Да и я не подарок. Отец Элен тоже был еще тот фрукт. И вот — это чудо, да в нашей семье!
— И худое дерево иногда родит здоровый плод, — прокомментировала Беатрис. — Не обижайся, Шейн.
— Да я и не обижаюсь! Просто до сих пор не могу смириться, что мы добровольно отдали нашу Элен Питеру. Он замечательный человек, любит ее, но…
— Мне жаль Элен. Ты отвратительный старший брат! — воскликнула Беатрис.
— Почему это? — удивился Шейн.
— Готова спорить, ты ее встречал из школы и грозным взглядом отваживал всякого, кто пытался проводить ее домой!
— Но я просто переживал за нее… Мало ли вокруг негодяев! — принялся оправдываться Шейн. — По себе знаю, — уже тише добавил он.
Беатрис решила, что не стоит портить себе день и обращать внимание на его слова. Она за два месяца привыкла к тому, чтобы пропускать мимо ушей многое из того, что говорит Шейн. Зачем лишний раз изводить себя?
— А у тебя яхта настоящая, с парусами? — сменила она тему.
— Видишь ли, яхты бывают разными. Даже если на судне есть мотор, это еще не значит, что оно перестает быть яхтой. Но у меня стоят только паруса. И тебе придется помогать мне, если ты хочешь вернуться домой.
— Это угроза?
— Нет, констатация факта. Я не смогу один управлять «Элен». Мне нужна помощь второго человека.
— Шейн, я ни разу не видела настоящей яхты! Как я смогу помочь тебе?
— Ты серьезно не видела яхты?!
— Следи за дорогой, Шейн, и закрой рот, может залететь насекомое! Что я виновата, что росла с бабушкой в Лондоне и ей было совсем не до парусного спорта?! Хорошо хоть, она выбиралась со мной в парк!
— Ясно, надо восполнять пробелы в твоем воспитании. Кстати, ты не хочешь познакомить меня с бабушкой?
— Хотела бы, но она умерла, и довольно давно.
— Прости, — тихо сказал Шейн. — Я должен был догадаться.
— Ничего, я уже успела смириться с этим.
— А твои родители?
— Моя мама умерла, когда мне было четыре года, а отцу бабушка не позволяла меня видеть. Он не очень-то и настаивал. — Она помолчала несколько секунд. — Давай не будем об этом? Поверь, у меня было нормальное счастливое детство. — Беатрис отвернулась, пытаясь скрыть слезы, набежавшие на глаза.
— Прости, — еще раз повторил Шейн.
— Просто больше никогда не будем говорить об этом. Лучше расскажи мне о своей яхте.
— О! Тогда, боюсь, ты уснешь.
— Не думаю. Меня будет держать в тонусе мысль, что придется помогать тебе управлять ею. Я буду слушать тебя очень внимательно. Не хотелось бы испортить платье.
— Платье точно придется снять. Ты же взяла купальник?
— Конечно. А шляпка?
— Если не хочешь плыть за ней через пролив…
— Не хочу! Я не очень хорошо плаваю! — честно призналась Беатрис. — Пролив точно не переплыву!
— Вот это уже плохо, моя дорогая! Но на «Элен» есть спасательные жилеты. Придется тебе походить в одном из них.
— Шейн, мне уже что-то не очень хочется выходить в море!
— Не бойся, как только мы установим парус и поймаем ветер, наша работа закончится и можно будет наслаждаться морской прогулкой.
— Это утешает, — пробормотала Беатрис.
Оказалось, что управлять яхтой не так уж и сложно. Было бы проще, если бы Шейн не пользовался странными для уха Беатрис терминами, а сразу же показывал, за какой канат ей следует ухватиться, — Ну все! — воскликнул наконец довольный Шейн. — Из тебя выйдет толк, когда ты выучишь, как что называется, юнга!
— Это комплимент? — поинтересовалась уставшая Беатрис, удрученно разглядывая мозоли на руках.
— Да! — подтвердил он. — Что, поранила руки?
— Не привыкла к тяжелому физическому труду. — Беатрис усмехнулась, показывая ему ладони.
— А вот если бы ты умела готовить! Хотя это бы не помогло от мозолей… Подожди, я сейчас принесу мазь из аптечки! — Шейн улыбнулся ей и спустился вниз в каюту.
Беатрис сидела на корме, всматриваясь в ту сторону, где находилась Франция. И хотя Шейн утверждал, что в хорошую погоду можно увидеть другой берег, Беатрис так и не смогла разглядеть ничего в жаркой дымке, стоящей над водой.
Она откинулась на борт и подставила лицо солнцу.
Брошу все и уеду на Кипр! — подумала Беатрис. Как было бы здорово валяться днями на пляже в укромной бухте, а вечером танцевать под звездами и пить вино! И не думать ни о чем. И чтобы рядом был мужчина. Высокий, сильный и страстный, как Шейн.
Беатрис сама испугалась того, куда завели ее мысли. После их первой ночи Шейн не предпринимал никаких попыток воспользоваться своим статусом мужа и повелителя. Может быть, боялся, что Беатрис откажет ему. Но она-то знала, что, стоит только Шейну поцеловать ее, и все старательно, по кирпичику возводимые бастионы рухнут, погребая под собой разум Беатрис.
А что такого неприличного в моих мыслях? — подумала вдруг Беатрис Шейн мой муж. Это даже правильно, что я думаю о нем, а не о ком-то другом! Я взрослая здоровая женщина и у меня есть свои потребности. Почему я должна сдерживать себя? Раз уж он мой муж, мог бы и позаботиться об этом. А может быть, он привез меня сюда вовсе не потому, что захотел покататься на яхте?
— Вот и я с мазью! Давай руку, — вырвал ее из царства грез голос Шейна.
Беатрис протянула ладонь и вновь закрыла глаза. Она почувствовала, с какой нежностью прикасается к ее ладони Шейн. Как он нежно проводит пальцем по линиям на ее ладони. И вот она почувствовала его губы на своей коже.
Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Беатрис открыла глаза и увидела над головой бездонное летнее небо и яркое солнце на нем.
Домой они ехали в молчании. Беатрис чувствовала, что Шейн раскаивается в том, что произошло между ними на яхте. Но она ни капельки не сожалела ни о его поцелуях, ни о его ласках. Ей, наоборот, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы они вот так навсегда остались на этой яхте. Только солнце, небо и их переплетенные тела, покрытые капельками соленой, как морская вода, влаги.
— Я завтра уеду, Беатрис, — наконец сказал Шейн.
— Почему?
— Мне нужно по делам в Голландию. Я не могу взять тебя с собой.
— Почему?! — вновь спросила его Беатрис.
— Только потому, что я боюсь тебя, твоего тела. Я не смогу отказаться от соблазна. Но я должен это сделать. Я ведь женился на тебе не ради обладания.
— Так почему бы не поменять цель? — спросила Беатрис, чувствуя, как в груди разрастается липкий комок страха, перемешанный с надеждой и ожиданием.
— Потому что иначе мне придется изменить всю свою жизнь. Завтра я уеду, Беатрис. А когда я вернусь, то, если ты будешь придерживаться условий договора, я отпущу тебя.
— Ты так уверен, что я хочу уходить? — спросила Беатрис и, не дожидаясь ответа, отвернулась от Шейна.
Ей не нужен был его ответ. Беатрис теперь точно знала, чего хочет. Так зачем же слышать от Шейна, что этого никогда не случится?
Глава 10
Шейн уехал рано утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— И худое дерево иногда родит здоровый плод, — прокомментировала Беатрис. — Не обижайся, Шейн.
— Да я и не обижаюсь! Просто до сих пор не могу смириться, что мы добровольно отдали нашу Элен Питеру. Он замечательный человек, любит ее, но…
— Мне жаль Элен. Ты отвратительный старший брат! — воскликнула Беатрис.
— Почему это? — удивился Шейн.
— Готова спорить, ты ее встречал из школы и грозным взглядом отваживал всякого, кто пытался проводить ее домой!
— Но я просто переживал за нее… Мало ли вокруг негодяев! — принялся оправдываться Шейн. — По себе знаю, — уже тише добавил он.
Беатрис решила, что не стоит портить себе день и обращать внимание на его слова. Она за два месяца привыкла к тому, чтобы пропускать мимо ушей многое из того, что говорит Шейн. Зачем лишний раз изводить себя?
— А у тебя яхта настоящая, с парусами? — сменила она тему.
— Видишь ли, яхты бывают разными. Даже если на судне есть мотор, это еще не значит, что оно перестает быть яхтой. Но у меня стоят только паруса. И тебе придется помогать мне, если ты хочешь вернуться домой.
— Это угроза?
— Нет, констатация факта. Я не смогу один управлять «Элен». Мне нужна помощь второго человека.
— Шейн, я ни разу не видела настоящей яхты! Как я смогу помочь тебе?
— Ты серьезно не видела яхты?!
— Следи за дорогой, Шейн, и закрой рот, может залететь насекомое! Что я виновата, что росла с бабушкой в Лондоне и ей было совсем не до парусного спорта?! Хорошо хоть, она выбиралась со мной в парк!
— Ясно, надо восполнять пробелы в твоем воспитании. Кстати, ты не хочешь познакомить меня с бабушкой?
— Хотела бы, но она умерла, и довольно давно.
— Прости, — тихо сказал Шейн. — Я должен был догадаться.
— Ничего, я уже успела смириться с этим.
— А твои родители?
— Моя мама умерла, когда мне было четыре года, а отцу бабушка не позволяла меня видеть. Он не очень-то и настаивал. — Она помолчала несколько секунд. — Давай не будем об этом? Поверь, у меня было нормальное счастливое детство. — Беатрис отвернулась, пытаясь скрыть слезы, набежавшие на глаза.
— Прости, — еще раз повторил Шейн.
— Просто больше никогда не будем говорить об этом. Лучше расскажи мне о своей яхте.
— О! Тогда, боюсь, ты уснешь.
— Не думаю. Меня будет держать в тонусе мысль, что придется помогать тебе управлять ею. Я буду слушать тебя очень внимательно. Не хотелось бы испортить платье.
— Платье точно придется снять. Ты же взяла купальник?
— Конечно. А шляпка?
— Если не хочешь плыть за ней через пролив…
— Не хочу! Я не очень хорошо плаваю! — честно призналась Беатрис. — Пролив точно не переплыву!
— Вот это уже плохо, моя дорогая! Но на «Элен» есть спасательные жилеты. Придется тебе походить в одном из них.
— Шейн, мне уже что-то не очень хочется выходить в море!
— Не бойся, как только мы установим парус и поймаем ветер, наша работа закончится и можно будет наслаждаться морской прогулкой.
— Это утешает, — пробормотала Беатрис.
Оказалось, что управлять яхтой не так уж и сложно. Было бы проще, если бы Шейн не пользовался странными для уха Беатрис терминами, а сразу же показывал, за какой канат ей следует ухватиться, — Ну все! — воскликнул наконец довольный Шейн. — Из тебя выйдет толк, когда ты выучишь, как что называется, юнга!
— Это комплимент? — поинтересовалась уставшая Беатрис, удрученно разглядывая мозоли на руках.
— Да! — подтвердил он. — Что, поранила руки?
— Не привыкла к тяжелому физическому труду. — Беатрис усмехнулась, показывая ему ладони.
— А вот если бы ты умела готовить! Хотя это бы не помогло от мозолей… Подожди, я сейчас принесу мазь из аптечки! — Шейн улыбнулся ей и спустился вниз в каюту.
Беатрис сидела на корме, всматриваясь в ту сторону, где находилась Франция. И хотя Шейн утверждал, что в хорошую погоду можно увидеть другой берег, Беатрис так и не смогла разглядеть ничего в жаркой дымке, стоящей над водой.
Она откинулась на борт и подставила лицо солнцу.
Брошу все и уеду на Кипр! — подумала Беатрис. Как было бы здорово валяться днями на пляже в укромной бухте, а вечером танцевать под звездами и пить вино! И не думать ни о чем. И чтобы рядом был мужчина. Высокий, сильный и страстный, как Шейн.
Беатрис сама испугалась того, куда завели ее мысли. После их первой ночи Шейн не предпринимал никаких попыток воспользоваться своим статусом мужа и повелителя. Может быть, боялся, что Беатрис откажет ему. Но она-то знала, что, стоит только Шейну поцеловать ее, и все старательно, по кирпичику возводимые бастионы рухнут, погребая под собой разум Беатрис.
А что такого неприличного в моих мыслях? — подумала вдруг Беатрис Шейн мой муж. Это даже правильно, что я думаю о нем, а не о ком-то другом! Я взрослая здоровая женщина и у меня есть свои потребности. Почему я должна сдерживать себя? Раз уж он мой муж, мог бы и позаботиться об этом. А может быть, он привез меня сюда вовсе не потому, что захотел покататься на яхте?
— Вот и я с мазью! Давай руку, — вырвал ее из царства грез голос Шейна.
Беатрис протянула ладонь и вновь закрыла глаза. Она почувствовала, с какой нежностью прикасается к ее ладони Шейн. Как он нежно проводит пальцем по линиям на ее ладони. И вот она почувствовала его губы на своей коже.
Тяжелый вздох вырвался из ее груди. Беатрис открыла глаза и увидела над головой бездонное летнее небо и яркое солнце на нем.
Домой они ехали в молчании. Беатрис чувствовала, что Шейн раскаивается в том, что произошло между ними на яхте. Но она ни капельки не сожалела ни о его поцелуях, ни о его ласках. Ей, наоборот, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы они вот так навсегда остались на этой яхте. Только солнце, небо и их переплетенные тела, покрытые капельками соленой, как морская вода, влаги.
— Я завтра уеду, Беатрис, — наконец сказал Шейн.
— Почему?
— Мне нужно по делам в Голландию. Я не могу взять тебя с собой.
— Почему?! — вновь спросила его Беатрис.
— Только потому, что я боюсь тебя, твоего тела. Я не смогу отказаться от соблазна. Но я должен это сделать. Я ведь женился на тебе не ради обладания.
— Так почему бы не поменять цель? — спросила Беатрис, чувствуя, как в груди разрастается липкий комок страха, перемешанный с надеждой и ожиданием.
— Потому что иначе мне придется изменить всю свою жизнь. Завтра я уеду, Беатрис. А когда я вернусь, то, если ты будешь придерживаться условий договора, я отпущу тебя.
— Ты так уверен, что я хочу уходить? — спросила Беатрис и, не дожидаясь ответа, отвернулась от Шейна.
Ей не нужен был его ответ. Беатрис теперь точно знала, чего хочет. Так зачем же слышать от Шейна, что этого никогда не случится?
Глава 10
Шейн уехал рано утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38