советского строя, присуще ведь широкому кругу нашей интеллигенции — врачам, инженерам, офицерам. И даже не только интеллигенции. Как же нам найти общий язык? Ведь все мы на своей шкуре получаем все более тяжелые уроки, а учимся медленно. Похоже, бытие не вполне определяет сознание.
Тот семинар в Минске был по недосмотру устроен так, что удалось дать связные тезисы о советском строе, не используя ни одного идеологического, непроверяемого понятия. Я брал только те сведения, что все с очевидностью воспринимали из недавней реальности. И, к смущению публики, оказалось, что как раз реальности они не понимали и как бы не видели — ее заслонял созданный в воображении идеологический образ советского строя. Образ, сотканный из официальных советских мифов. Его возненавидели, и, чудесным образом, советские мифы легко вывернулись в антисоветские. Тем «троянским конем», через который в наше общественное сознание была введена безумная идея уничтожить советский строй, были как раз мифы советской пропаганды. Это создает нам сегодня большие трудности — попробуй эти мифы тронь.
Многие стойкие, высокого накала идеологи антисоветизма взрастили свою ненависть не из реальности, а именно из крушения своего идеального, утопического образа. Ах, если нам не устроили рая на земле — так пропади этот строй пропадом. Это я вижу у наших великих антисоветчиков — Солженицына, Сахарова и Шафаревича. Проблеск этого я увидел и у Шушкевича.
Второй вывод из минского семинара: полная бессвязность (шизофреничность — в хорошем смысле слова) антисоветской логики сегодня. Все признают, что жизнь теплится в нас только благодаря тем остаткам советского строя, что не успели сломать. И только на этих остатках удается накопить какие-то средства для восстановления жизни. Признают — и в следующей фразе требуют именно эти остатки доломать! Сами видят, что эти две фразы несовместимы, мучаются, но стоят на своем.
Дело, повторяю, не в Шафаревиче и Шушкевиче, по структуре это мышление сегодня свойственно всему культурному слою. Что флагами размахивают разными — не слишком важно. Чубайс уничтожал советское хозяйство, вгонял народ в нищету — и при этом над народом издевался. Это плохо, нахалов мы не любим. Примаков ведет корабль тем же курсом, но жалеет народ, говорит добрые слова — мы ему рады. Вот как дорого мы ценим доброе слово. А уж если Лужков поругает Чубайса, то он уже не просто патриот, а даже и герой.
Посмотрите, насколько привычно стало это расщепление сознания. 20 декабря, передача «Парламентский час» — выражает сознание депутатов, в основном от оппозиции. Передача построена на сравнении бюджетов 1943 г. и 1999 г. Это имело бы смысл как интригующее начало, чтобы потом объяснить, почему это вещи в принципе несравнимые. Нет, всерьез опрашивают депутатов, почему же Примаков не дает нам «бюджета преодоления», как в 1943 г. А те так же всерьез рассуждают — тут на водке надо бы больше собрать, там на ком-то сэкономить. И никто не скажет, что бюджет советский и нынешний — два разных явления, ничего общего между собой не имеющие. Просто называются одним и тем же словом, а смысл разный. Какое может быть «преодоление», пока не преодолели мрак в своей башке!
После Минска, совсем недавно, пригласили меня по той же схеме сделать доклад «за советский строй» в Фонде Горбачева. За «перестройку» говорил его помощник Г.Х.Шахназаров, а за «реформу» некто Улюкаев (зам. Гайдара). За столом Горбачев и наши умеренные демократы, социалисты и патриоты. Реакция на мой доклад — точно та же, что в Минске, только ответить мне не дали. Помимо антисоветского чувства — непонимание. И вправду, «не знали общества, в котором жили».
Так что общий вывод:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121