– Моя сладкая, – обратилась ко мне Китти Деннисон, закончив сцену с мужем. – Бега надень пальто, только не думай собирать свою одежду. Мы купим тебе все новое, самое новехонькое. Не хватало еще, чтобы ты тащила всякую грязь в мой дом… – Она еще раз обвела нашу хижину взглядом, на сей раз не скрывая своего отвращения. – Не дождусь, когда мы уйдем отсюда.
Еле передвигая налитые свинцом ноги, я сняла в нашей спальне с гвоздя пальто и надела его на себя. Рискуя вызвать неодобрение Китти, я взяла в руки замотанный в бабушкины шали чемодан матери. Я не собиралась оставлять гнить здесь мамины вещи, особенно эту красивую куклу-невесту.
– Запомни, – повысила голос Китти Деннисон, – что едешь только ты, и никаких вещей.
Я вышла из так называемой спальни в своем поношенном пальто, держа в руках неприглядный сверток, и вызывающе взглянула на Китти Деннисон. В ее глазах появился странный блеск.
– Я разве тебе не говорила, чтобы ты ничего не брала? – раздраженно выкрикнула она. – Не смей брать этот грязный хлам в мой чистый дом, слышишь?
– Я не могу уехать отсюда без самого дорогого, что у меня есть в мире, – решительно заявила я. – Эти платки вязала моя бабушка, и они чистые. Я их только что постирала.
– Тогда перестираешь их потом заново, – сказала Китти, немного успокоившись, но вид у нее оставался по-прежнему рассерженным.
Я задержалась возле дедушки, нагнулась и поцеловала его в лысину.
– Береги себя, дедушка, смотри не падай, не ушибайся. Я тебе буду часто писать, и кто-нибудь всегда сможет… – Тут я заколебалась, не желая, чтобы эти пришельцы знали о том, что дедушка не умеет читать и писать. – В общем, я напишу.
– Ты была очень хорошей девочкой, самой хорошей. Другой внучки я не хотел бы. – Он всхлипнул, скомкал низ рубашки и вытер им слезы, а потом добавил дрогнувшим голосом: – Иди и будь счастлива, слышишь?
– Да, слышу, и, пожалуйста, дедушка, береги себя.
– А ты будь хорошей девочкой, слышишь?
– Да, буду, – пообещала я и смахнула слезы. – До свидания, дедушка.
– Да-да, – буркнул он, потом взял новое полешко и стал сдирать с него кору.
Никогда он не удосуживался по-настоящему взглянуть на меня. Мне хотелось разреветься, но только не в присутствии отца. Я взглянула отцу прямо в глаза, и на сей раз наши взгляды словно сцепились. «Я ненавижу тебя, отец. Ты не дождешься от меня слова прощания и советов беречь себя. Я ухожу, а с тобой будь что будет». Никому я здесь не нужна. И никому не нужна была, кроме Тома, Кейта и Нашей Джейн. Фанни и бабушке, по существу, тоже не нужна была, а дедушке тем более, который только и знает, что вырезать.
– А теперь перестань плакать, девочка, – строгим голосом приказала Китти. – А ты ведь меня раньше видела, только не знаешь об этом. Я видела тебя в Уиннерроу, в церкви, когда приезжала навестить своих отца и мать. Ты сидела там со своими и была похожа на ангела, ну прямо вылитый ангел!
У отца аж дернулась голова. Жесткий взгляд его темных глаз схлестнулся со взглядом Китти. При этом он не промолвил ни слова, ни одного словечка, снова предоставив мне путаться в собственных мыслях. Было что-то недоговоренное между ними, наводившее на мысль, что у них за спиной отнюдь не случайное знакомство. Меня пугала мысль, что Китти была женщиной, которая утешала отца не так, как моя настоящая мама.
– Я действительно завидовала вашей рыжеволосой матери, – начала изливать Китти свои чувства, словно отца тут вообще не было, и от этого мои подозрения лишь укрепились. – Я наблюдала за вами всеми, когда вы еще под стол пешком ходили, как ваша мама ведет свой выводок в церковь и обратно. Я ей, правда, завидовала тогда, и еще как. И желала зла ее детям, потому что они все были такие приятные. – Ее громкий пронзительный голос сделался глухим и невыразительным. – А я не могла иметь своих собственных. – Ее взгляд наполнился горечью, когда она жестко, обвиняюще посмотрела на отца. О-о, она знала его! – Кто-то может сказать, что мне повезло, что у меня нет собственных детей… Но теперь у меня есть, и это настоящий ангел, живой ангел! Пусть у нее нет светло-серебристых волос, но у нее ангельское лицо и ангельски голубые глаза… Я правильно говорю, Кэл?
– Да, – согласился Кэл. – У нее действительно невинный вид. Ты это имеешь в виду?
Я не понимала, о чем они говорят. В меня вселяла страх эта скрытая война между отцом и Китти. Этой женщины я никогда раньше не видела, она не из тех, кого можно не заметить. Я снова посмотрела на ее мужа, который занимался разглядыванием комнат. Жалость отразилась на его лице, когда он взглянул на дедушку, бесформенной тряпичной куклой сидевшего в своей качалке, – глаза пустые, руки без дела. О чем он думал в данный момент, если вообще о чем-то думал? Интересно, бабушка с дедушкой думали о чем-нибудь? Или голова в каком-то возрасте отключается от мыслей? Может, уши становятся глухими и не слышат то, что им неприятно слышать?
– Мое имя – Китти. Это не уменьшительное, а настоящее имя. Не хочу я быть никакой не Кэтрин, не Кэти, не Кэт, не Кит. А его ты, моя сладкая, можешь называть, как и я, Кэл. Теперь, когда ты будешь жить с нами, ты сможешь смотреть все наши большие цветные телевизоры. Десять штук.
Она метнула взгляд в сторону отца, словно желая показать, какого богатого мужа она подцепила. Но отец проявил к ее словам полнейшее безразличие.
«Десять телевизоров? – Я недоверчиво уставилась на Китти. – Десять? Зачем им десять, когда и одного достаточно?»
Китти пронзительно расхохоталась. Она, конечно, не могла слышать мой молчаливый вопрос, но ответила на него.
– Я так и знала, что тебя это поразит. Просто Кэл держит собственную мастерскую по ремонту телевизоров и магазинчик. Некоторые балбесы сдают свои старые телевизоры задарма или почти задарма. Кэл привозит их домой, чинит их, делает как новые и продает, а многие, бедняги, не различают. У меня ловкий, умный, красивый муж, лучше не найдешь. Хороший навар имеет, точно, Кэл?
Кэл чувствовал себя крайне неловко. Китти снова расхохоталась.
– А теперь давай поторопись, Хевен, с прощаниями, – приказным тоном произнесла Китти и снова с отвращением прошлась взглядом по обстановке нашей лачуги, чтобы показать отцу, как плохо думает она о его доме и его способности зарабатывать деньги. – Попрощайся с отцом, и мы едем. Я хочу как можно скорее попасть домой.
Я стояла, не глядя на отца, и даже не желала на него взглянуть. Наш отъезд задерживала сама Китти. И все, что она говорила, предназначалось отцу, а не мне.
– Вот я держу свой дом так держу, у меня все на месте. Все знает свое место, уж поверь мне. Не как в этой вашей халупе.
Отец прислонился к стене, достал сигарету и закурил. Китти обратилась ко мне:
– Терпеть не могу грязи и беспорядка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113