Проплыв несколько ярдов, она оглянулась и помахала рукой. На палубе выстроились все, кроме капитана. Яхта разворачивалась и уходила в море…
С берега заметили Лиз. Она видела, как несколько мужчин и женщин показывали на нее руками. Кто-то смотрел в бинокль. Лиз немного переоценила свои силы и под конец плыла уже с трудом. Но стоявшие на берегу не должны были это заметить, и она вышла из воды улыбаясь. Ей аплодировали.
Пожилая миссис, в шортах, открывавших слабые старческие ноги, в прозрачной блузе и со старинной ниткой бирюзы, помнившей шею хозяйки нежной и гладкой, спросила:
– Вы с яхты «Моника»?
– У вас хорошее зрение, мэм.
Лиз мило улыбнулась. У нее тоже было неплохое зрение. Она отлично видела заинтересованные взгляды мужчин, приторные улыбки женщин. Их лица говорили, и она поняла это точно: она с яхты «Моника», а потому – «своя».
Пожилая миссис интересовалась здоровьем малыша. Лиз соображала, о каком малыше говорит старуха: о Монике? Или есть какой-то другой «малыш»? Миссис сказала со смешком:
– Он все такой же бабник?
Лиз осенило:
– Вы о дяде Чарльзе?
– О ком же еще!
Лиз посчитала, что беседа затянулась. К тому же она устала, была голодна и хотела быстрей добраться до отеля. Она коротко сказала:
– Мне пора. – И пошла вдоль пляжа к той самой пристани, к которой Сайрус предлагал причалить яхту.
Возможно, пожилая миссис воображала, что на пристани Лиз ждет корабль. Лиз согласилась бы и на обыкновенную лодку, которая доставила бы ее к наблюдательной вышке. Если б у нее были деньги, она так и поступила бы. Но платить за лодку было нечем, и ей ничего не оставалось, как добираться пешком. Она обогнула пристань, спустилась к кромке воды и побрела вдоль берега…
Кровать в комнате для гостиничной прислуги была сейчас самым желанным для Лиз местом на земле. Она заставила себя смыть под душем песок, приставший к телу, и легла, укрывшись простыней.
Разбудил ее голос Ребекки. Перегнувшись через подоконник, та кому-то говорила шепотом:
– Могу я на пять минут отлучиться? Передай – я в туалете. Так и скажи!..
Она прикрыла окно и оглянулась. Лиз сонно смотрела на нее.
– Проснулась? – сказала Бекки. – Где ты была?
– На море.
– Все время на море?
– Все время.
Ребекка неодобрительно покачала головой.
– Хоть ела что-нибудь?
– Нет… И очень голодная!
– Спохватилась! Скоро день кончится… Иди, я тебе обед оставила. На дискотеку пойдешь?
– Не знаю. Я устала. И вообще – сначала поесть! Я могу слопать теленка!
Ребекка сказала, что девушка, подменяющая горничных в их выходные дни, заболела, и ей самой пришлось обслуживать номера Лиз.
– В туалет некогда сбегать, – пожаловалась она. – Между прочим, вместо Хайда уже поселился другой. У тебя, учти, прибавилась еще одна комната.
– Он что, снял сразу две?
– В общем, да… Он сам живет в одной. А в другой – дама. Они делают вид, что встретились впервые в жизни, но, бьюсь об заклад, они любовники!
– Откуда ты знаешь?
– Дорогая, поживи и поработай с мое! Если обнаружишь в номере этой миссис Кроуз галстук или носки мистера Банчинни, не удивляйся!
– Почему же они не поселились вместе?
– Потому что миссис Кроуз замужем… Кстати, если ты не придешь на дискотеку, я скажу Дэвиду, чтобы он сам тебя навестил и отчитал за то, что целый день болталась на воде!..
Ребекка ушла. Лиз вспомнила про визитную карточку Моники. Карточка лежала там, куда Лиз положила ее, – в чашечке лифчика. На белом глянцевом прямоугольнике с золотым обрезом золотом же было начертало: «Моника Рассел».
Лиз спустилась в служебную столовую и съела обед. Затем вернулась к себе в комнату. Завтра она будет бегать на вызовы постояльцев, менять белье, носить в номера обеды и завтраки. Но это завтра. События этого дня утомили ее. И если б не обещание Бекки прислать Дэвида, Лиз снова легла бы спать. Ей хотелось повидать Дэйва и рассказать о своих приключениях. Именно ему, а не Ребекке, с которой вместе работала и жила. Нет, она ничего не имела против нее. Однако только с Дэйвом она чувствовала себя здесь защищенной.
Дэвид пришел и первым делом заявил, что не поверил, будто Лиз весь день провела в море.
– Опять выдумала? – спросил он.
– Нет. Это правда… Вернее, часть правды.
– Хотел бы услышать ее во всех подробностях.
Он предложил прошвырнуться – все лучше, чем сидеть дома. Они покинули отель и пошли, как казалось Лиз, куда глаза глядят. Потом Дэйв сказал:
– Зайдем ко мне?
– Ты же сказал, что не надо сидеть дома.
– Посмотришь, как я живу.
Лиз промолчала.
– Тааак… – протянул Дэйв. – Не хочешь. Боишься.
– Ничего я не боюсь!
– Ладно, забудем… Ну, о чем ты хотела поговорить?
Она молчала. Они прошли длинную аллею, затененную кронами вязов.
– Так и будем молчать? – поинтересовался Дэйв. – Может, тогда заглянем на дискотеку, потанцуем?
– Пойдем к тебе… – Лиз метнула на него взгляд исподлобья. Он был невозмутим. – Ты слышал, что я сказала?
– Слышал.
– Почему же не отвечаешь?
– Вдруг ты передумаешь.
Она взяла его под руку.
– Идем!
Дом, где Дэвид арендовал комнату с кухней, принадлежал старому бармену. Сам хозяин жил тоже в комнате с кухней, но в противоположном конце здания. Их разделяло несколько пустующих помещений, которые когда-то занимала семья бармена – жена, сын, невестка и внучка. Все они погибли в авиакатастрофе. Чтобы получить с жильца плату за квартиру, бармен никогда не пользовался соединявшим их комнаты коридором – он проходил через двор и звонил во входную дверь постояльца…
Вся мебель в комнате Дэйва принадлежала хозяину. Он сам владел лишь набором парикмахерских инструментов высшего качества, да еще шкурой рыси, в свое время покрывавшей сиденье автомобиля. После развода с женой при разделе имущества шкура досталась ему, а машина жене.
Окна комнаты, достаточно светлой и просторной, смотрели на задний двор. Здесь обитали четыре собаки – две колли и две дворняги.
– Сейчас будем пить чай… Или кофе? Чай? И ты все расскажешь.
Он пошел на кухню, очень удобную: стоя посередине, можно было достать рукой холодильник, плиту, стол…
– Ну, вот, – сказал Дэвид, внося на подносе чайник с чашками и сандвичи. – Я тебя слушаю… Тебе сладкий?..
– Дэйв, ты знаешь, кто такой Чарльз Болдуин?
– Нефтяной магнат. А что?
– Если б я сказала тебе, что танцевала с ним на его дне рождения…
– Я бы сказал, умерь свою фантазию.
– А если б я сказала, что плавала на яхте с его племянницей?
– Я сказал бы, что у тебя поехала крыша.
Лиз протянула Дэвиду блестящий кусочек пластика.
– Что это? – спросил он.
– Прочитай.
Он взглянул на золотые буквы.
– Откуда это у тебя?
– Мне дала Моника. Это ее визитка. Она пригласила меня в субботу на вечер.
– Так… – проговорил Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
С берега заметили Лиз. Она видела, как несколько мужчин и женщин показывали на нее руками. Кто-то смотрел в бинокль. Лиз немного переоценила свои силы и под конец плыла уже с трудом. Но стоявшие на берегу не должны были это заметить, и она вышла из воды улыбаясь. Ей аплодировали.
Пожилая миссис, в шортах, открывавших слабые старческие ноги, в прозрачной блузе и со старинной ниткой бирюзы, помнившей шею хозяйки нежной и гладкой, спросила:
– Вы с яхты «Моника»?
– У вас хорошее зрение, мэм.
Лиз мило улыбнулась. У нее тоже было неплохое зрение. Она отлично видела заинтересованные взгляды мужчин, приторные улыбки женщин. Их лица говорили, и она поняла это точно: она с яхты «Моника», а потому – «своя».
Пожилая миссис интересовалась здоровьем малыша. Лиз соображала, о каком малыше говорит старуха: о Монике? Или есть какой-то другой «малыш»? Миссис сказала со смешком:
– Он все такой же бабник?
Лиз осенило:
– Вы о дяде Чарльзе?
– О ком же еще!
Лиз посчитала, что беседа затянулась. К тому же она устала, была голодна и хотела быстрей добраться до отеля. Она коротко сказала:
– Мне пора. – И пошла вдоль пляжа к той самой пристани, к которой Сайрус предлагал причалить яхту.
Возможно, пожилая миссис воображала, что на пристани Лиз ждет корабль. Лиз согласилась бы и на обыкновенную лодку, которая доставила бы ее к наблюдательной вышке. Если б у нее были деньги, она так и поступила бы. Но платить за лодку было нечем, и ей ничего не оставалось, как добираться пешком. Она обогнула пристань, спустилась к кромке воды и побрела вдоль берега…
Кровать в комнате для гостиничной прислуги была сейчас самым желанным для Лиз местом на земле. Она заставила себя смыть под душем песок, приставший к телу, и легла, укрывшись простыней.
Разбудил ее голос Ребекки. Перегнувшись через подоконник, та кому-то говорила шепотом:
– Могу я на пять минут отлучиться? Передай – я в туалете. Так и скажи!..
Она прикрыла окно и оглянулась. Лиз сонно смотрела на нее.
– Проснулась? – сказала Бекки. – Где ты была?
– На море.
– Все время на море?
– Все время.
Ребекка неодобрительно покачала головой.
– Хоть ела что-нибудь?
– Нет… И очень голодная!
– Спохватилась! Скоро день кончится… Иди, я тебе обед оставила. На дискотеку пойдешь?
– Не знаю. Я устала. И вообще – сначала поесть! Я могу слопать теленка!
Ребекка сказала, что девушка, подменяющая горничных в их выходные дни, заболела, и ей самой пришлось обслуживать номера Лиз.
– В туалет некогда сбегать, – пожаловалась она. – Между прочим, вместо Хайда уже поселился другой. У тебя, учти, прибавилась еще одна комната.
– Он что, снял сразу две?
– В общем, да… Он сам живет в одной. А в другой – дама. Они делают вид, что встретились впервые в жизни, но, бьюсь об заклад, они любовники!
– Откуда ты знаешь?
– Дорогая, поживи и поработай с мое! Если обнаружишь в номере этой миссис Кроуз галстук или носки мистера Банчинни, не удивляйся!
– Почему же они не поселились вместе?
– Потому что миссис Кроуз замужем… Кстати, если ты не придешь на дискотеку, я скажу Дэвиду, чтобы он сам тебя навестил и отчитал за то, что целый день болталась на воде!..
Ребекка ушла. Лиз вспомнила про визитную карточку Моники. Карточка лежала там, куда Лиз положила ее, – в чашечке лифчика. На белом глянцевом прямоугольнике с золотым обрезом золотом же было начертало: «Моника Рассел».
Лиз спустилась в служебную столовую и съела обед. Затем вернулась к себе в комнату. Завтра она будет бегать на вызовы постояльцев, менять белье, носить в номера обеды и завтраки. Но это завтра. События этого дня утомили ее. И если б не обещание Бекки прислать Дэвида, Лиз снова легла бы спать. Ей хотелось повидать Дэйва и рассказать о своих приключениях. Именно ему, а не Ребекке, с которой вместе работала и жила. Нет, она ничего не имела против нее. Однако только с Дэйвом она чувствовала себя здесь защищенной.
Дэвид пришел и первым делом заявил, что не поверил, будто Лиз весь день провела в море.
– Опять выдумала? – спросил он.
– Нет. Это правда… Вернее, часть правды.
– Хотел бы услышать ее во всех подробностях.
Он предложил прошвырнуться – все лучше, чем сидеть дома. Они покинули отель и пошли, как казалось Лиз, куда глаза глядят. Потом Дэйв сказал:
– Зайдем ко мне?
– Ты же сказал, что не надо сидеть дома.
– Посмотришь, как я живу.
Лиз промолчала.
– Тааак… – протянул Дэйв. – Не хочешь. Боишься.
– Ничего я не боюсь!
– Ладно, забудем… Ну, о чем ты хотела поговорить?
Она молчала. Они прошли длинную аллею, затененную кронами вязов.
– Так и будем молчать? – поинтересовался Дэйв. – Может, тогда заглянем на дискотеку, потанцуем?
– Пойдем к тебе… – Лиз метнула на него взгляд исподлобья. Он был невозмутим. – Ты слышал, что я сказала?
– Слышал.
– Почему же не отвечаешь?
– Вдруг ты передумаешь.
Она взяла его под руку.
– Идем!
Дом, где Дэвид арендовал комнату с кухней, принадлежал старому бармену. Сам хозяин жил тоже в комнате с кухней, но в противоположном конце здания. Их разделяло несколько пустующих помещений, которые когда-то занимала семья бармена – жена, сын, невестка и внучка. Все они погибли в авиакатастрофе. Чтобы получить с жильца плату за квартиру, бармен никогда не пользовался соединявшим их комнаты коридором – он проходил через двор и звонил во входную дверь постояльца…
Вся мебель в комнате Дэйва принадлежала хозяину. Он сам владел лишь набором парикмахерских инструментов высшего качества, да еще шкурой рыси, в свое время покрывавшей сиденье автомобиля. После развода с женой при разделе имущества шкура досталась ему, а машина жене.
Окна комнаты, достаточно светлой и просторной, смотрели на задний двор. Здесь обитали четыре собаки – две колли и две дворняги.
– Сейчас будем пить чай… Или кофе? Чай? И ты все расскажешь.
Он пошел на кухню, очень удобную: стоя посередине, можно было достать рукой холодильник, плиту, стол…
– Ну, вот, – сказал Дэвид, внося на подносе чайник с чашками и сандвичи. – Я тебя слушаю… Тебе сладкий?..
– Дэйв, ты знаешь, кто такой Чарльз Болдуин?
– Нефтяной магнат. А что?
– Если б я сказала тебе, что танцевала с ним на его дне рождения…
– Я бы сказал, умерь свою фантазию.
– А если б я сказала, что плавала на яхте с его племянницей?
– Я сказал бы, что у тебя поехала крыша.
Лиз протянула Дэвиду блестящий кусочек пластика.
– Что это? – спросил он.
– Прочитай.
Он взглянул на золотые буквы.
– Откуда это у тебя?
– Мне дала Моника. Это ее визитка. Она пригласила меня в субботу на вечер.
– Так… – проговорил Дэвид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41