Мышечная боль не давала Тому заснуть глубоко. Я вставала и растирала ему спину касторовым маслом, к которому часто прибегала бабушка против разных болячек. С его помощью можно было даже сделать искусственный выкидыш: принять побольше касторового масла внутрь – и все растворялось и вымывалось. Что касается Тома, то касторовое масло спасало его от мышечной боли.
Если Том не стонал, то мне слышались другие ночные звуки: тяжелое, хриплое дыхание дедушки, частое покашливание Нашей Джейн, голодное бурчание в животе Кейта. Но особенно я прислушивалась к шагам на террасе.
То мне казалось, что это вернулся отец, то чудилось, что медведь или волк подошел к дому, чтобы всех нас съесть.
Том упорно продолжал верить: отец не оставит нас, не даст умереть с голоду и от холода.
– Не важно, что ты думаешь, Хевенли, но он нас любит, и тебя тоже, – говорил он среди ночи.
А я, лежа на боку и положив ноги на поясницу Тому, смотрела в потолок, представляя себе небо в вышине, и молилась, чтобы отец вернулся домой, здоровый и сильный, и чтобы он нашел взаимопонимание с нами.
Наступил канун Рождества. У нас в продуктовом шкафу осталось полчашки муки, со столовую ложку сала и два сушеных яблока. Я проснулась в это утро с таким ощущением, будто рок придавил меня к земле и мне трудно двигаться. Я стояла и смотрела на остатки запасов, и слезы бежали у меня по лицу. Одна Наша Джейн сможет съесть все это, и то будет мало. За моей спиной заскрипел пол. Это Том подошел ко мне и обнял.
– Не плачь, Хевенли, пожалуйста, не надо. Не сдавайся. Как-нибудь все образуется, выживем. Может, нам удастся продать в городе дедушкины деревянные фигурки, и тогда у нас будут деньги накупить всякой еды.
– Ну, это когда кончится снег, – хриплым голосом произнесла я, мучаясь от голода.
– Посмотри-ка, – обрадованно сказал Том, обернувшись к окну и показывая мне на светлый прогал в свинцово-сером небе, – там проясняется. Там даже солнце, по-моему. Нет, Хевенли, Бог не забыл про нас. Он направляет папу домой, я нутром чувствую. Знаешь, папа не даст нам умереть тут с голоду.
Но я уже ничего не могла знать и понимать.
Глава 9
Рождественский подарок
Казалось, мы с Томом быстрее прошли бы сотню миль в солнечную погоду, чем добирались в этот день накануне Рождества до коптильни. Мы шли, держась друг за друга, ветер завывал в ушах, бросая в лицо снег и слепя нас. Но зато, возвращаясь назад, несли в карманах с дюжину лучших дедушкиных резных фигурок, которых он никогда не хватится, потому что они уже давно лежали в коптильне.
С облегчением почувствовав под ногами порог дома, я в первый раз за время нашего маршрута по-настоящему открыла глаза и увидела, что все кругом белым-бело. Это был не свежий снег, а уже выпавший и поднятый в воздух ураганным ветром. Том не без труда открыл дверь, подтолкнул меня внутрь и сам залетел в дом.
Когда мы ввалились внутрь, я первое время не могла ничего разглядеть от залепившего лицо и глаза снега. Фанни с чего-то радостно визжала, да и вообще шума было предостаточно. Несколько опешив, я стала озираться кругом и, вздрогнув от неожиданности, замерла, и во мне вспыхнула искорка надежды.
Отец! Приехал домой на Рождество?.. Наконец-то наши молитвы услышаны, наконец-то!
Он стоял, освещенный светом печи, и смотрел на прижавшихся друг к другу, чтобы согреться, Кейта и Нашу Джейн. Они продолжали спать, несмотря на поднятый Фанни радостный шум. Дедушка тоже спал в своей кресле-качалке.
Отец, казалось, не видел нас с Томом, и я постаралась держаться от него подальше. Что-то в его взгляде, каким он смотрел на своих меньших, насторожило меня.
– Папа! – радостно закричал Том. – Ты вернулся! Отец с безразличным видом повернул голову в его сторону, словно не узнал этого крупного парня с огненно-рыжими волосами.
– Я приехал с рождественским подарком, – глухо промолвил отец без тени радости в глазах.
– Пап, а где ты был? – спросил Том, в то время как я, стоя за спиной у отца, не думала здороваться с ним, как и он не собирался даже взглянуть в мою сторону.
– Тебя это не касается, где я был.
Это единственное, что он успел сказать, прежде чем свалился на пол рядом с креслом дедушки. Только тогда дедушка проснулся и слабо улыбнулся своему сыну, но через короткое мгновение оба уже храпели.
На столе лежали пакеты, сумки, мешочки и коробки с едой. Значит, опять живем, опять есть пища. Но и ложась спать, я еще не знала, что же такое привез нам отец среди этого огромного количества всякого добра. Ткани? Игрушки? Игрушки и конфеты он нам никогда не привозил, но я все надеялась.
А завтра наступало Рождество.
– Спасибо тебе, Господи! – шептала я с благодарностью, встав на колени рядом с кроватью. – Ты прислал его в самое время, спасибо тебе.
Рождественским утром я готовила грибы, которые Том нашел в мелкой лощине среди деревьев, когда отец встал с пола и вышел в дальний домик, потом вернулся, небритый, несвежий, и подхватил на руки Нашу Джейн и Кейта, выдернув их из теплой, уютной постели. Он без труда держал их на сильных руках, с чувством глядя на детей, а они смотрели на него широко открытыми глазами и с некоторым испугом, точно не узнавали. Теперь они были моими детьми, а не его. Он не любил их так, как я, иначе он не оставил бы их надолго без еды. Мне стоило неимоверных усилий ничего не сказать отцу и продолжать заниматься готовкой.
Я решила подать на завтрак яйца, а вот свинину мне хотелось оставить на потом, когда отец уедет – мне не хотелось тратить на него ни кусочка свинины.
– Поспеши там с едой, – проворчал отец, – а то сейчас приедет компания.
Компания?
– А где рождественский подарок? – поинтересовался Том, войдя в дом после колки дров.
Отец легкой походкой приблизился к окну и взглянул в него, не заметив даже сияющей чистоты стекол.
– Одень их обоих, и быстро! – приказал он, не глядя в мою сторону и поставив Нашу Джейн и Кейта на пол.
Что это у него так странно горят глаза? И что за компания? Сара? Неужели Сара? Это и есть подарок нам? Просто удивительно!
Наша Джейн и Кейт подлетели ко мне, словно я была их матерью, защитой и надеждой. Я быстренько умыла их, а потом одела в лучшие одежды, которые на самом-то деле выглядели убогими.
Теперь жизнь немножко наладится, подумалось мне. Я по-прежнему была полна детского оптимизма, который крепнет при свете дня, полна надежд, несмотря на странное выражение глаз отца, неуловимую напряженность, витавшую в доме, и какие-то предчувствия – смутные и недобрые. Он бросил холодный, твердый взгляд в мою сторону, потом оглядел Тома, Фанни и, в конце, Кейта и Нашу Джейн.
Из всех своих детей он отдавал предпочтение Тому, за ним – Фанни.
– Ну как, дорогая? – обратился он к Фанни с ласковой улыбкой. – Ну-ка, обними своего папу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Если Том не стонал, то мне слышались другие ночные звуки: тяжелое, хриплое дыхание дедушки, частое покашливание Нашей Джейн, голодное бурчание в животе Кейта. Но особенно я прислушивалась к шагам на террасе.
То мне казалось, что это вернулся отец, то чудилось, что медведь или волк подошел к дому, чтобы всех нас съесть.
Том упорно продолжал верить: отец не оставит нас, не даст умереть с голоду и от холода.
– Не важно, что ты думаешь, Хевенли, но он нас любит, и тебя тоже, – говорил он среди ночи.
А я, лежа на боку и положив ноги на поясницу Тому, смотрела в потолок, представляя себе небо в вышине, и молилась, чтобы отец вернулся домой, здоровый и сильный, и чтобы он нашел взаимопонимание с нами.
Наступил канун Рождества. У нас в продуктовом шкафу осталось полчашки муки, со столовую ложку сала и два сушеных яблока. Я проснулась в это утро с таким ощущением, будто рок придавил меня к земле и мне трудно двигаться. Я стояла и смотрела на остатки запасов, и слезы бежали у меня по лицу. Одна Наша Джейн сможет съесть все это, и то будет мало. За моей спиной заскрипел пол. Это Том подошел ко мне и обнял.
– Не плачь, Хевенли, пожалуйста, не надо. Не сдавайся. Как-нибудь все образуется, выживем. Может, нам удастся продать в городе дедушкины деревянные фигурки, и тогда у нас будут деньги накупить всякой еды.
– Ну, это когда кончится снег, – хриплым голосом произнесла я, мучаясь от голода.
– Посмотри-ка, – обрадованно сказал Том, обернувшись к окну и показывая мне на светлый прогал в свинцово-сером небе, – там проясняется. Там даже солнце, по-моему. Нет, Хевенли, Бог не забыл про нас. Он направляет папу домой, я нутром чувствую. Знаешь, папа не даст нам умереть тут с голоду.
Но я уже ничего не могла знать и понимать.
Глава 9
Рождественский подарок
Казалось, мы с Томом быстрее прошли бы сотню миль в солнечную погоду, чем добирались в этот день накануне Рождества до коптильни. Мы шли, держась друг за друга, ветер завывал в ушах, бросая в лицо снег и слепя нас. Но зато, возвращаясь назад, несли в карманах с дюжину лучших дедушкиных резных фигурок, которых он никогда не хватится, потому что они уже давно лежали в коптильне.
С облегчением почувствовав под ногами порог дома, я в первый раз за время нашего маршрута по-настоящему открыла глаза и увидела, что все кругом белым-бело. Это был не свежий снег, а уже выпавший и поднятый в воздух ураганным ветром. Том не без труда открыл дверь, подтолкнул меня внутрь и сам залетел в дом.
Когда мы ввалились внутрь, я первое время не могла ничего разглядеть от залепившего лицо и глаза снега. Фанни с чего-то радостно визжала, да и вообще шума было предостаточно. Несколько опешив, я стала озираться кругом и, вздрогнув от неожиданности, замерла, и во мне вспыхнула искорка надежды.
Отец! Приехал домой на Рождество?.. Наконец-то наши молитвы услышаны, наконец-то!
Он стоял, освещенный светом печи, и смотрел на прижавшихся друг к другу, чтобы согреться, Кейта и Нашу Джейн. Они продолжали спать, несмотря на поднятый Фанни радостный шум. Дедушка тоже спал в своей кресле-качалке.
Отец, казалось, не видел нас с Томом, и я постаралась держаться от него подальше. Что-то в его взгляде, каким он смотрел на своих меньших, насторожило меня.
– Папа! – радостно закричал Том. – Ты вернулся! Отец с безразличным видом повернул голову в его сторону, словно не узнал этого крупного парня с огненно-рыжими волосами.
– Я приехал с рождественским подарком, – глухо промолвил отец без тени радости в глазах.
– Пап, а где ты был? – спросил Том, в то время как я, стоя за спиной у отца, не думала здороваться с ним, как и он не собирался даже взглянуть в мою сторону.
– Тебя это не касается, где я был.
Это единственное, что он успел сказать, прежде чем свалился на пол рядом с креслом дедушки. Только тогда дедушка проснулся и слабо улыбнулся своему сыну, но через короткое мгновение оба уже храпели.
На столе лежали пакеты, сумки, мешочки и коробки с едой. Значит, опять живем, опять есть пища. Но и ложась спать, я еще не знала, что же такое привез нам отец среди этого огромного количества всякого добра. Ткани? Игрушки? Игрушки и конфеты он нам никогда не привозил, но я все надеялась.
А завтра наступало Рождество.
– Спасибо тебе, Господи! – шептала я с благодарностью, встав на колени рядом с кроватью. – Ты прислал его в самое время, спасибо тебе.
Рождественским утром я готовила грибы, которые Том нашел в мелкой лощине среди деревьев, когда отец встал с пола и вышел в дальний домик, потом вернулся, небритый, несвежий, и подхватил на руки Нашу Джейн и Кейта, выдернув их из теплой, уютной постели. Он без труда держал их на сильных руках, с чувством глядя на детей, а они смотрели на него широко открытыми глазами и с некоторым испугом, точно не узнавали. Теперь они были моими детьми, а не его. Он не любил их так, как я, иначе он не оставил бы их надолго без еды. Мне стоило неимоверных усилий ничего не сказать отцу и продолжать заниматься готовкой.
Я решила подать на завтрак яйца, а вот свинину мне хотелось оставить на потом, когда отец уедет – мне не хотелось тратить на него ни кусочка свинины.
– Поспеши там с едой, – проворчал отец, – а то сейчас приедет компания.
Компания?
– А где рождественский подарок? – поинтересовался Том, войдя в дом после колки дров.
Отец легкой походкой приблизился к окну и взглянул в него, не заметив даже сияющей чистоты стекол.
– Одень их обоих, и быстро! – приказал он, не глядя в мою сторону и поставив Нашу Джейн и Кейта на пол.
Что это у него так странно горят глаза? И что за компания? Сара? Неужели Сара? Это и есть подарок нам? Просто удивительно!
Наша Джейн и Кейт подлетели ко мне, словно я была их матерью, защитой и надеждой. Я быстренько умыла их, а потом одела в лучшие одежды, которые на самом-то деле выглядели убогими.
Теперь жизнь немножко наладится, подумалось мне. Я по-прежнему была полна детского оптимизма, который крепнет при свете дня, полна надежд, несмотря на странное выражение глаз отца, неуловимую напряженность, витавшую в доме, и какие-то предчувствия – смутные и недобрые. Он бросил холодный, твердый взгляд в мою сторону, потом оглядел Тома, Фанни и, в конце, Кейта и Нашу Джейн.
Из всех своих детей он отдавал предпочтение Тому, за ним – Фанни.
– Ну как, дорогая? – обратился он к Фанни с ласковой улыбкой. – Ну-ка, обними своего папу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113