Да еще и извращенцем, садистом! И теперь я просто боюсь находиться с ним под одной крышей!
Беатрис вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Она прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Беатрис казалось, что за ней гонится чудовище, материализовавшееся из ее кошмаров.
Комната поплыла перед глазами, и приближающийся обморок черным шифоном закрыл свет солнца. Беатрис покачнулась и, хватаясь руками за стену, попыталась добраться до кровати.
— Не пытайся симулировать болезнь, Беатрис! Жаль, что я сразу, еще в офисе, не догадался, что ты просто отличная актриса.
Меня больше твои обмороки не проймут. Теперь ты моя жена. И поздно пытаться что-то изменить.
Через силу Беатрис открыла глаза. Из-за слабости она не могла почти ничего разобрать, все тонуло в сером тумане, и только фигура Шейна, небрежно прислонившегося к дверному косяку, вырисовывалась четким черным контуром в тусклом мареве.
— Шейн, выйди, и так плохо! — попросила Беатрис, пытаясь восстановить дыхание.
— Нет уж, вставай, дорогая. Нам нужно ехать за твоими вещами. Если у тебя есть что забирать. Еще не помешало бы проехаться по магазинам и купить тебе все необходимое. Завтра мы идем к моей матери, и ты должна выглядеть идеально. Мне не хотелось бы раздражать мать.
— Я не могу никуда идти. Мне плохо-о-о… — простонала она.
— Вставай, Беатрис! Ты же всегда считала себя сильной? Вот и докажи мне это.
— Шейн, пошел ты к черту! — грубо ответила Беатрис.
Единственное, чего ей сейчас хотелось, — забраться под одеяло и попытаться уснуть, чтобы хотя бы во сне избавиться от мыслей, которые каменными жерновами ворочались в ее голове, причиняя боль.
— Ты разочаровываешь меня, Беатрис. Ты оказалась слабее, чем я думал, — презрительно бросил он и вышел, с силой хлопнув дверью.
Пошел к черту! — уже про себя крикнула ему вдогонку Беатрис. Какая мне разница, что думает Шейн Пирсон обо мне? Я сломалась?
Пусть так, но тогда он должен отпустить меня.
Нет. Он не отпустит. Он будет и дальше день за днем приходить ко мне в комнату и издеваться надо мной. Он будет это делать по праву сильного. Разве я могу дать ему в руки такой козырь? Нет, ни за что! Пусть он увидит, что сломать меня не так-то просто. Я буду бороться до последнего!
Беатрис откинулась на спину и несколько раз глубоко вдохнула. Ей показалось, что воздух, живительный воздух, расправил сведенные судорогой страха легкие. Она лежала и просто дышала, стараясь ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Через несколько минут Беатрис почувствовала себя значительно лучше.
Она даже смогла сесть на кровати и открыть глаза. Комната осталась на месте, и Беатрис рискнула встать на ноги. Каждый шаг давался ей с трудом, но она упрямо шла вперед, поддерживая себя мыслью, что не может позволить Шейну победить ее, унизить, заставить спрятаться.
Когда Беатрис через несколько томительных минут добралась до двери, она чувствовала себя опустошенной. Еще ничто в ее жизни не требовало таких усилий. Она прислонилась воспаленным лбом к холодному дереву двери.
Я должна идти. Должна, уговаривала она себя.
Беатрис казалось, что силы ее уже исчерпаны, но где-то в глубине души поднималась ярость, гнев против Шейна. Вот сейчас я оторвусь от двери и сделаю еще два шага. Потом чуть-чуть отдохну в холле и спущусь по лестнице. Где-то там, внизу, осталось мое платье. Я же не могу выйти на улицу в халате! Ах, Элен, если бы ты знала, каким чудовищем оказался твой брат! Но я не могу тебе этого рассказать.
Ты и так была слишком добра ко мне. И, если бы не твоя поддержка, я бы давно впала в ступор и потеряла все, что так дорого мне. И ради тебя должна идти. Должна научиться притворяться, что довольна всем в своей жизни. В конце концов, год — это не так уж и долго!
Изо дня в день Беатрис приучала себя не замечать Шейна, его насмешек и ерничества.
Она привыкла каждый раз, когда он обращался к ней, представлять, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком, который ничего для нее не значит. Она стойко перенесла встречу с матерью Шейна, которая невзлюбила Беатрис еще до того, как познакомилась с ней. Но в этот вечер ее поддерживала Элен.
Беатрис даже показалось, что под конец вечера миссис Виллингтон стала к ней гораздо радушнее. Но она решила, что это просто игра воображения.
Беатрис старалась как можно больше времени проводить в офисе, отдавая всю себя любимому делу. И, как бы ни была настроена против нее миссис Виллингтон, свадьба ее дочери была оформлена безукоризненно. Да и вся церемония прошла без накладок и недоразумений. Беатрис единодушно была признана идеальной подругой невесты: скромной и очаровательной. Кажется, общественное мнение начало забывать о тех скандалах, которые были связаны с ее именем.
Даже Шейн в день свадьбы сестры сменил свою манеру поведения, и вечером они простились очень даже дружественно. Беатрис показалось, что он готов объявить перемирие, и она укрепилась в своем мнении, когда на следующий день он сообщил, что хочет взять Беатрис с собой на соревнования парусных яхт.
Они решили ехать на машине.
— Шейн, ты увлекаешься парусным спортом? — поинтересовалась Беатрис, удобно устроившись на сиденье кабриолета.
Она прикрыла голову от палящих лучей солнца белоснежной широкополой шляпой, украшенной красной лентой. Черные непослушные пряди выбивались из-под шляпки и развевались на ветру. Легкое белое платье в мелких красных цветах подчеркивало красоту и стройность фигуры Беатрис.
— Да, — ответил Шейн. Он с удовольствием бросал взгляды на свою спутницу. Беатрис сегодня была просто восхитительна, и Шейн был уверен, что не один мужчина позавидует ему. — Но мы не будем участвовать в гонках. Я слишком давно не тренировался, к чему позорить славное имя Элен!
— При чем тут Элен? — спросила удивленная Беатрис.
— Я дал имя сестры моей яхте. Они очень похожи: обе светлые, как ангелы, только у яхты есть крылья — паруса, а у моей сестры еще не выросли. Вот только не знаю, радоваться этому или огорчаться.
Беатрис рассмеялась.
— Ну что смешного? — обиделся Шейн. — Еще скажи, что ни разу не называла мою сестру ангелом!
— Называла, — согласилась Беатрис, продолжая смеяться. — Но ровно до тех пор, пока не узнала поближе. Она вовсе не ангел, она просто очень хороший человек, Шейн. И мне кажется, что ее крылья очень сильно мешали бы Питеру выполнять супружеский долг.
— Беатрис! — Шейн укоризненно покачал головой, но не выдержал и тоже рассмеялся. Я одному удивляюсь, откуда такой ангел появился в нашей семейке!
— Хм, я думала, родители тебе объяснили, откуда берутся дети? — Беатрис лукаво приподняла бровь.
— Меня не интересует биология. Скорее, психология. Ты уже чуть-чуть узнала мою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Беатрис вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Она прислонилась к стене, едва переводя дыхание. Беатрис казалось, что за ней гонится чудовище, материализовавшееся из ее кошмаров.
Комната поплыла перед глазами, и приближающийся обморок черным шифоном закрыл свет солнца. Беатрис покачнулась и, хватаясь руками за стену, попыталась добраться до кровати.
— Не пытайся симулировать болезнь, Беатрис! Жаль, что я сразу, еще в офисе, не догадался, что ты просто отличная актриса.
Меня больше твои обмороки не проймут. Теперь ты моя жена. И поздно пытаться что-то изменить.
Через силу Беатрис открыла глаза. Из-за слабости она не могла почти ничего разобрать, все тонуло в сером тумане, и только фигура Шейна, небрежно прислонившегося к дверному косяку, вырисовывалась четким черным контуром в тусклом мареве.
— Шейн, выйди, и так плохо! — попросила Беатрис, пытаясь восстановить дыхание.
— Нет уж, вставай, дорогая. Нам нужно ехать за твоими вещами. Если у тебя есть что забирать. Еще не помешало бы проехаться по магазинам и купить тебе все необходимое. Завтра мы идем к моей матери, и ты должна выглядеть идеально. Мне не хотелось бы раздражать мать.
— Я не могу никуда идти. Мне плохо-о-о… — простонала она.
— Вставай, Беатрис! Ты же всегда считала себя сильной? Вот и докажи мне это.
— Шейн, пошел ты к черту! — грубо ответила Беатрис.
Единственное, чего ей сейчас хотелось, — забраться под одеяло и попытаться уснуть, чтобы хотя бы во сне избавиться от мыслей, которые каменными жерновами ворочались в ее голове, причиняя боль.
— Ты разочаровываешь меня, Беатрис. Ты оказалась слабее, чем я думал, — презрительно бросил он и вышел, с силой хлопнув дверью.
Пошел к черту! — уже про себя крикнула ему вдогонку Беатрис. Какая мне разница, что думает Шейн Пирсон обо мне? Я сломалась?
Пусть так, но тогда он должен отпустить меня.
Нет. Он не отпустит. Он будет и дальше день за днем приходить ко мне в комнату и издеваться надо мной. Он будет это делать по праву сильного. Разве я могу дать ему в руки такой козырь? Нет, ни за что! Пусть он увидит, что сломать меня не так-то просто. Я буду бороться до последнего!
Беатрис откинулась на спину и несколько раз глубоко вдохнула. Ей показалось, что воздух, живительный воздух, расправил сведенные судорогой страха легкие. Она лежала и просто дышала, стараясь ни о чем не думать, ни о чем не вспоминать. Через несколько минут Беатрис почувствовала себя значительно лучше.
Она даже смогла сесть на кровати и открыть глаза. Комната осталась на месте, и Беатрис рискнула встать на ноги. Каждый шаг давался ей с трудом, но она упрямо шла вперед, поддерживая себя мыслью, что не может позволить Шейну победить ее, унизить, заставить спрятаться.
Когда Беатрис через несколько томительных минут добралась до двери, она чувствовала себя опустошенной. Еще ничто в ее жизни не требовало таких усилий. Она прислонилась воспаленным лбом к холодному дереву двери.
Я должна идти. Должна, уговаривала она себя.
Беатрис казалось, что силы ее уже исчерпаны, но где-то в глубине души поднималась ярость, гнев против Шейна. Вот сейчас я оторвусь от двери и сделаю еще два шага. Потом чуть-чуть отдохну в холле и спущусь по лестнице. Где-то там, внизу, осталось мое платье. Я же не могу выйти на улицу в халате! Ах, Элен, если бы ты знала, каким чудовищем оказался твой брат! Но я не могу тебе этого рассказать.
Ты и так была слишком добра ко мне. И, если бы не твоя поддержка, я бы давно впала в ступор и потеряла все, что так дорого мне. И ради тебя должна идти. Должна научиться притворяться, что довольна всем в своей жизни. В конце концов, год — это не так уж и долго!
Изо дня в день Беатрис приучала себя не замечать Шейна, его насмешек и ерничества.
Она привыкла каждый раз, когда он обращался к ней, представлять, что разговаривает с совершенно незнакомым человеком, который ничего для нее не значит. Она стойко перенесла встречу с матерью Шейна, которая невзлюбила Беатрис еще до того, как познакомилась с ней. Но в этот вечер ее поддерживала Элен.
Беатрис даже показалось, что под конец вечера миссис Виллингтон стала к ней гораздо радушнее. Но она решила, что это просто игра воображения.
Беатрис старалась как можно больше времени проводить в офисе, отдавая всю себя любимому делу. И, как бы ни была настроена против нее миссис Виллингтон, свадьба ее дочери была оформлена безукоризненно. Да и вся церемония прошла без накладок и недоразумений. Беатрис единодушно была признана идеальной подругой невесты: скромной и очаровательной. Кажется, общественное мнение начало забывать о тех скандалах, которые были связаны с ее именем.
Даже Шейн в день свадьбы сестры сменил свою манеру поведения, и вечером они простились очень даже дружественно. Беатрис показалось, что он готов объявить перемирие, и она укрепилась в своем мнении, когда на следующий день он сообщил, что хочет взять Беатрис с собой на соревнования парусных яхт.
Они решили ехать на машине.
— Шейн, ты увлекаешься парусным спортом? — поинтересовалась Беатрис, удобно устроившись на сиденье кабриолета.
Она прикрыла голову от палящих лучей солнца белоснежной широкополой шляпой, украшенной красной лентой. Черные непослушные пряди выбивались из-под шляпки и развевались на ветру. Легкое белое платье в мелких красных цветах подчеркивало красоту и стройность фигуры Беатрис.
— Да, — ответил Шейн. Он с удовольствием бросал взгляды на свою спутницу. Беатрис сегодня была просто восхитительна, и Шейн был уверен, что не один мужчина позавидует ему. — Но мы не будем участвовать в гонках. Я слишком давно не тренировался, к чему позорить славное имя Элен!
— При чем тут Элен? — спросила удивленная Беатрис.
— Я дал имя сестры моей яхте. Они очень похожи: обе светлые, как ангелы, только у яхты есть крылья — паруса, а у моей сестры еще не выросли. Вот только не знаю, радоваться этому или огорчаться.
Беатрис рассмеялась.
— Ну что смешного? — обиделся Шейн. — Еще скажи, что ни разу не называла мою сестру ангелом!
— Называла, — согласилась Беатрис, продолжая смеяться. — Но ровно до тех пор, пока не узнала поближе. Она вовсе не ангел, она просто очень хороший человек, Шейн. И мне кажется, что ее крылья очень сильно мешали бы Питеру выполнять супружеский долг.
— Беатрис! — Шейн укоризненно покачал головой, но не выдержал и тоже рассмеялся. Я одному удивляюсь, откуда такой ангел появился в нашей семейке!
— Хм, я думала, родители тебе объяснили, откуда берутся дети? — Беатрис лукаво приподняла бровь.
— Меня не интересует биология. Скорее, психология. Ты уже чуть-чуть узнала мою мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38